Русский фронтир - Алексей Волков

Кампече бурлило. Все обитатели поселка собрались перед красным домом Лафита и теперь громогласно перебирали варианты возможного поведения. Проще говоря – пытались решить, что делать теперь и каким образом спасти свои шкуры.

Здесь не было трусов, только ведь есть смелость и есть самоубийственное безрассудство. Хотя нынешний случай явно относился к тем, когда ни одно решение не могло гарантировать спасения.

Предложения звучали самые разные: драться на суше и на море, попытаться прорваться, рассеяться по острову и потом на лодках перебраться на материк, сдаться… Кое-кто в открытую жалел, что так и не позаботились о пристани с противоположной стороны острова. Если бы нечто подобное было и там имелась бы хоть пара суденышек или соответствующее количество шлюпок, можно было бы улизнуть, не вступая в бой с подошедшей флотилией. В крайнем случае – запудрить врагу мозги ложными переговорами и тем самым протянуть до вечера, чтобы совершить бегство под покровом темноты.

Как-то не верилось раньше в такой поворот событий. Испанцы далеко и давно утратили воинственный дух, а прочие даже не пытались отыскать флибустьерское логово. Человеку свойственно привыкать к лучшему, и потому кажется, будто оно продлится вечность. Да и Лафит неоднократно убеждал своих людей, будто держит все под контролем, и главное – не злить Североамериканские Штаты, а уж они не допустят чужих к своим гражданам.

Люди орали, и с каждым криком страсти накалялись все больше. Найдись некто, сумевший указать виновника, – с легкостью пролилась бы кровь, да только где тот виновник и стоит ли его искать, если никакая расправа уже ничего не исправит?

Впопыхах позабыли даже о флаге Мексиканской республики на флагштоке, и он по-прежнему развевался над поселком – никому не нужный знак неведомой свободы.

От застывшего перед входом в бухту корабля отвалила шлюпка и ходко двинулась к берегу. Лафит прикинул место, где она пристанет, и тяжелой походкой двинулся в ту сторону. Чуть позади следовали его капитаны. Главарь разрешил им находиться неподалеку, однако предупредил, что первым делом поговорит с посланцем сам. Благо Лафиту верили, и знали – Кузнец использует малейший шанс к всеобщему спасению.

Он успел сжечь все бумаги и теперь прикидывал, как бы половчее обвести русского парламентера вокруг пальца или хотя бы выторговать более-менее приличные условия. Если бы перевес в силах был несколько иным, можно было попытаться отбиться, продержаться хоть до вечера или сразу пойти на прорыв, но сейчас подобный ход действий не сулил флибустьерам ничего хорошего.

Хотя… Тут ведь главное – убедить врага, что сам ты значительно сильнее, чем это кажется на первый взгляд. Им ведь наверняка тоже не хочется зря проливать кровь.

Шлюпка уткнулась в песок, и из нее проворно выбрался статный молодой офицер. Несколько шагов, отделявших его от Лафита, офицер преодолел почти мгновенно.

– Лейтенант Русского флота Литке, – представился парламентер, чуть поколебался, а затем все-таки коротко отдал честь. И не хотелось салютовать пирату, однако положение требовало.

– Чем обязан? Мы – мирные граждане, живем здесь, и вдруг визит целой эскадры, – представляться в свою очередь Лафит не стал.

– Странный мир, надо сказать, – без тени улыбки отозвался Литке. – Форт у входа, на мачте – флаг несуществующего государства, вооруженные корабли в бухте. С чего вы здесь живете, когда на острове даже пресной воды нет?

По-французски офицер говорил свободно, словно этот язык был для него родным.

– Почему же – несуществующего государства? Раз существует правительство и его поддерживает народ, следовательно, есть и государство, – мягко возразил Лафит.

Он лишь теперь запоздало сообразил, что флаг было бы лучше немедленно убрать. Раз уж русские считают себя владельцами Мексики, не стоит их злить в открытую.

– Вам не кажется, что это лишнее обвинение в ваш адрес? – Офицер впервые скупо улыбнулся. – Попытка вооруженного мятежа – не слишком ли много в дополнение к пиратству? Или уже все равно, коль наказание одно?

– Какое пиратство? – Лафит старательно изобразил удивление.

– У вас будет право отрицать что-либо в суде, – вступать в пререкания офицер не собирался. – Только предупреждаю – у нас есть весомые доказательства ваших преступлений и готовые выступить против вас свидетели.

Лафит вновь вспомнил про себя недобрым словом русского матроса. Неужели он все-таки бежал и сумел добраться до материка?

