Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты - Александр Громов

– Минут на сорок хватит?

– Хватит на час.

Что они себе думают: чужаки подарят мне время на сотню попыток абордажа? Подобраться бы на дистанцию телепортации, о большем я не прошу.

– Все-таки возьми эластик, – настаивает Марджори.

– Хорошо.

Я принимаю в люк аккуратно свернутый скафандр наилегчайшей модели, выполненный из полупрозрачного материала. В открытом космосе человек в нем замерзнет насмерть в считаные минуты. Раздувшаяся оболочка вряд ли позволит шевельнуться и заведомо не спасет от проникающей радиации. В скафандре нет ни рации, ни маячка. Все, на что он способен, это не дать мне умереть от взрывной декомпрессии, если я промахнусь при телепортации. Полезное качество, но покупается оно ценой увеличения сопутствующей массы. Семь килограммов скафандра, автомат, гранаты, нож... нет, предельных двенадцати килограммов, пожалуй, не наберется, но кто может знать, останусь ли я в хорошей форме к моменту апофеоза «Эгиды»? Нет, скафандр мне не нужен.

– Ты наденешь его?

– Обязательно.

Я убедительно киваю. Стоит успокоить Марджори.

– Спасибо, что принесла. Я хотел зайти сам.

Марджори лезет ко мне в люк. Вдвоем в капсуле тесно, зато снаружи вряд ли слышен шепот:

– Что ж не зашел?

– Еще есть время...

– И ты нарочно его тянул?

– Может быть... Знаешь, я тебе благодарен. Очень.

– Как своей первой женщине?

– Да.

– Думаешь, будет и вторая?

Хороший вопрос...

– Спроси меня об этом часа через два.

Она молчит, и я напрасно пытаюсь угадать ее настроение.

– У меня катер наготове, – говорит она наконец. – Ты ничего не скажешь мне напоследок?

– Хорошо, что ты пришла меня проводить, – бормочу я.

– И только-то? – Она изучает мое лицо. – Тогда придется сказать мне. У нас получилось, Тим... То есть я думаю, что получилось. Хотела сделать тест, но все тянула... пока твои орлы не разгромили лазарет. Но знаешь, таких задержек у меня еще не было...

До меня доходит не сразу, а когда все же доходит, я выпаливаю самое неподходящее:

– А если опять родится эксмен? Ты рожала только дважды, тебе не разрешат коррекцию пола плода. Да и поздно уже, наверное. А если дознаются, чей это ребенок?..

– Плевать. – Марджори хищно улыбается. – До родов мне ничего не грозит, жизнь будущей матери и плода священна, а дальше... либо что-то изменится, либо не будет никакого «дальше». Я даже вряд ли успею родить. Ты понимаешь? В любом случае прежнего мира уже не будет.

Киваю. В горле стоит ком. Вот и досказали недосказанное.

– Не принимай близко к сердцу, – усмехается Марджори. – Я хочу, чтобы ты знал, вот и все.

Что мне ответить ей? Что?

Рад ли я? Не знаю. Горд ли хоть немножко тем, что могу стать единственным на Земле отцом? Тоже не знаю.

Ничего не знаю.

Металлический цокот вовне избавляет меня от ответа, но заставляет выглянуть из люка. Что-то шумно становится в коридоре. И сейчас же взвизг:

– Не стреляйте!

Это Шпонька. Вид у него изрядно обалделый. Так, видно, и есть, иначе бы он не выскочил сломя голову прямо на автомат охранницы.

– Что?!

– Заглоба... – Шпонька глотает воздух. – Он выпустил тех... запертых!

– Что-о-о?!

– То самое!

Шум – как от приближающегося горного обвала. Охранница начинает пятиться. Она вовсе не уверена, что сумеет остановить вырвавшееся на свободу стадо безоружных, но обезумевших эксменов, озабоченных сейчас только одним: успеть прорваться, распихать конкурентов, затоптать слабых, растерзать тех, кто мешает занять, захватить, выгрызть место в корабле, катере, учебной капсуле-спарке, где угодно. Вытянуть счастливый билет.

Автоматная очередь проредит, но не остановит толпу. Не тот случай.

– Мардж!

Некогда разводить церемонии. Вышвырнутая мною из люка, она падает и неловко пытается встать.

Автомат!

Два ствола лучше одного.

– Шпонька! – ору я не своим голосом, швыряя свой автомат едва ли ему не в лицо. Он инстинктивно ловит. – Коменданта – в катер! Беречь, не обижать, доставить на Цереру. С тебя спрошу, ясно?

– Не-е-ет! – кричит Марджори. – Как же ты?..

– Бегите!

Я захлопываю люк. Захлопываю второй. Они тугие. На всякий случай кидаюсь к терминалу и набираю команду задраивания. Все. Теперь я отрезан от помещений базы. Теперь – только вверх.

Остается надеяться, что Шпонька не подведет. И что ему объяснят, как снимать автомат с предохранителя.

Несмотря на хорошую звукоизоляцию, я слышу, как по коридору проносится толпа. Кое-кому из последних номеров все же удастся спастись. Где-то начинается пальба, но не рядом, поодаль. Затем в люк шахты начинают колотить – сильно, но недолго. С люком шахты справится разве что гранатомет.

Натягиваю сбрую. Набираю простую команду. Это готовность к старту, капсула сама приведет себя в рабочее состояние. Начинается беготня огоньков по панелям. Откинувшись в кресле, тянусь к дужке с наушниками и микрофоном, водружаю на голову.

Самое главное сейчас происходит там, вне моего убежища. А я пока посижу тут, послушаю тишину и шорохи помех в общей трансляции...

– ...орлисс, Форсайт – готовность...

О черт!

– Гаев, ответь! Гаев!!!

– Здесь! – кричу я в микрофон внезапно осипшим голосом. – Гаев на месте, идет подготовка капсулы...

– Принято. Урод! Старт через три минуты!

– Понял. – И мгновенный озноб, колючие мурашки по спине.

– Закройся. Фабер, Швабрин, Михельсон – старт!

Операция началась раньше? Кто, почему?.. Или я не следил за временем? Или Заглоба умудрился во всем распорядиться по-своему? Вряд ли я это когда-нибудь узнаю. Как назло, от меня теперь ничего не зависит, а зависит только от капсулы. Полторы-две минуты на автоматическое оживление основных систем, не меньше... Успею, к счастью. Это лишь начало, и, если техника не засбоит, мой выход состоится вовремя.

В наушниках – полная какофония:

– Шепердсон, Корлисс, Форсайт – старт! Сандерс, Бампо, Джингль – готовность!

– «Незабудка» уже ушла? Ушла, нет? Говори!..

– В шахте шестнадцать проблемы...

– Штольц, Опперман, Вертер – старт! Свербыгуз, Карамазов, Кац – готовность! Сандерс, Бампо, Джингль – старт!..

Звук смачной плюхи.

– Брысь отсюда, сопляк...

– Я Сойер. Я Сойер. У Саммерли отказ системы ориентации. Кувыркается.

– Первая эскадрилья вышла вся. Кирсанов, сволочь, уйди правее! Во-от та-ак...

– Свербыгуз, Карамазов, Кац – старт! Корвин, Хайд, Мондего – готовность!

– Ох, сейчас и повоюем, братцы-смертнички...