Немилосердная - Кэрригер Гейл

Алексия начала потихоньку придвигаться к сестре, чувствуя, что очень скоро у королевы останется лишь один выход — бежать. А оставить Фелисити в этом здании, к сожалению, на самом деле было невозможно, какой бы привлекательной ни казалась эта идея.

Особняк покачнулся на фундаменте. Он обрушился больше чем наполовину, невредимой осталась лишь его задняя часть, ему явно оставалось недолго. Несущие конструкции выходили из строя. Алексия частенько думала, что лондонские дома обладают меньшей структурной целостностью, чем даже самый дешевый ее турнюр.

Она подковыляла к вампирской королеве, старательно не касаясь ее.

— Графиня, я знаю, вы говорили, что это не вопрос практичности, но, похоже, сейчас превосходное время, чтобы начать роиться, если вы сможете попытаться.

Графиня обратила на Алексию ставшие черными от страха глаза и открыла рот в крике ярости, продемонстрировав оба комплекта клыков — Питателей и Создателей (этой второй парой обладали лишь королевы). На лице ее почти не осталось признаков здравомыслия. Очевидно, непосредственно в ситуации катастрофы вампиры легко могут уподобиться сильно подверженным эмоциям оборотням и уповать, чтобы спастись, на то немногое, что осталось от их душ.

Леди Маккон не имела привычки сомневаться в правильности своего выбора, но в этот миг вдруг подумала, что, возможно, совершила прискорбную ошибку. Хотя мадам Лефу и промчалась по улицам Лондона, бесчинствуя, нарушая законы и сея хаос, графиня показала себя похитительницей детей, не больше и не меньше. Алексия знала, что у нее есть возможность покончить с этим. Достаточно протянуть руку и коснуться вампирессы, превратив ту в человека, совершенно обыкновенного и уж всяко неспособного удержать жилистого извивающегося Джанела.

Алексия заколебалась, потому что не могла отринуть логику даже в минуту кризиса. С точки зрения дипломатии, хуже смерти королевы роя от рук дамы-ученого будет только если она погибнет от рук леди Маккон, бездушной, маджаха и супруги оборотня.

Словно чтобы поставить точку в ее колебаниях, внезапно протянувшееся щупальце отбросило Алексию назад. Она споткнулась — больная щиколотка подвела — и упала на спину, как ей показалось, в миллионный раз за этот вечер.

Она приземлилась рядом с Фелисити, придвинулась к той и слегка похлопала по щекам. Наконец сестра заморгала и открыла свои голубые глаза.

— Алексия?

Младенцу-неудобству, похоже, надоело такое чересчур вольное, чтобы не сказать жестокое, обращение собственной матери. Он взбрыкнул в знак протеста, и Алексия внезапно снова откинулась на спину, ухнув от боли.

— Алексия! — возможно, Фелисити на самом деле несколько встревожилась. Она никогда не видела, чтобы ее старшая сестра выказывала признаки слабости. Никогда.

Алексия сделала усилие и села.

— Фелисити, нам надо убираться отсюда.

Фелисити помогла Алексии подняться как раз вовремя, чтобы они увидели, как лорд Амброуз и еще двое вампиров дружно прыгнули на октомат. Это явно было согласованное нападение. Они накинули на кабину монстра большой кусок ткани, подозрительно напоминавший скатерть, и закутали его. Этот умный маневр моментально ослепил сидевшую внутри мадам Лефу. Теперь она не могла ни ориентироваться, ни нападать. Щупальца тщетно молотили по воздуху.

Октомат был временно обезврежен, и графиня приступила к действиям. Как и ее трутни. Все они бросились к провалу, образовавшемуся на месте рухнувшей стены. Графиня двигалась стремительно, крепко прижимая к груди Джанела. Без всяких колебаний она прыгнула вниз, прямо на обломки здания. В первый миг полета Джанел испустил вопль страха, который быстро превратился в крик восторга.

Алексия и Фелисити тоже добрели до края и посмотрели вниз. Три этажа. Выжить после подобного прыжка они не смогли бы, а другого способа выбраться отсюда не наблюдалось.

Зато им открылся отличный вид на происходящее. Они могли наблюдать за тем, как графиня и ее вампиры, ускользнувшие от щупалец октомата, помчались по залитому лунным светом городу. У них явно наконец-то начался процесс роения. Трутни последовали за ними более осмотрительно, чуть не ползком, постепенно спустились по руинам дома и припустили следом, неспособные развить ту же скорость, что их сверхъестественная госпожа.

