Под кодовым названием "Эдельвейс" - Пётр Поплавский

— Но оно же закрыто Хейнишем и списано в архив.

— Кеслер возобновил расследование и не ошибся. Правда, если бы не я… Ну кто бы еще додумался навестить фон Ферстера?

_ И что же граф?

— А что граф? Мюллер ему импонировал, и граф, как мог, заботился о его комфорте.

— Какое же отношение это имеет к убийству?

— Прямое! Оказывается, граф подарил Мюллеру элегантный «вальтер». У графа остались фотоснимки пистолета и выстреленной из него пули.

— И что же из этого следует?

— А то, что Мюллер получил пулю как раз из этого подарка — снимки баллистической экспертизы и те, которые я взял у графа, идентичны. Не стрелял же Мюллер в себя сам!

— Почему бы и нет? — сказал Майер лишь бы не молчать.

Но обер — лейтенант Рейнике воспринял этот вопрос как существенный. Он морщил свой низкий лоб, пытаясь дать исчерпывающий ответ. Наконец с облегчением выпалил:

— Но стрелять самому себе в спину неудобно. Нет, свое дело Кеслер знает! Может, Мюллера укокошил кто‑нибудь из своих? Как ты, Вилли, считаешь?

Встревоженный не на шутку Майер ответил:

— Я ничего не считаю. Господин Хейниш закрыл это дело как полностью выясненное. Неужели ты забыл, за что Кеслер собственноручно пристрелил «Эсмеральду»?

— И в самом деле! — Морщины опять собрались на лбу Рейнике, — Зачем же ему нужно было гонять меня в Новоазовск? Не странно ли?

— Калиф на час, вот и показывает себя, — равнодушно пожал плечами Майер. — Пускай покомандует. Завтра вернется господин оберштурмбанфюрер, и Кеслер снова поутихнет, как мышь. А тебе, Франц, я искренне советую просто забыть об этой служебной мелочи. Наше дело — исполнять приказы. Даже глупые.

— Это точно! — охотно согласился обер — лейтенант.

— Пусть начальство грызется. Нам до этого дела нет.

— Ты прав, Вилли! Так я и сделаю. Я свое исполнил, а на остальное мне наплевать. Почему это я должен ломать себе голову черт знает над чем? А с господином Хейнишем никто из нас не потягается. Ясное дело!

В этот момент дверь приемной во второй утро отворилась и в нее солидно вплыла внушительная туша Кеслера.

— А, Рейнике! — воскликнул он. — Выполнили задание?

— Яволь! — вытянулся обер — лейтенант.

— Докладывайте. Только коротко! Самую суть.

— Мюллер убит из «вальтера», подаренного ему графом фон Ферстером.

— Вот как! Есть доказательства?

— Так точно!

— Посмотрю потом! — остановил его Кеслер и удовлетворенно проговорил: — Это придает всему делу новую окраску. Вероятно, это тот «вальтер», который Мюллер собирался подарить своей невесте?

— Тот самый! — отчеканил Рейнике.

— Но ведь наш юбочник мог подарить пистолет и другой женщине?

— Мог! — поддакнул обер — лейтенант.

— Круг сужается: какой именно женщине?

— «Эсмеральде»! — гордый свой проницательностью, высказал догадку бравый Франц.

— Э, нет! — не согласился Кеслер. — Ложе «Эсме- ральды» было доступно и без подарков. Она была безотказна, как надежный армейский автомат… Но хватит об этом! Давайте бумаги!

Рейнике начал расстегивать планшет.

— Ну, Вилли, — наконец обратился Кеслер к Майеру, — что вы скажете? Успех — выше всяких ожиданий. Теперь можно смело делать некоторые интересные допущения…

— Кажется, они у вас уже есть? — заставил себя польстить Майер.

— Давно! И они вам известны. Но из‑за недостатка доказательств… — Он не закончил мысль, так как вспомнил о чем‑то, что и сформулировал в упрек: — А вы, Майер, едва не сожгли дело Мюллера! Хорошо, что я вовремя подоспел.

Сальные глазки Кеслера победно поблескивали.

— Идемте, Рейнике! — позвал за собой обер — лейтенанта следователь.

Майеру не надо было строить предположения, кому Кеслер вяжет петлю. Он и так об этом хорошо знал. Но утренняя новость буквально ошеломила его: Кристине

, пожал провал. Ведь теперь, имея на руках немаловажные вещественные доказательства, Кеслер нн перед чем не остановится. А Вилли не мог даже представить себе фрейлейн под пытками, изувеченной, мертвой. Сама мысль об этом страшила его.

