Меморист - М. Роуз

— Где? — едва слышно прошептал отец.

Меер попробовала открыть глаза, однако газ вселил в нее такую усталость, что это движение потребовало от нее неимоверных усилий. Отец полулежал, прислонившись спиной к стене. Взяв его руку, Меер поразилась тому, какая же она холодная.

— Папа!

Молчание.

— Папочка, пожалуйста…

Но отец не отвечал.

Опередив Рудольфа Толлера, Марго первой прошла по подземному тоннелю, проходящему под зданием Общества памяти, но когда она достигла склепа, где, по ее предположениям, хранились сокровища ее супруга, железная решетка оказалась заперта. С помощью висевшей на шее связки ключей Каспара Толлер отпер замок и, пригнувшись, вошел в склеп. Там он сразу же направился в дальний правый угол, отсчитал одиннадцать камней и нажал на двенадцатый. С тихим скрежетом камень сдвинулся с места. Вынув его из стены, Толлер открыл нишу, и Марго в темноте разглядела железный ключ и стальной сейф.

— Это все, что у нас есть, Марго, — объяснил Рудольф, открывая сейф и доставая связку тонких медных листов, позеленевших от времени. — В этом документе, написанном на какой-то разновидности древнего санскрита — прочитать текст нам так и не удалось, — предположительно перечисляется дюжина «инструментов памяти» с объяснением того, что представляет собой каждый из них и как он действует. Помимо флейты, переданной герру Бетховену, это все, что мы с вашим супругом обнаружили в Индии, все, что я привез домой. Сказать по правде, добыча скудная. Маэстро так и не удалось разгадать тайну флейты, оказавшуюся такой же неразрешимой, как и эта книга. Так что я все больше укрепляюсь в мысли, что наша экспедиция окончилась полным провалом.

Когда Толлер закрывал сейф, отблески пламени факела снова озарили ключ, и Марго поинтересовалась, для чего он здесь нужен.

Он обернулся.

— Наш запасный выход. В любой момент власти могут постучать к нам в дверь, и нам придется спешно уходить, причем так, чтобы никто не знал, куда.

Да, Каспар говорил, что по его настоянию строители предусмотрели второй выход из здания, но, как оказалось, выход уже существовал — естественный, через подземные катакомбы. Марго посмотрела на западную стену, туда, куда указал Толлер, и увидела замочную скважину, наполовину скрытую в щели между двумя камнями.

Воздух стал таким плотным, что Меер двигалась с трудом, пытаясь оставаться в сознании, однако ей необходимо было действовать. Молодая женщина заставила себя встать и переставлять одну ногу за другой.

Отсчитав от пола, она нашла двенадцатый камень, надавила на него со всей силой, какая у нее еще оставалась, и почувствовала, как камень пошевелился. Вытащив его из стены, Меер всмотрелась в тайник и увидела стальной сейф и железный ключ.

Двигаться теперь было практически невозможно. С каждой секундой Меер становилось все хуже. От недостатка кислорода у нее тряслись руки, и только с третьей попытки ей удалось вставить ключ в замочную скважину в западной стене. Вставив ключ, она попыталась его повернуть. У нее ничего не получилось. Он не поворачивался. Ради чего она потратила столько сил? Меер так устала, ей хотелось только спать. Ухватив ключ обеими руками, чтобы держать его ровно, она снова попробовала отпереть замок, и на этот раз механизм поддался. Заскрипели ржавые петли, и часть стены повернулась, открывая проход.

За потайной дверью девушку ждал воздух, затхлый, но в нем не было удушающего газа. Вдыхая его судорожными глотками, она всмотрелась в темноту. В отсветах тусклой лампочки, освещавшей камеру, ей удалось разглядеть только винтовую лестницу, уходящую вверх. Куда она вела, сейчас не имело значения; важен был лишь свежий воздух. Сделав еще два глубоких вдоха, Меер почувствовала, как к ней возвращаются силы. Вернувшись к отцу, она подхватила его под мышки и подтащила обмякшее тело к проходу.

— Дыши глубже, — прошептала Меер. Затем громче: — Дыши. — Потом крикнула: — Пожалуйста, дыши!

Глаза отца оставались закрытыми; он никак не отреагировал на ее слова.

Набрав полную грудь воздуха, Меер начала делать ему искусственное дыхание.

Ничего.

Она не сдавалась.

По-прежнему ничего.

Снова и снова. Наконец Джереми сделал вдох. Один-единственный, слабый, его было недостаточно, но начало было положено. Глядя на то, как отец вдыхает и выдыхает воздух, Меер старалась решить, что делать дальше. Быть может, если она вытащит его в тоннель, свежего воздуха там окажется достаточно, для того чтобы отец продержался еще немного, пока она отыщет выход и приведет помощь.