Октомат закричал — скорее это была мадам Лефу — и с помощью огненного щупальца сжег застившую обзор скатерть. Избавившись от нее, изобретательница буквально через миг поняла, что ее добыча сбежала. Лишь Алексия с сестрой все еще оставались в качающемся здании — а оно явно собиралось вот-вот рухнуть.

Механический осьминог развернулся и бросился в погоню за удирающими вампирами, круша все, что попадалось ему на пути, и не обращая на это никакого внимания. Мадам Лефу либо не заметила Алексию в ее бедственном положении, либо не сочла нужным ей помочь. Леди Маккон горячо надеялась, что верен первый вариант, ведь в противном случае выходило, что ее подруга куда более немилосердна, чем она сама.

— Сука, — лаконично изрекла леди Маккон.

Фелисити ахнула от такой формулировки, невзирая даже на столь непростые обстоятельства. Алексия посмотрела на сестру и проговорила, полностью отдавая себе отчет, что та не поймет, о чем она:

— В конце концов мне придется ее арестовать.

Дом роя поддался гравитации и с долгим неохотным скрипом наклонился вперед.

Женщины стали съезжать к краю провала. Фелисити завопила, а Алексия в лучших традициях сегодняшнего вечера потеряла равновесие и упала, тоже поддавшись гравитации. Она поехала вниз, цепляясь за расколотые половицы.

Ей удалось повиснуть на краю. Парасоль упал и приземлился далеко внизу среди кусков стены, фрагментов произведений искусства и обрывков ковра. Алексия болталась над пропастью, отчаянно ухватившись за деревянную балку, которая слегка выступала из остатков стены.

У Фелисити началась истерика.

Леди Маккон гадала, сколько сможет провисеть, радуясь, что сняла перчатки. Она была достаточно сильной, но неделя выдалась очень долгая, а подобные упражнения не являлись ее коньком даже до беременности. К тому же сейчас ее тяготил изрядный лишний вес.

«Ну что ж, — философски подумала она, — это очень романтичная смерть. И она определенно огорчит мадам Лефу, уже что-то. Чувство вины может пойти ей пользу».

А потом, уже сочтя, что все потеряно, она ощутила затылком дуновение воздуха и покалывание, какое бывает при волнении эфира.

— Однако! — сказал Бутс. — Я могу быть вам полезен, леди Маккон?

Похожая на шляпку гондола частного дирижабля лорда Акелдамы спустилась с небес, будто некий толстый и благонамеренный спаситель. Алексия посмотрела на него через плечо.

— Не особенно. Я думала, может, поболтаюсь тут немножко, посмотрю, что из этого выйдет.

— О-о, не надо из-за нее суетиться! — заорала Фелисити. — Помогите мне! Я гораздо важнее.

Проигнорировав ее, Бутс направлял пилота, пока гондола не оказалась в точности под леди Маккон. В тот же миг здание качнулось, Алексия ощутила, как разжались ее цеплявшиеся за балку пальцы, вскрикнула и с глухим стуком приземлилась в корзину. Ноги подвели, и она опять плюхнулась на турнюр, который после всех злоключений сегодняшнего вечера почти совсем утратил былую упругость. После краткого размышления Алексия просто откинулась на спину. В конце концов, всему есть предел.

— А меня, а меня-я-а-а-а?! — верещала Фелисити, похоже, имея на то серьезный повод, поскольку здание продолжало заваливаться.

Бутс осмотрел юную даму с ног до головы, без сомнения, заметив следы укусов на ее белой шейке. Остатки дома могли в любой момент рухнуть, однако он колебался.

— Леди Маккон? — Бутс был весьма вышколенным трутнем.

Алексия цыкнула зубом.

— Похоже, придется.

Пилот поднял дирижабль чуть повыше. Тиззи вежливо подал мисс Лунтвилл руку, будто собираясь вести ее к столу, и та ступила в гондолу с достоинством перепуганного котенка.

Здание за ее спиной обрушилось. Пилот рванул на себя один из управляющих пропеллером рычагов, воздушное судно пыхнуло облаком пара и прыгнуло вперед как раз вовремя, чтобы избежать прямого попадания куска крыши, когда остатки обиталища роя осели на землю.