Английский дневник - Андрей Андреевич Мовчан

Британская школа на первый взгляд придает «знаниям» непростительно мало значения. Да, разумеется, экзамены, особенно по точным и естественным наукам – это в основном про знания. Но достаточно беглого взгляда на примеры этих экзаменов, чтобы увидеть, что российский ГИА или ЕГЭ предъявляет к школьникам существенно больше требований в этой части. Вне же экзаменов, школьный фокус в Британии сосредоточен на двух других аспектах обучения: осознанности и умении думать.

В России в мои времена мини-цикл обучения завершался «контрольной работой», которая делалась в классе (чтобы не списали и не подсмотрели), после которой те, кто «допустил ошибку», делали «работу над ошибками», то есть механически писали «правильное решение» или «правильный ответ», чтобы запомнить. В Британии мини-цикл завершается summative – «суммирующей» работой, которую зачастую делают дома. В современном мире умение работать с источниками и добыть информацию ценнее умения ее запомнить, объясняют учителя. Контрольная работа предполагала одну оценку по принципу «доля правильных ответов». Summative предполагает четыре независимых оценки – по разным предметам они разные, но в целом лишь одна из них за знания, одна за способность их коммуницировать, одна – за «любознательность» и одна за организацию работы. По итогам summative (так же как по итогам всех других работ) школьники пишут reflection, не только и не столько исправляющий ошибки в summative, сколько представляющий из себя рассуждение о том, что было трудно и что легко, почему были допущены ошибки, чтобы ученик сделал по-другому в следующий раз. В области общественных дисциплин в качестве summative пишутся эссе; но если в российской школе контрольная представляет собой пересказ преподанных фактов и суждений, то в британском эссе предполагает построение концепции на базе полученных знаний. В «комплект» работы над эссе входят: выбор темы (тема всегда задается крайне общо, и ученики должны ее конкретизировать под себя) с объяснением – почему именно эта; составление плана; создание списка литературы на основе «Гарвардских правил» (прощай параграф в учебнике, ты никому не нужен).

Объяснять лучше всего на примерах. В прошлом году мой сын проходил в школе большой курс фотографии (часть программы IB по искусству). Их всерьез учили работать с техникой, как будто готовили в фоторепортеры или фотографы модельного агентства. В качестве заключительной работы они должны были снять фото, использовав как минимум три техники, которые они проходили. Отец-перфекционист предложил: «Давай сделаем фото с использованием максимального количества техник!» Мы долго работали и получили желаемое: идеальное по качеству фото, использовавшее восемь или девять приемов – мечта российского школьника. Увы, в школе нас неправильно поняли, ребенок получил весьма среднюю оценку. Я полюбопытствовал и получил ответ: «Проблема в том, что Лев использовал техники, не задумываясь о том, зачем он их использует. Уметь делать приемы не так важно, важно, чтобы он научился создавать концепцию и выражать через фотографию идеи, а техники должны в этом помогать. Было бы лучше, если бы он использовал даже одну-две техники, но как средство передачи конкретных идей и мыслей, а не в качестве простой демонстрации».

В курсе истории Льву надо было написать эссе по общественной иерархии раннесредневекового общества. Он выбрал Киевскую Русь и очень хорошо описал конструкцию ее общества, опираясь на глубокие современные источники. Тем не менее оценка, полученная им, была не высшей. «В эссе не хватает собственного рассуждения и выражения своего отношения, чувств, – сказал учитель. – Это общество было справедливым? Как в нем жилось разным его членам? Что бы Лев хотел в нем изменить, и как это можно было бы достичь? Почему члены общества вели себя так, а не иначе?» «Помилуйте, – сказал я, – да как бы он мог что-то изменить в Киевской Руси?» «Ну, мы же учим историю не просто так, – был ответ, – история это путь в современность. Если мы ничего не хотим изменить в истории и не думаем о том, как это могло быть сделано, то мы и в современности ничего не сделаем».

У учителя science (до восьмого класса в Англии нет разделения естественнонаучных предметов) я спросил «что они проходят». «Мы изучаем разницу между image, definition, description и explanation», – ответил он. Черт, как же не хватает большинству взрослых людей в России понимания этой разницы!

Обсуждения, ролевые игры, what if, изучение основ искусства ведения переговоров, логики и теории игр, большое количество работ в малых группах и групповых заданий, в которых отрабатывается не сам предмет задания, а умение взаимодействовать в группе, которую ты сам не выбираешь – основная стратегия обучения (по крайней мере, в школе у Льва). Никакой индоктринации, даже горячие темы обсуждаются с разных сторон; никакой политики – дети вне политики. Зато много внимания community service – банальному деланию добра. Дети создают сайты для сбора пожертвований, убирают мусор, ездят в развивающиеся страны помогать местным школьникам.

В школе нет «борьбы за дисциплину» и напряженности соревнования. Традиционная британская поддержка распространяется на учеников – про всех говорят много хорошего, и только высказав его, переходят к проблемам. Опытный учитель английского сказал мне на 1-2-1 встрече: «Вы же из России, вы наверное хотите услышать что-то плохое про ребенка?» Я вынужден был признаться, что да, а зачем бы еще я пришел на встречу с ним?

Разумеется, чтобы поступить в хороший ВУЗ в Англии ребенку требуются дополнительные занятия (а где не требуются?) Но к реальной жизни английская школа готовит на мой взгляд существенно лучше, чем российская. Все-таки в наше время знания стоят дешево и общедоступны через пару кликов; а вот вопрос – что с ними делать – становится все важнее. Именно этому «зачем» хорошая местная школа учит основательно. И еще одному она учит так, как никогда не учила российская школа: она учит достоинству и уважению достоинства других.

Глава 24

Медицина Лондона

Британцы удивительным образом сочетают и стоическое принятие реальностей жизни, и критическое отношение ко всему, что составляет социальную структуру Соединенного Королевства. Там, где русскоязычные возмущаются, британцы не обращают внимания; там, где русскоязычные жалуются, британцы ворчат; там, где русскоязычные волшебным образом оправдывают все проблемы, неудачи и даже свинство (например, в действиях власти), британцы мечут молнии, громы и источают яд иронии, по сравнению с которыми «новичок» – детская микстура от кашля.

Медицина не является исключением. В отношении своей системы здравоохранения британцы выражают стоическое принятие, изредка переходящее в ворчание; зато действия власти в отношении этой системы британцы гневно осуждают.

Макроданные про систему британского здравоохранения, периодически признаваемые на уровне MP&PM (Members of the Parliament and Prime Minister), сводятся, как у первого спутника Земли, к цепочке одинаковых сигналов; в данном случае это сигнал «НЕ». «Периодически», потому что политика в Британии – это прежде всего искусство находить две стороны даже у ленты Мебиуса. Если нужно, британский политик