Дикий Ученик - Александр Ковальков

Покидать обжитое место пришлось в спешке. Забравшись в самую глубь лесов, решила переждать травлю в глухой деревушке. Там она прожила около года. Решив, что охота на неё уже утихла, вышла к небольшому портовому городку и села на первый попавшийся корабль. К несчастью, судно было захвачено пиратами и девушка стала рабыней. Некромантия не слишком помогла против жреца Калама, бывшего на корабле пиратов.

Маг, хотевший её выкупить, был постоянным клиентом работорговца и у него, как и некоторых других, была привилегия осматривать новый товар одним из первых, дабы заранее присмотреться к интересующим его рабыням. Непривычная к пренебрежительному отношению девушка нарушила запрет на причинение вреда свободным и двинула ему коленкой в причинное место.

Кому из них двоих было больнее — спорный вопрос. Девушка ударила от всей души, а ошейник вынес ей наказание болью.

Не смотря на желание мага, а скорее всего благодаря желанию пострадавшего сразу же выкупить рабыню по цене чуть выше среднерыночной, работорговец отправил её на торги. Вот в принципе и вся история. Отправив девушку в соседнюю комнату, обратился к другу:

— Ну, что думаешь о покупке?

— Красивая рабыня с довольно специфическими знаниями и навыками. Дороговата, конечно, но товар редкий. Вот только ломать её надо побыстрее. Слишком уж своевольная и дерзкая рабыня. Если хочешь, могу взять её воспитание на себя, — облизнувшись, высказался пупырчатый.

— Нет уж. Безвольная кукла мне не нужна. Если её не ломать, а приручить, выйдет гораздо полезнее.

— И как же ты сбираешься это сделать?

— Есть кое-какие идеи. Так что рабыню мне не портить и руки с ней не распускать.

— Не портить? — Пупырчатый аж подавился. — Хочешь сказать — она девушка?

— Не в этом смысле. Уж поверь целителю, она давно не девушка, — хмыкнул я. — Просто никакого насилия над ней не позволю. Так что убери свою масляную улыбочку. Лучше позови служанку, она тебе и спинку потрёт и всё остальное.

— Ей же придётся деньги платить! — возмущённо воскликнул пупырчатый, но совету внял и ушёл тратить заработанные потом и магией денежки.

Я ещё немного посидел в одиночестве, раздумывая о странностях своего приобретения, решил оставить разъяснения нестыковок в рассказе рабыни на потом. Пусть она сначала свыкнется со своим положением, начнёт мне немного доверять и пойдёт на контакт, тогда уже и можно будет задать ей некоторые вопросы. Например: «Куда из её рассказа делись пять лет жизни?» — слишком уж расплывчатые и обрывочные воспоминания соответствуют этому периоду в противоположность детским и начиная с уничтожения её клана. Да и знания некромантии для меня лишними не будут.

Покопавшись в рюкзаке, вытащил оттуда несколько склянок с зельями. Немного подумав, достал также несколько защитных артефактов и амулетов. Зайдя в комнату к рабыне, обнаружил её ауру в ванной.

Ники всё ещё усиленно плескалась под душем, с остервенением оттирая своё тело. Судя по исходящему от неё эмоциональному фону, девушка пытается отмыться от всех сальных взглядов, бросаемых на неё покупателями на рынке. Будто это поможет. Девушка почувствовала моё присутствие и решительно закончила мытьё.

Влажное стройное обнажённое тело вышло из ванной комнаты. Оставляя за собой мокрые следы босых ног на деревянном полу оно подошло к кровати и легло, безвольно раскинув руки и ноги.

— Можешь приступать, хозяин. Я готова, — глухой ничего не выражающий голос старался скрыть обуревающие тело чувства брезгливости, ненависти и беспросветной тоски.

— Выпей это, — протянул я девушке склянки с зельем. Рабыня, ничего не сказав, безразлично проглотила все зелья.

Подождав несколько минут пока нужные элементы впитаются её организмом, приступил к процедуре лечения мелких болячек. Состояние организма Ники было относительно в порядке, но рабство не прошло для неё бесследно. Все её небольшие болячки я исцелил буквально за несколько минут. Теперь дать ещё общеукрепляющее зелье и готово. У меня на руках (в переносном смысле конечно — она так и лежит в кровати) оказалась абсолютно здоровая, насколько это возможно, рабыня. Последний штрих и нужно сматываться отсюда пока не поздно. Итак уже трудно себя сдерживать и дин раз, не удержавшись, провёл рукой по её упругой груди. Всё-таки действительно красивая чертовка, а тут ещё и обнажённой передо мной лежит, а я уже несколько три месяца девушки не видел. Вернее видел, но не… щупал.

— Держи, — я протянул девушке амулеты и артефакты, — носи их активированными постоянно. При опасности твоей жизни и здоровью разрешаю использовать все доступные тебе умения, включая магию. То же самое касается опасности для меня. При опасности для тебя ты обязана предупредить агрессора, если ситуация того позволяет, об адекватном ответе. Наказание за не предупреждение — боль четвёртого уровня. Провоцировать людей, чтобы они попытались причинить вред мне, тебе или моим друзьям запрещается. Наказание — боль четвёртого уровня.

Боль четвёртого уровня для обычного человека практически смертельна, но для магички, тем более некромантки, привыкшей воспринимать и пропускать через себя энергию замученных в пытках жертв, приведёт только к болевому шоку.

Главное — можно больше не беспокоиться за её здоровье и не ожидать провокаций со стороны девушки. Ошейник Калама вещь хорошая, но стандартные запреты, устанавливаемые жрецами, не предусматривают всего и не знающий рабовладелец может нарваться на крупные неприятности, спровоцированные строптивым рабом. Запреты, наложенные на неё ранее, я уже узнал от неё и отменил все не выгодные для меня.

Попутно я исследовал воздействие ошейника на мою рабыню. Одно дело изучать спящий артефакт, другое — работающий. Эх… Ещё бы посмотреть его в момент активации и можно будет разобраться с принципом его действия окончательно. Жаль, но пока не на ком испытывать действие двух хранимых у меня ошейников. Ну да это дело наживное. Не может быть, чтобы по пути в королевство Багрион на нас не попыталась напасть никакая шайка разбойников — приграничье всегда отличается повышенным содержанием преступного элемента — тогда и ознакомлюсь с артефактом окончательно.

Реакция Ники на все мои действия и подарки была безразличной. Добиться от неё реакции удалось только тогда, когда запретил без меня покидать номер и заходить к Каиму без уважительной причины и ушёл сопровождаемый её недоумённым взглядом, так и не воспользовавшись лежащим на кровати телом. Могу ошибаться, но, кажется, в её эмоциях промелькнуло возмущение таким пренебрежением.