Итак, ему надлежало действовать… Причем быстро и энергично! Он сразу же мысленно отметил: Кеслер не зарегистрировал у него привезенные документы. Сейчас он переложит их в папку. А потом? Принесет ли ему, Вилли, на регистрацию? Вряд ли. Ведь дело закрыто Хейнишем. Куда же он их денет? Запрет в личном сейфе? По всей видимости, так и сделает…

Как это ни удивительно, чувства, одолевшие сейчас Майера, в значительной мере были окрашены удовлетворением. Почему? Вероятно, потому, что психологически ему необходимо было как можно быстрее утвердиться в своей новой роли, увериться в возможности активного противоборства, убедиться в собственных силах и мужестве.

Кроме того, он как‑то незаметно для самого себя свыкся с той ролью, которую сначала не совсем сознательно избрал себе. Все началось с поручения Хейниша позаботиться о фрейлейн Бергер — подобрать форму для ее изящной фигурки, найти пристойное жилье, защитить от назойливых кавалеров. А потом? Потом убийство Мюллера, заклание «Эсмеральды» ради спасения Кристины и удар, который нанес ему Хейниш, приказав буквально из рук в руки передать фрейлейн берлинскому залетному историку Адольфу Шееру…

Служба! На что она только не толкает человека! Он, Вилли Майер, отошел в тень там, где первый попавшийся сельский парень полез бы в отчаянную драку. А он наступил служебным сапогом на свои нежнейшие чувства. Уступил и смирился, утонув в сентиментальной меланхолии. Но все же по — прежнему заботился о безопасности Кристины и даже о ее быте, как только это возможно во фронтовых условиях. Порой Майеру казалось, что это стало чуть ли не смыслом его жизни. Он понимал, что преувеличивает, но до определенной степени и — нечего скрывать — в общем так оно и было.

Как же поступить теперь?

Прежде всего он наказал себе ничем преждевременно не тревожить Кристину. Это решение обосновал тремя мотивами.

Во — первых, нежелательно, чтобы их сегодня видели во внеслужебное время. Если его замысел завершится неудачей, все последствия падут только на него Кристина останется в стороне, и, значит, у нее будут развязаны руки для активных действий, чтобы отвести от себя опасность. В любом случае его задуманная против Кеслера акция ощутимо затормозит расследование. А выигрыш во времени уже много стоит.

Первый пункт был обусловлен и вторым: Кристина могла расценить его замысел как авантюру, отклонить его рискованный план и предложить другой, например организовать покушение на Кеслера с помощью подпольщиков. Но сколько дней уйдет на это? Кеслер необычайно осторожен. Убрать его нелегко… Подпольщикам придется обстоятельно готовиться. К тому же покушение — это тоже громадный риск.

А время не ждет!

Именно времени касался третий пункт: крайне необходимо немедленно уничтожить папку, спрятанную в сейфе Кеслера. Завтра должен прилететь из Берлина Хейниш, в присутствии которого сделать что‑либо будет уже невозможно. Если не уничтожить папку, то любые меры по нейтрализации Кеслера окажутся напрасными, а значит — ненужными.

Таким образом, что нужно?

Ключ от сейфа!

А ключ у Кеслера…

Но недостаточно уничтожить папку: факты, собранные в ней, нетрудно восстановить. К тому же какого шума наделает Кеслер, если исчезнут документы, о которых знают лишь трое: Кеслер, Рейнике и он, Майер… В случае чего, подозрение неотвратимо падет на него! А цель останется недостигнутой…

Майер неумолимо двигался к единственно возможному логическому выводу: необходимо уничтожить самого Кеслера. Другие варианты ситуация исключала. Значит, что остается? Действие! Немедленное! И акт первый будет называться — «фон Вор унд цу Грабитель». Следует поступить так, как еще только вчера подсказывала Кристина и против чего он столь горячо возражал. Но это было вчера! Сегодняшнее утро внесло качественную корректировку…

Когда Вилли Майер пришел к твердому решению, сомнения уже не тревожили его. Возбуждение исчезло.

1г работал четко н холодно. Не медлить! Сейчас Лу никто не мешал…

Вилли решительно поднял трубку и позвонил в штаб зопдеркоманды «Кюнсберг».

_ Прошу соединить меня с господином зондер- фюрером Краллертом!

Через минуту в трубке сухо отозвалось:

— Секретарь господина Краллерта, шарфюрер Кпн- це слушает!

— Мне нужен господин зондерфюрер лично! — категорическим тоном потребовал Майер.

— С кем имею честь?

— Говорит оберштурмфюрер Майер из особой группы оберштурмбанфюрера Хейниша. Слышали о нас?

— Безусловно! Прошу подождать минутку.

После недолгой паузы в телефоне отозвался другой, какой‑то спесивый, утробно сытый голос: