Другая дочь - Лиза Гарднер

– Что ж, валяй, допрашивай, – бросила она с нарочитым пофигизмом. – Как говорится, раньше сядешь – раньше выйдешь.

– Чушь. Я не верю Харперу. Ни твоей матери, ни твоему брату. У тебя есть союзники, Мелани. В первую очередь ты сама.

– Так ты нашел Брайана?

– Да. Он сожалеет, что пропустил твой звонок.

– Правда? – задумчиво спросила Мелани, потом спохватилась и сжала пальцы на коленях в кулаки. – А что моя мать? Как она?

– Потрясена, но держится. Твой брат снял с нее подозрения. Теперь мы не считаем, что Патриция или Брайан причастны к убийству Меган.

– Стало быть, остается только старый добрый папочка. Знаешь, мужчины в моей жизни…

– У него нет алиби, – перебил Дэвид. – Возможно, он затеял убийство Меган ради миллиона долларов по страховке. Стоукс определенно нуждался в деньгах.

– Если он это и сделал, то не в одиночку. Харпер никогда и близко не подошел бы к такому монстру, как Рассел Ли Холмс. Наверняка Джейми поучаствовал.

– Создается впечатление, что Харпер и Джейми подельники.

Мелани натянуто улыбнулась. Потом ее плечи поникли, и Дэвид практически услышал ее невысказанные мысли. Двое из тех, кто заботился о ней большую часть жизни, когда-то вступили в сговор с целью похищения и убийства маленькой девочки. Кто составил план? Кто убил? Как долго умоляла о пощаде четырехлетняя малышка? Как долго плакала? Или не успела ничего понять?

– Уильям сказал, что моя семья просто иллюзия, – через минуту прошептала Мелани. – Мой высоконравственный отец оперирует здоровых людей ради наживы, моя мать – алкоголичка, мой брат – гей. А я – наивная дура. Их единственная благодарная аудитория, потому что всегда верила в их кривлянье. Не любимая дочь, а всего лишь наивная дура.

– Уильям просто задница.

Мелани ничуть не утешилась.

– Ты ведь с самого начала знал о незаконных операциях, правда, Дэвид? И в наш дом ты пробрался вовсе не потому, что копал под Уильяма, ты занимался делом моего отца. Преступления белых воротничков. Которые незачем обсуждать с детективом Джаксом или агентом Куинси. А я никогда и не подозревала о совместной деятельности Харпера и Шеффилда. И оказалась полной дурой и в твоих глазах тоже.

– Все совсем не так…

– Конечно так! Ради Бога, перестань считать меня идиоткой. Единственный раз в своей проклятой нескладной жизни хочу услышать всю правду. Почему всем так трудно сказать мне правду?

Дэвид сжал кулаки. Вспыхнул его собственный нрав, и он рявкнул грубее, чем намеревался:

– Отлично. Хочешь правду? Получи. У нас есть основания полагать, что Уильям и Харпер выбирали здоровых пациентов и вводили им бета-блокаторы, тем самым создавая видимость, что больные нуждаются в кардиостимуляторе. В хорошие месяцы в карман твоего отца попадало до сорока тысяч, а Стоукс очень любит деньги. Черт возьми, если он способен убить собственного ребенка за миллион, то что такое обычная ненужная операция ради легких восьми тысяч? Можем ли мы это доказать? Нет. Мы надеялись поймать Уильяма с поличным в больнице и выжать из него показания. Но потом ты в него выстрелила, так что… – не договорив, Риггс пожал плечами.

Мелани вскочила с кровати и направилась к нему, злобно прищурившись.

– Хотите сказать, что я усложнила вам жизнь, агент? Что все испортила и сорвала ваш беспроигрышный план? Добро пожаловать в клуб, Дэвид. Добро пожаловать в чертов клуб!

Ткнула пальцем ему в грудь. Он поморщился. Но потом увидел подступившие слезы. Посмотрел на синяк на щеке, на распухшие губы, на трясущиеся руки, и все в нем рухнуло.

– Прости, – прохрипел Риггс. – Прости, Мел, мне очень жаль.

И схватил ее за руки, несмотря на протесты. Она пнула его ногой.

– Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!

Дэвид привлек ее ближе.

– Знаю. Ш-ш-ш… знаю… знаю…

Мелани разрыдалась, горе и гнев сотрясали тонкую фигурку. Он прижал ее к груди. Синие тени и черная тушь пачкали белую рубашку. Обнял крепче, но этого недостаточно. Ведь он причинил ей такую сильную боль. Самого Дэвида растил совсем другой отец, которого он больше не винил в своей болезни. Ведя расследование, Риггс осторожничал и избегал рискованных откровений, а ведь Мелани заслуживает большего.

Дэвид мечтал дать ей большее.

Внезапно она вздернула подбородок, обхватила его затылок и потянула голову вниз. В поцелуе не ощущалось безысходности, только ярость и горечь. Мелани отчаянно цеплялась за Риггса, ища выход гневу. Дэвид с жаром откликнулся. Черт, вдруг обнаружил, что пылко отвечает, а потом они, как дикари, принялись срывать друг с друга одежду. Дэвид стащил с нее футболку и толкнул Мелани на кровать. Она вцепилась в его ремень и мигом расстегнула. Он успел опустить молнию на юбке, прежде чем она сдернула с него джинсы вместе с трусами. Потом она выскользнула из юбки и развалилась на кровати в простом хлопковом белье. Отстраненный вид Мелани слегка отрезвил Риггса.

