Миром правит любовь - Эйна Ли

– Значит, все твои родовые корни в Техасе, – произнесла Роуз задумчиво.

– Да, но я никогда не имел случая увидеть свою бабушку Маккензи. Она уехала в Аламо с дедом, но когда война разгорелась не на шутку, он отослал семью обратно на ранчо. Моему дяде Люку было всего два года, когда его отец погиб, моему отцу – год, а дядя Клив родился через шесть месяцев после его гибели.

– О, как это ужасно.

– Дальше будет еще ужаснее. Бабушка больше никогда не вышла замуж, и много лет спустя, когда мой отец и дяди сражались на войне Севера с Югом, банда команчей прискакала на ранчо. Бандиты убили бабушку и первую жену дяди Люка. Отец с братьями потом несколько лет выслеживали эту банду.

– А твоя мать тоже из Техаса? – спросила Роуз.

– Нет, мама родилась в Джорджии. В девичестве ее звали Гарнет Скотт. Она была вдовой и приехала на Запад после войны с караваном переселенцев. Вот так она и повстречалась с отцом.

Зака всегда охватывало чувство гордости, когда он вспоминал своего отца.

– Мой отец может читать следы лучше любого другого, поэтому он мог выследить кого угодно. Он делал это и в армии, и когда сопровождал караваны переселенцев.

– Значит, он сопровождал тот самый караван, в котором была твоя матушка? О, как романтично! – воскликнула Роуз.

– К несчастью, нет. Если бы это было так, тогда, наверное, всех, кто был в том караване, вырезали бы индейцы.

– Я ничего не понимаю. Разве ты не сказал, что именно там твои родители встретились?

– Да, но в тот раз отец шел по следу двух человек из банды Вальдена. Он как раз забрался на вершину горы где-то поблизости и увидел внизу, в долине, знаки индейцев, преследовавших караван фургонов. Он понял, что индейцы собираются атаковать, и быстро спустился в долину, чтобы предупредить караван об опасности. Он уговаривал их повернуть назад, но никто не обратил внимания на его слова, за исключением моей матери. Она развернула свой фургон и ехала вслед за Заком до этой самой полянки, и у него не оставалось другого выхода, как взять ее с собой. Им все равно пришлось задержаться, чтобы отбиться от команчей и парочки бандитов. – Зак тепло усмехнулся. – Мама рассказывала мне, что она приняла решение выйти замуж за отца с самого начала, как только его увидела. Но у него на уме было совсем другое. Зато к тому времени, когда я поспевал у мамы в животе, он все-таки должен был признаться себе, что любит ее.

Роуз улыбнулась:

– Просто чудесная история.

– Мне тоже так кажется.

– А твоя мама красивая, Зак?

– Я бы не сказал, что придаю этому большое значение; я, признаться, вообще об этом никогда не думал. Потому что она всегда для меня была самой лучшей, – пробормотал он, зевая. – Ты сильно напоминаешь ее мне, Роуз. Она отважная и искренняя, всегда готова выложить все, что у нее на душе. И у нее тоже рыжие волосы.

– А отец?

– Он – полная ее противоположность. Отец неразговорчивый, себе на уме. Но когда они вместе, то всегда горой стоят друг за друга. Они друг друга просто боготворят.

– А ты боготворишь их, – заметила она и запечатлела на его губах легкий поцелуй.

– Да, ты права. Не хочу думать, что наступит такое время, когда они подумают, что это не так.

– Зак, я кое-что не совсем понимаю. Если ты так любишь и уважаешь своих родителей, как можешь ты вести такую жизнь, которую для себя выбрал? Я не верю, что они одобрили бы ее.

У него не будет лучшего повода, чтобы выложить ей всю правду о себе.

– Вот об этом нам и надо поговорить, любимая моя. Понимаешь, честь и долг всегда были отличительными чертами нашей семьи. Этот кодекс я с самого детства привык уважать.

– Долг по отношению к чему, Зак? К стране?

– М-м... к службе.

– Службе на благо страны. Конечно, я понимаю. – Она крепко обняла его.

– Ты забываешь, что вся моя семья из Техаса, Роуз. Мы исполняем свой долг и по отношению к Техасу.

– Ну, Зак, ты так говоришь, как будто Техас – это отдельное государство.

– Да, мы действительно привыкли так к нему относиться. Именно поэтому мы называем его Штат Одинокой Звезды. Когда мы отвоевали независимость от Мексики, нам пришлось защищаться от разных врагов – индейцев, мексиканцев, бандитов. Техасские рейнджеры появились в ответ на необходимость защищать границы штата и поддерживать закон.

– И что, эти долг и честь, к которым ты себя причисляешь, – все это относится к техасским рейнджерам?

– Все правильно, милая моя.

– Ты хочешь сказать, что твой отец – техасский рейнджер?

– Вот именно. Так же как и мои дядья и несколько моих двоюродных братьев.

Роуз принужденно рассмеялась:

– Наверное, это очень забавно, когда вы собираетесь всей семьей. Представители закона с одной стороны стола, а ты – с другой.

– Ну... видишь ли, мы все по одну сторону стола.

– Что ты хочешь этим сказать? Зак сделал глубокий вдох.

– Я тоже техасский рейнджер, Роуз. Она расхохоталась:

– Сейчас ты мне скажешь, что и Джесс Тейт – тоже.

– Нет, но Билл Грейнджер был рейнджером. Мы работали вместе.

Она посмотрела на него так, будто он ударил ее по лицу.

– Ты говоришь серьезно? Ты действительно представитель закона?

– Я хотел сказать тебе об этом сотни раз, Роуз. Предупредить тебя насчет Рейборна, когда мне попали в руки доказательства его причастности к угону скота, но...

– Ни слова больше. Не теперь, Зак. – Она повернулась к ему спиной.

Он положил руку ей на плечо.

– Любимая моя, ты должна верить мне: я никогда не хотел обманывать тебя.

– Я не знаю теперь, чему верить, Зак. И я не хочу больше сейчас ничего слышать.

– Если ты хоть чему-то веришь, поверь, что я люблю тебя, Роуз.

У нее перехватило дыхание. Потрясение от его слов было настолько болезненным, что не шло ни в какое сравнение с физической болью, что она испытала после побоев. Ее сердце теперь было обременено тоской и мукой. Они клялись друг другу в любви. Как он мог скрыть от не'е правду о себе? Предать ее? Она закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам.

Роуз проснулась потому, что ей стало жарко. В их укрытии было светло, но солнца не было видно: вход в расщелину затеняли густые кроны деревьев. Жар шел от Зака, который лежал, свернувшись, рядом с нею.

Она осторожно потрогала его лоб, и он открыл воспаленные глаза. Они горели от лихорадки.

– Зак, ты весь горишь. Он медленно сел.

– Да, я чувствую. Мне нужно просто выпить глоток воды. Даже голос его звучал слабо, еле-еле. Роуз покачала головой:

– Тебе нужна не только вода, Зак. Ты не можешь двигаться в таком состоянии.

– Здесь где-то поблизости есть ручей. Как только я выпью воды, мне станет лучше. Давай собираться.