– Капитан-командор граф Гейден предлагает вам сдаться. – Тон Литке стал официальным и жестким. – В противном случае ровно через час вы будете уничтожены.

Он взглянул на свой брегет, отмечая время передачи ультиматума.

– На каких условиях? – осведомился Лафит.

– Без всяких условий, – отрезал офицер. – Вашу судьбу будет решать суд.

– Мы – граждане Североамериканских Штатов…

– Про флаг забыли, – напомнил Литке, прерывая собеседника. – Я же говорил – оправдания будете предъявлять суду. Могу лишь сказать: смертная казнь в России отменена. Однако сохранена за преступления воинские, а пиратство можно трактовать и так. Поэтому сдача хоть в какой-то степени гарантирует вам жизнь.

– С дальнейшей переправкой на территорию Испании, где она в ходу, – в свою очередь напомнил Лафит.

Литке лишь пожал плечами: мол, меня это не касается.

– Вы настолько уверены, что сумеете завладеть Кампече? Город укреплен, люди умеют владеть оружием, и одолеть их не так просто. Я предлагаю вам другое. Вы отводите флотилию на некоторое достаточное расстояние, и мы просто покидаем остров. Таким образом, ваше задание будет выполнено.

– Наш долг – ликвидировать пиратство в Карибском море, а не дать вам возможность перебраться в другое место, месье Лафит. Не знаю, где вам лучше – здесь или в Баратарии, однако ваше настоящее место – в тюрьме.

Главарь флибустьеров невольно вздрогнул, услышав свою фамилию и намек на бывшие дела.

– И еще, – продолжил Литке. – Не преувеличивайте собственные силы. Лучше посмотрите внимательно хотя бы вон туда. – И он указал куда-то за спину Лафита.

Остров был довольно плоский, поэтому видно было далеко. Да и при чем тут расстояние, когда до линий солдат, подходивших размеренным шагом к городку, было едва ли не подать рукой? Во всяком случае, в Кампече они должны были вступить не позднее чем через четверть часа.

Конно-егеря и моряки были замечены не только Лафитом. Кто-то уже кинул в ту сторону взгляд, сказал об увиденном соседям, и все обитатели острова могли узреть воочию надвигающееся на них войско.

Лафит действительно переоценил способность островитян к сопротивлению. Судя по доносящимся крикам, драться никто из них не мог. Людей охватила паника, и никакие команды уже не сумели бы восстановить порядок.

– Итак? – спросил Литке.

Об обещанном часе он уже позабыл.

– Черт с вами. Ваша взяла. – Лафит досадливо сплюнул на песок, после чего отвернулся и усталой походкой пошел в сторону доживавшего последние минуты городка.

Литке сделал знак своим людям. Один из них немедленно поднял к губам горн, и звучный сигнал полетел над землей и морем. Торжествующий, как крылатая богиня победы.

36

Солнце едва поднялось над горизонтом, и было по-утреннему свежо. Солдаты и казаки зябко ежились, торопливо приводили себя в порядок, а у разведенных костров уже вовсю старались кашевары.

Офицеры тоже были давно на ногах. Они собрались небольшими группками, пили чай или кофе, курили трубки да вели беседы, зная, что другого времени может уже не быть.

Здесь находились два пехотных полка, конно-егеря, казачьи сотни да еще сводный мексиканский полк. Огромная сила по здешним меркам.

– Луис, ты помнишь приходившего к нам Гомеса?

Командир мексиканцев подполковник Кастебан не спеша затянулся пахитоской и посмотрел на стоявшего рядом сержанта.

– Так точно! – отозвался тот. – Как не помнить?

– После боя возьмешь людей и вернешься в форт. Я скажу, каким образом можно с ним связаться. Назначишь встречу где-нибудь неподалеку.

Хуан замолчал. Мысли его витали где-то далеко, и лишь рука, словно живя самостоятельной жизнью, время от времени подносила пахитоску к губам.

– Что-нибудь передать? – напомнил о своем существовании сержант.

Он служил со своим командиром уже много лет и давно стал его правой рукой. Именно он всегда выполнял те поручения, которые нельзя доверить даже младшим гарнизонным офицерам.

– Да, – несколько рассеянно отозвался Кастебан. – Ты должен будешь его убить. И всех, кто будет с ним, – тоже. Вряд ли их будет больше двух-трех человек. Но уйти не должен никто. Понятно? Никто. Трупы где-нибудь закопаете.

– Но что я скажу солдатам?

– Правду. Что Гомес – мятежник, против законной власти. Опасный тип. Объясни, мол, по-другому нельзя. Иначе его соратники могут попытаться отомстить. И обязательно дашь каждому из солдат денег, чтобы молчали.