Великий маг, вернувшийся за ней - Любовь Свадьбина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наверное, это было незабываемое зрелище.
— И несколько дней не было видно солнца. Такая бесконечная ночь…
Варда засмеялась:
— Из-за тебя я пропустила столько интересного!
— Прости, — Лисару оставалось только виновато улыбнуться, хотя он понимал, что обвинения в её словах не было, только подначивание.
Похоже, этот разговор стал последней каплей — Кериш попятился, а едва оказавшись на палубе, попытался втянуть трап обратно. С полминуты он боролся один, а затем к нему на помощь бросились матросы и даже парочка рыцарей. Капитан ринулся вытягивать якорь. И даже Садж — самый сильный и уравновешенный из рыцарей, не мешал этой попытке бегства.
Лисар оглянулся на них. Сразу же стена огня окружила корабль, оставив всем только один выход — на пристань. Варда не вмешивалась в разборки Лисара с собственными людьми. В этом отношении она была довольно деликатна. Лисар просто смотрел на струхнувших рыцарей, и они поникли. Кериш и остальные его помощники покорно вернули трап обратно на берег. Капитан оставил в покое якорь.
— Следуйте за нами, — приказал Лисар.
И они, побледневшие и перепуганные, пошли.
* * *
Можно забрать жреца из храма, но нельзя забрать храм из жреца — так говорили раньше, и теперь, наблюдая за обращением Лисара с его людьми, я не могла не вспоминать эту поговорку, снова убеждаясь в её правдивости.
У Лисара было много способов склонить рыцарей на свою сторону, заставить их с радостью следовать за нами или хотя бы убедительно объяснить происходящее, но он требовал от них слепой веры и подчинения, словно они были послушниками его храма.
А бедные ребята уже напридумывали себе ужасного… Но я не вмешивалась, ведь это его подчинённые, и всё равно никуда им не деться.
Забавное в этой ситуации то, что рыцарей воспитывали бороться с разрушающим мир и магию «проклятием» богов, и именно люди, борющиеся с «деятельностью» богов, были наиболее склонны в этих богов верить. Их обезличенная вера не давала богам истинной силы, но потенциально они были самыми быстро обращаемыми верующими.
Мы петляли между обломков зданий, поднимаясь всё выше и выше. Вулканический пепел окрасил некогда белые стены в грязно-серый цвет, и даже три столетия дождей не отмыли камни. Вялая трава слабо пробивалась в трещинах, цеплялась за нанесённую ветрами землю. Всё здесь казалось почти мёртвым, но в этом мёртвом я узнавала места, по которым ходила раньше.
В мире не должно быть так, чтобы человек мог вернуться на место своего обитания через триста лет, поэтому ситуация вызывала инстинктивное ощущение неправильности. Я оглянулась: рыцари и команда судна мужественно шли следом. Такие мрачные, но решившие двигаться самостоятельно, без подгоняющего их огня. Невольно я улыбнулась.
Лисар, только что перебравшийся через лежащую колонну, оглянулся на меня.
— Подбодри их, — посоветовала я, — не огнём, словами.
Кериш наградил нас обиженным взглядом «я вам верил, а вы…»
— Скоро они сами всё увидят, — Лисар подал мне руку.
И я, подумав, всё же опёрлась на неё, чтобы сделать ему приятно. Лисар улыбнулся.
Мы миновали торговый район, добрались до самых богатых вилл на склоне — там идти было проще, потому что вокруг каждого дома располагались просторные сады, и после того, как деревья сгорели, обломки домов не смогли заполнить землю, перелезать приходилось только рухнувшие ограды.
А потом и вовсе осталось лишь полотно застывшей лавы. Немного неровное, оно выстилало путь на вершину вулкана.
Следовавшие за нами люди не отставали, но дышали всё тяжелее. Высота вулкана была недостаточно большой, чтобы на его вершине задыхаться, но воздух здесь был странным: у него совсем не было запаха, он казался не разреженным, а тяжёлым. Мана вокруг застывала, и её почти невозможно было поглотить. Ветер больше не трепал волосы и одежду. Зловещая тишина накрывала всё, и даже шум моря как-то неестественно затухал. Здесь не было травы, не было следов земли или дождей, лишь словно только что застывшая лава.
Всё чаще наши невольные спутники оглядывались посмотреть на море и качающийся на волнах кораблик. Только там ощущалась жизнь, здесь же царило ощущение смерти и забвения.
Приподняв руку на уровень груди, я зажгла на ладони осветительный шарик молний — он получился меньше, чем я хотела, и сами молнии двигались в нём замедленно. Даже пропущенная через мои каналы мана становилась слишком вязкой.
Я окинула взглядом весь путь до кратера вулкана. В этом месте застывало всё, и только одни существа могли сделать такое — боги. Но самого божественного присутствия здесь не ощущалось.
Прежде в месте такого сильного воздействия на мир не жрецы, к которым относились следующие за нами люди, уже рухнули бы на колени, не в силах подняться, но эти шли. Пусть обливаясь потом, пусть почти задыхаясь, но они шли. Даже Садж стал подавать признаки настоящего страха, а Кериш и вовсе постукивал зубами.
Мне же хотелось ощутить ветер, встряхнуться.
Мы поднимались дальше. В фигуре Лисара появилось напряжение, он решительно смотрел на расщелину в стенке кратера. Очевидно, нам придётся пройти через неё, чтобы оказаться на месте.
Как же не хватало обычного ветерка…
— Лисар! — Садж обратился к нему по настоящему имени.
Лисар оглянулся. Возглас остановил нас у входа в расщелину к котловине кратера. Расщелина была чуть изогнута, из-за чего невозможно было увидеть, что ожидает внутри. Там всё перекрывали тени, и казалось, что даже солнечный свет не мог пронзить это застывшее пространство.
Все смотрели на нас. Мне было немного смешно. Лисар чуть приподнял подбородок и сказал несколько небрежно:
— Не бойтесь, мы не собираемся вас убивать. Но вы должны увидеть это собственными глазами.
Люди переглянулись. Я, стоя за плечом Лисара, пропустила молнию между пальцев. Глядя на наших спутников, я вдруг подумала, что в подходе Лисара есть некоторый смысл: после такого напряжения столкновение с богами произведёт неизгладимое впечатление. Возможно, это породит истовую веру…
Только бы эта вера не стала больше необходимой нам.
Рыцари и команда корабля на маленькую молнию в моих руках посмотрели-посмотрели… и поплелись дальше.
Мы с Лисаром ступили в покрытую тенью расщелину. Звуки раздавались здесь странно, с небольшой задержкой. Ещё полсотни шагов мы поднимались вверх, а затем дно расщелины повернуло вниз, и за изгибом перед нами расстелился склон кратера. Ровно залитый оплавленным камнем, он напоминал дно чаши. Солнце здесь тускнело, и поэтому