– Полегче, – прошептал он. – Полегче.

Нежно погладил ее плечо, ласково провел по щеке, стараясь чуть утихомирить ее извивающееся тело.

– Прости, – тихо повторил он. – Мне очень жаль.

Погладил изящный изгиб скул, беззащитную ямочку возле шеи. Под пальцем бешено бился пульс. Поцеловал ключицу, впитывая легкий трепет. Прошелся губами по щекам, подбородку, упругим полушариям груди, ощущая стук сердца. Мелани тихонько то ли вздохнула, то ли застонала. Он облизал сосок и глубоко втянул в рот. Она вздрогнула. Затем обвила его талию ногами, и он потерял рассудок.

Исступленно целовал ее грудь, талию, пупок. Скользнул рукой между бедер, погладил нежные складочки, ощутил ее влажность и готовность. Такой страстной, такой отзывчивой женщины у него не было давным-давно. Дэвид разрывался между желанием взять ее немедленно и необходимостью принять меры защиты.

С трудом вырвался и зашарил по полу в поисках своего бумажника. Вечный оптимист, он всегда таскал с собой презервативы.

Потом поднялся, торжественно разорвал пакетик и невольно залюбовался раскинувшейся на темно-синем покрывале девушкой – стройное тело, высокая грудь с розовыми сосками, гладкая сливочная кожа. Макияж размазался по лицу, но не скрыл припухшие губы и пылающие страстью глаза.

– Посмотри на меня, – прохрипел Дэвид. – Это не просто одноразовый секс, Мел. Когда все закончится, я никуда не уйду.

Натянул презерватив, не сводя с нее глаз, и вошел в нее одним жестким толчком. Она вскрикнула.

– Мелани… Сладкая Мелани…

– Нет, – пробормотала она, потемнев глазами, потом ахнула, когда он тяжело задвигался. – Не Мелани. Никто.

– Нет. Ты Мелани. Сладкая, любимая Мелани. Моя Мелани. Мелани...

Он толкнулся сильнее. Она прикусила нижнюю губу. Он почувствовал ее напряжение. Увидел мимолетное изумление и вспыхнувшие щеки, когда она взорвалась в экстазе.

Восхитительная красавица.

– Дэвид…

За окном ревело уличное движение. Он закрыл глаза и взлетел вместе с ней в небеса.

* * *

Через долгое время Дэвид откатился на сторону, но не желая полностью разорвать контакт, крепко прижал Мелани к себе. Та удобно устроилась у него на груди, рассеянно глядя в пространство. Он снова поразился – какая она худенькая, какие у нее маленькие кисти рук, какая узенькая спинка. Вряд ли ей удастся оставить вмятину на его большом смуглом теле. Дэвид представил, как ей пришлось бороться с Уильямом Шеффилдом, и возжелал, чтобы урод воскрес из мертвых только ради того, чтобы лично его грохнуть.

Сейчас Мелани отступала, мысленно отстранялась. Дэвид гадал, не вспомнила ли и она про Шеффилда. Может, про измены Уильяма, может, как посмотрела ему в лицо, прежде чем выстрелить.

А может, она думала о Харпере, о человеке, который ее вырастил и которого она звала папой, но теперь узнала, что он – по крайней мере хладнокровный преступник, если не детоубийца. А может, о Расселе Ли Холмсе – генетическом отце, который забавлялся, мучая маленьких девочек.

– Не собираюсь возвращаться в Бостон, – вдруг выпалила Мелани. – Пока нет. Все ответы здесь. Не уеду, пока все не выясню.

Дэвид ласково погладил ее по руке, потом переплел их пальцы.

– Если согласишься оставаться под моей опекой, – сказал он через минуту, – то это даст нам некоторое время. Поработаем вместе и посмотрим, что накопаем.

– Мы занимались любовью.

– Да.

– Ты агент. Мне казалось, у вас существуют определенные правила…

– Существуют. Я преступил черту.

– Что они с тобой сделают?

– Не знаю. Может, вынесут выговор с занесением. Может, отнимут работу. Все возможно.

Мелани повернулась и взглянула на любовника с такой с яростью, что тот вздрогнул.

– Уже жалеешь, да? Скажи честно, я хочу знать.

– Нет, Мел, – искренне заверил Риггс. – Ради тебя – никогда.

– Чувствую себя рассыпавшейся на куски, Дэвид, – прошептала она. – Никак не могу собрать себя в единое целое. Так испугалась, что не в состоянии найти точку опоры. Злюсь, боюсь и… и все-таки не могу поверить в содеянное Уильямом. Не могу поверить, что Харпер настолько сильно меня ненавидит. Не могу поверить, что так сильно любила всех домашних, при том совершенно их не зная. Чувствую себя полностью, абсолютно опустошенной… и все же переживаю за них.