Как ей быть? Уйти? Остаться с отцом? А что, если из-за его больного сердца газ оказал на него более сильное воздействие, чем на нее? Не поранился ли отец, при падении ударившись головой о каменную стену? Не вызвал ли сильный стресс новый сердечный приступ?

Может быть, ей не придется бросать отца, может быть, если громко крикнуть, кто-нибудь ее услышит.

— Эй! — что есть силы крикнула Меер.

— Эй! — вернулся ответ.

ГЛАВА 83

Четверг, 1 мая, 16.16

«Слава богу», — подумала Меер. Кто-то услышал ее крик, этот человек принесет помощь, — но тут односложное восклицание повторилось еще раз. «Эй!» И снова, еще тише. «Эй!» Тогда Меер поняла, что это только безжалостное эхо.

— Папа? — прошептала она, на этот раз не ожидая ответа. — Мне нужно позвать на помощь… Я только оставлю тебя ненадолго… иначе нельзя… обещаю, я вернусь, как только смогу…

Девушка не сразу поняла, что это те же самые слова, которые говорил ей отец после того несчастного случая в Центральном парке, двадцать два года назад. После того как она подлетела в воздух, столкнувшись с несшимся на полной скорости велосипедистом, отец подбежал, склонился над ней, приказывая не шевелиться, говоря о том, что ему нужно вызвать помощь. Меер до сих пор помнила, какими горячими были его слезы, капавшие ей на щеки. «Мне нужно позвать на помощь, — говорил отец. — Я только оставлю тебя ненадолго… иначе нельзя… обещаю, я вернусь, как только смогу… милая моя… обещаю».

— Мне нужно позвать на помощь, — повторила Меер.

Хотя глаза отца оставались закрытыми, он кивнул, и уголки его губ поднялись вверх в слабой улыбке. После чего Джереми вздохнул, и в одном этом дуновении воздуха Меер ощутила вибрацию, наполнившую ее силой, успокоившую и придавшую ей мужество.

Шагнув в прохладную пустоту, наполненную приторным запахом сырости, плесени и гниения, Меер начала подниматься по лестнице. В слабом свете, пробивавшемся сквозь щели в потолке, она поскальзывалась на каменных ступенях, продиралась сквозь паутину, липнувшую к лицу. Поднявшись наверх, Меер оказалась в маленькой клетушке, выхода из которой не было.

Самым страшным издевательством явилась решетка в потолке. Расположенная слишком высоко, так высоко, что до нее не могла дотянуться не только Меер, но и вообще кто бы то ни был. Не было и речи о том, что это был тот самый выход, ради которого сюда поднялась Меер. Вот только никакого другого пути отсюда, похоже, не было. Зачем члены Общества памяти так строго оберегали потайную дверь, приводящую к тупику?

Меер принялась поочередно исследовать каменные стены, счищая десятилетия грязи, ломая ногти о трещины, ища что-либо похожее на замочную скважину в склепе внизу.

Но лишь когда она перешла к третьей стене, ее усилия принесли плоды. Под слоем грязи были изображения: высеченные в камне окружности с квадратами внутри и квадраты, расположенные на прямых линиях, образующих треугольники. Разглядывая руны, пытаясь найти в них хоть какой-нибудь смысл, Меер вдруг поняла, что одна из них является вовсе не рисунком, а настоящим ржавым железным кольцом: ручкой, торчащей из стены.

Шершавая металлическая поверхность впилась Меер в ладонь, раздирая кожу. Молодая женщина попыталась повернуть кольцо, но оно застыло намертво. Сколько лет минуло с тех пор, как им пользовались в последний раз? Она попробовала еще раз, однако раны на ладонях кровоточили так сильно, что рука скользила по железу, не позволяя крепко ухватиться. Сорвав с себя куртку, Меер обмотала ей кольцо и сделала еще одну попытку, на этот раз налегая на кольцо всем своим весом. Она почувствовала, как у нее в спине что-то протестующе заныло, но отмахнулась от этого. Наконец, ей удалось чуть сдвинуть с места рукоятку. Ухватившись за нее еще сильнее, Меер собрала все свои силы и повернула кольцо на полных сто восемьдесят градусов. Тугие петли со скрипом поддались, и дверь открылась. Увидев за ней еще одну глухую камеру, Меер ощутила прилив отчаяния. Подобно русским матрешкам, привезенным отцом из одной из поездок за пропавшими книгами, эта тайна представляла собой бесконечную последовательность вложенных друг в друга загадок.

Узкая полоса окон в свинцовых переплетах на уровне глаз пропускала дневной свет. Оглянувшись вокруг, Меер с отвращением увидела остатки разрушенного склепа: все пространство было заполнено человеческими костями и черепами, беспорядочно сваленными, словно мусор, — тем, что осталось от давно прожитых жизней. И тут она заметила на противоположной стене тень. Что-то должно было отбрасывать эту тень. Шагнув к ней, Меер споткнулась и упала. При звуке хрустящих раздавленных костей у нее внутри все перевернулось.