Драко Малфой и Солнечный путь - Джуд

— Но я ведь тоже человек, — произнес Гарри. — Драко…

Слизеринец вскинул голову, и что-то в его лице было такое, отчего Гарри сказал совсем не то, что хотел:

— А ты почему не спишь?

— Я выспался днем, — ответил Драко.

— Да? — Гарри вдруг стало неловко под пристальным взглядом Малфоя, и он повернулся к котлу. — А вот почему-то совсем не хочу спать… Я был в драконарии, но у них там родились дракончики, и я ушел, чтобы не мешать, — поскольку Драко никак не комментировал его болтовню, Гарри продолжил тарахтеть, размешивая зелье в котле: — Я вот чего не понимаю — в прошлый раз, когда привозили драконов для первого испытания в Тремудром Турнире, там было человек тридцать драконологов на четырех драконов, а сейчас десяток, наверное, драконов, и всего пятеро драконологов…

— А что, ты не спрашивал об этом Вельгельмину? — неожиданно спросил Драко.

— Да… нет, — ответил Гарри, пожав плечами. — Почему-то нет…

— Она бы тебе объяснила, — ровным голосом произнес Драко, — что в этот раз с ними вожак.

— Вожак?

— Да. Ты ее видел. Огромная медно-красная драконица. Это вожак. Уизли рассказывал, что их считают потомками людей-птиц. Чем ты слушаешь, Поттер?

Гарри смущенно улыбнулся.

— Наверное, я уснул тогда… — он быстро глянул на Драко; тот по-прежнему смотрел на него каким-то странным и совершенно невыносимым взглядом. — Ну, и… потом я вспомнил про Рема… в смысле, про профессора Люпина и пошел сюда, варить зелье… Вот видишь, ничего не получается. Теперь слишком жидкое…

Он вздрогнул, когда Драко произнес практически ему в ухо:

— Давай помогу… — он вынул черпак из руки Гарри, зачерпнул немного зелья и поднял черпак на уровень глаз. Потом медленно слил зелье обратно в котел, наблюдая за тем, как оно стекает. И вынес вердикт: — Ты все делаешь неправильно.

— Поможешь? — спросил Гарри.

— Сказал ведь, — отозвался Драко, испаряя зелье. Гарри наблюдал, как он внимательно пробегает глазами инструкцию. Потом подошел к Драко сзади и положил руку ему на плечо, мягко отводя волосы, упавшие на шею.

— Ты придешь на Рождество?

Драко чуть помедлил, потом коротко кивнул.

— И не будешь больше ругаться?

Уголок рта слизеринца дернулся.

— Не обещаю…

Гарри вздохнул и обнял Драко за плечи.

— Мне без тебя очень плохо, Драко.

Слизеринец на мгновение напрягся в его руках, но тут же расслабился и обнял Гарри в ответ.

— Никогда не думал, что скажу это, Поттер, но, как ни странно, мне без тебя — тоже…

— Друзья? — спросил Гарри, улыбаясь Малфою в шею. Тот оторвался от Гарри и несколько мгновений продолжал смотреть на него все тем же непонятным, невыносимым взглядом. И, наконец, кивнул.

Хогсмид, 25 декабря 1997 года, утро

Гермиона, к стыду своему, представления не имела, что за заклинание сотворила Сольвейг, но снег, падавший им на головы и плечи, становился нежно-голубым, искрясь, как крошечные сапфировые украшения.

— Любишь голубой цвет?

— Ммм… — согласилась Сольвейг, и по довольному выражению ее лица Гермиона поняла, что Сольвейг опять имеет в виду нечто большее, чем говорит.

— Я имела в виду именно цвет! — с нажимом произнесла Гермиона.

— А я? — удивился Сольвейг все с той же хулиганской физиономией, и гриффиндорка испытала сильнейшее желание дать ей по шее, но руки были заняты свертками. — Знаешь, Грейнджер, ты все-таки пошлячка.

— И почему у меня заняты руки? — прорычала Гермиона. Сольвейг расхохоталась, запрокинув голову.

— О! А у него вкус ванили!

— У снега? — Гермиона запрокинула голову, открыв рот. Снег, таявший на языке, и правда был на вкус точь-в-точь как ваниль. Свертки посыпались из рук, но Гермиона не обратила на них внимания. — Как ты это сделала?

— Не скажу.

Гермиона опустила голову и увидела, что слизеринка смотрит прямо на нее. На темных ресницах висели капельки растаявшего снега.

— Ты такая красивая, Грейнджер, — неожиданно сказала она. — Нет, определенно, я в тебя влюбляюсь…

— Что?

— Что слышала, — Сольвейг перешагнула через свои и гермионины упавшие свертки, обняла Гермиону и, взяв на отлет ее правую руку, закружила девушку в вальсе. — Ты знаешь, что у тебя волосы цвета шоколада и пахнут так же?

— Цвета шоколада? — изумленно переспросила Гермиона, не отрывая взгляда от сумасшедших синих глаз.

— Шоколада! — весело подтвердила Сольвейг и неожиданно закричала: — Гермиона Грейнджер — самая красивая девушка в мире и у нее волосы цвета шоколада!

— Ты с ума сошла? — воскликнула Гермиона. Сольвейг замотала головой, отчего ее волосы хлестнули Гермиону по лицу.

— Нет! Но я счастлива! — выкрикнула она так, что несколько птиц поднялись с веток. Неожиданно для себя самой Гермиона рассмеялась.

— Эй, девушки! — раздался веселый оклик с тропинки. — Вам помощь не нужна?

Обернувшись, они увидели, что над их рассыпавшимися свертками стоит черноволосый человек, в поношенной темно-серой мантии, высокий и широкоплечий, но, пожалуй, слишком худой для своего роста.

— Сириус! — воскликнула Гермиона, бросаясь к анимагу. Сольвейг поспешила за ней.

— Мистер Блэк, — она протянула ладошку.

— Здравствуй, Сольвейг, — Сириус осторожно пожал девушке руку.

— Есть какие-нибудь новости? — очень сдержанно спросила Сольвейг. Сириус на мгновение отвел глаза.

— Вряд ли смогу тебя порадовать, Сольвейг. Произошло то, чего мы боялись, — он вздохнул. — Несколько авроров, мои и Рема друзья, продолжали поиски, но вот совсем недавно двоих отозвали на срочное задание, одного отправили в отпуск по состоянию здоровья, за троими выставили наружное наблюдение, а двоих уволили…

— То есть, поиски прекращены? — уточнила Сольвейг.

— Временно, — уклончиво ответил Сириус. — Я думаю, имеет смысл немного выждать и…

— А если будет поздно? — резко спросила Гермиона: ей было просто невыносимо видеть, как лицо Сольвейг, еще минуту назад сияющее счастьем, темнеет на глазах.