Талисман мага - Камли Брайт

Время привала подошло как-то незаметно. И только когда Онк, наклонившись, бережно опустил ее на землю, Амалия, глядя, как он растирает онемевшую руку, наконец поняла, что на самом деле гиганту было не так уж и легко.

Глава 11

Старые знакомые

Какое-то время заключенный рассматривал камеру или, вернее, машинально отмечал то, что видел уже не раз: каменные стены, тюфяк на полу, кувшин с водой, узкую вентиляционную щель под потолком, сливную трубу. Сколько за последние тридцать лет пришлось видеть подобных камер! Правда, эта была особенная: именно сюда Карлос попал, когда впервые оказался на Мануне. Да-да. Вот он, тот самый камень в стене — не однотонно-серый, как остальные, а розоватый, с белыми вкраплениями. Вряд ли бывают такие совпадения — конечно, все рассчитано. До тонкости. В общем, своеобразная психологическая атака: пусть, мол, узник все вспомнит, почувствует свою ничтожность…

Напрасный труд: Карлос и так никогда не забывал о том, что произошло здесь тридцать два года назад. Под напором троих адептов его ментальная защита не выдержала и нескольких минут, а потом… Впрочем, последствия проявились не сразу. Не сразу и не вдруг, и выглядели так естественно, что Карлос сначала даже ничего не заподозрил. Он менялся медленно и постепенно, и вместе с переменами приходили и новые, казавшиеся совершенно естественными мысли. Правда, временами снились очень странные сны, и тогда Карлос просыпался и подолгу лежал, уставясь в потолок. Нужно было что-то вспомнить — что-то очень важное, но оно ускользало вместе с призрачным, полным неясных намеков сном…

А между тем, опыты над мозгом, проводимые в лабораториях Мануна, поражали своей грандиозностью, и по мере того, как брату С'каро позволялось все дальше проникать в тайны открытий в этой области, его интерес лишь возрастал. Наблюдатель вскоре превратился в ассистента, затем ему доверили проводить операции уже самостоятельно. Карлос почти счастлив — если бы только не эти мучительные сны…

Лет через двадцать брата С'каро побаивался уже сам С'дана, и хотя все знали, что бывший разведчик «Sunrise» никогда не рвался к власти, глава Голубого Круга невольно вздохнул с облегчением, когда Карлос неожиданно исчез. (Это случилось примерно года за два до знаменитого путешествия Иеро.) С'каро даже не стали разыскивать — ни его самого, ни тех молодых адептов, что покинули Манун вместе со своим наставником.

Бог знает, почему новобранцы Голубого Круга всегда тянулись к Карлосу? Не имея возможности воспитывать собственного сына, ему действительно довелось повозиться с чужими. Вспоминать об этом сейчас было и больно и стыдно. Да, С'каро, спас многих из них от жителей Канды — но ведь и не кто иной, как он же когда-то делал те самые операции; и именно на них, братьев новообразованного Серебряного Круга, время от времени обрушивался гнев полусумасшедшего мастера. Сказать, что С'каро боялись и ненавидели — значит не сказать ничего. Только вот почему-то в редкие минуты, когда Карлос вдруг становился самим собой, те же молодые люди готовы были простить Великому Магистру все издевательства, всю его жестокость. Они словно чего-то ждали…

Карлос попытался припомнить, испытывал ли сам хоть когда-нибудь симпатию по отношению к Дэвиду, который также периодически пытался его поучать… Ничего. Ничего, кроме отвращения и ненависти. С того самого дня, как они встретились впервые. Нет, воспитатель из Нечистого никуда не годный. Неплохой воспитатель, пожалуй, получился бы из него, Карлоса, однако пока что судьба жестоко наказывала тех, кто пытался ему довериться.

Нетрудно представить, что о нем думают, например, десантники из отряда Майера. Правда, разведчик видел их мельком: когда они садились на корабль — Карлоса и десантников доставили на остров Смерти двумя разными кораблями, — но этого было достаточно. Алекс сделал вид, что не заметил, кто-то отвернулся, Марта опустила глаза. Уточнять, что именно думал в эту минуту каждый из них, не хотелось. Вот тебе и «легендарный разведчик»! С другой стороны, разве не он говорил, что для них лучше было бы вернуться на свой остров Европу, а он уж как-нибудь бы справился один. Вернее, вдвоем с Михаэлем.

Кроме него, помочь Карлосу сейчас не мог больше никто. А пока надо было держаться, держаться и еще раз держаться. Держаться… Между прочим, с первого же момента пребывания на Мануне Карлос отметил про себя одну любопытную особенность: машина, осуществлявшая ментальное давление, была отключена.

Не включили ее и позже: то ли Дэвид не любил ничего механического, то ли решил, что прекрасно обойдется и без нее — в крайнем случае прибегнув, как и в прошлый раз, к помощи двух-трех сильных адептов…

Карлос невольно вздрогнул: в замок вставили ключ.

Один оборот… второй… Время словно растянулось, и каждый миг превратился в бесконечность…

Медленно поползла открывающаяся дверь.

За ней стоял Дэвид. Такой же, как двести с лишним лет назад — те же тонкие, вечно искривленные губы, тот же крючковатый нос: трудно было даже представить, что это тело не являлось собственным телом Нечистого. Темные, глубоко посаженные глаза сейчас глядели с насмешкой: их обладатель так же рассматривал Карлоса.

— Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! — перешагивая через порог и направляясь к разведчику, притворно запричитал Дэвид. За ним вошли и остановились у порога четыре фигуры в длинных голубых плащах.

Ого! Целых четыре — как видно, Нечистый был довольно высокого мнения о своем пленнике.

— Когда мы виделись последний раз, ты был таким молоденьким, а сейчас — седина, морщины! Что же это ты с собой сотворил? А? Карлос-Карлос… — продолжал Дэвид, однако теперь в его голосе появились укоризненные нотки. — Так-то ты ценишь сокровище, которым одарил тебя Господь…

Нечистый откровенно издевался — не спеша и со вкусом, подобно кошке, забавлявшейся с пойманной мышью, — но говорил он по-испански, и звуки родного языка, несмотря ни на что, доставляли Карлосу удовольствие; он с наслаждением впитывал их — последнее, что еще осталось. Зачем отвечать, если очень скоро Дэвид узнает обо всем сам — прочитает прямо в сознании. Стоит ему только подать знак, и те четверо, что стоят у входа…

«Отец Небесный! Неужели все повторится? Неужели опять эта боль, унижение — и отвратительное ощущение нечистоты, от которого потом не избавиться…» Так же, как и тридцать лет назад, когда мастер Голубого Круга и двое других могучих адептов Нечистого, объединив усилия, сломали ментальную защиту Карлоса и потом долго-долго копались в его памяти, в его мыслях…