Меч Кайгена - М. Л. Вонг

в самый важный момент Мамору словно перестал быть собой. Он был оболочкой, смотрел, как солдат Ранги опускается перед ним и бросается.

Чистый рефлекс вытащил его меч из ножен в атаке, заставив фоньяку отскочить. Если бы он был сосредоточен и готов, Мамору легко убил бы его, но он не был готов. Кончик меча едва задел форму фоньяки.

Его враг споткнулся, и ладони Мамору повернули меч для атаки сверху, но разумом не мог закончить атаку. Он не смог взмахнуть.

Мига колебаний хватило фоньяке, чтобы ударить Мамору ногой в живот, обрушив боль на его скелет. Его спина врезалась в барьер Юкино-сэнсея, голова стукнулась об лед, звезды вспыхнули перед глазами. Моргнув, он попытался занять защитную стойку, но было поздно. Фоньяка уже двигался для атаки, которая на таком расстоянии точно убьет его. Голова кружилась, джийя кипела, он не мог защититься или атаковать вовремя.

Фоньяка поднял руку.

Его тело дернулось. Изогнутый клинок Нагимару пронзил его грудь. Еще миг, и Намимару отрубил голову мужчины.

Катану вырвали, и два куска фоньяки упали на землю, стало видно дядю Такаши в крови с мечами в руках. Он был в ярости.

— Что ты делаешь, мальчик?

— П-простите, дядя! Я…

— Если не бьешься, не стой на пути! — зацепив рукоятью Нагимару в крови за головой Мамору, дядя Такаши отодвинул его от барьера и отбросил, новые фоньяки перепрыгнули стену.

В отличие от Мацуда, бьющихся правой рукой, Такаши был амбидекстером. С катаной Нагимару в правой руке и вакидзаси Намимару в левой он рассек пятерых фоньяк в одной атаке с разворота.

Он отпрянул от брызг крови, Мамору ощутил ладонь на руке.

— Будь со мной, — сказал твёрдо и спокойно Юкино-сэнсей.

— Ч-что?

— Отойди, — Юкино-сэнсей отодвинул его от барьера. — Прикрывай мою спину. Помогай, если фоньяки пройдут мимо меня или моих кузенов.

— Д-да, сэнсей, — выдавил Мамору, но Юкино уже повернулся к врагам, вытащив катану.

Меч Юкино-сэнсея — Такенаги, Режущий бамбук — был изящным оружием с рукоятью с зеленой шнуровкой и гардой с серебряными листьями бамбука. Это было самое старое оружие, выкованное Котецу, которое еще использовали. Его передавали в роду Юкино поколениями, но Мамору не мог представить, чтобы меч подходил кому-то лучше, чем Юкино Дай. Короче Кьёгецу Тоу-самы и тоньше Нагимару дяди Такаши, Такенаги был создан для скорости, как его хозяин.

Юкино-сэнсей на пике был одним из самых быстрых мечников в истории. Теперь он был вдвое старше Мамору, его скорость все еще была несравненной сред бойцов Такаюби. Его искусство не было сложной техникой или яркими приемами, это было идеальное исполнение основы на скорости в три раза выше обычного мечника.

Странно, как естественно выглядел Юкино-сэнсей, когда Такенаги рассек первого фоньяку-неудачника, окрасив снег кровью. Мамору тренировался с этим мужчиной много лет, знал его движения, как шаги танца. Было поразительно смотреть, как знакомые шаги и удары отсекают головы с тел, размещают органы и бросают дуги крови на белизну.

В светло-серой одежде Юкино-сэнсей сливался со снегом. Многие фоньяки, которые шли в его сторону, падали от его меча, не замечая его. Он двигался быстро, шагал так, что на него не нападало больше двух фоньяк, и он превращал бой многих против одного в схватку один на один, а в таких боях редкие могли сравниться с Юкино Даем. Мамору заметил с восхищением, что мечник одолевал многих солдат одним ударом, даже без взмахов мечом.

Белый склон горы пропитался красным.

Несмотря на их количество, фоньяки бились в невыгодном для себя положении. Они не могли пробить барьер Юкино-сэнсея, перепрыгивали его и попадали в опасную позицию — джиджаки были перед ними, прочная стена льда — за спинами. Между барьером и мечниками у ранганийцев не было расстояния, чтобы бросить ветер в атаку в полную силу, и они не были готовы к бою вблизи с мужчинами Такаюби.

Каждый солдат нес нечто, похожее на стандартный меч и короткий кинжал, но сталь была плохой. Их оружие легко ломалось об сталь Котецу, так что они будто бились палками.

Некоторые из них прыгали на гору и нападали на джиджак сзади, но дядя Такаши выбрал это место не зря. Склон за ними был отвесным, скользким ото льда. Джийя мешала им закрепиться, и новые фоньяки, которые пытались запрыгнуть, съезжали в опасную зону, если лед Мацуда или Юкино не рассекал их раньше. Десятки солдат в желтом попадали в смертельную ловушку, и тела собирались кучей на покрасневшем снеге.

Юкино-сэнсей методично убирал врагов меткими ударами, а дядя Такаши хищно резал фоньяк почти быстрее, чем они нападали на него. Он кружился, рычал и улыбался при этом, клинки сверкали. Он словно пытался увидеть, как много крови мог пролить.

Когда Нагимару вонзался в грудную клетку фоньяк, дядя Такаши отпускал оружие. Бедный фоньяка, который пытался использовать эту брешь, оказывался пронзенным Шепчущим Клинком. Смеясь, дядя Такаши кружился, рассекая солдат ледяным клинком, бросая Намимару в грудь другого фоньяки. Он заканчивал поворот с двумя Шепчущими Клинками в руках.

Дядя Такаши был единственным в истории Шепчущего Клинка с двумя клинками. Его наставник, Мацуда Мизудори, не одобрял этого, жаловался, что двойной Сасаяиба Такаши не был безупречным исполнением техники — не идеально острые клинки, вед джийя была сосредоточена не в одном клинке. Но они служили цели, рассекали мышцы и кости фоньяк легко.

Глава Мацуда взревел, энергия в его голосе не была ненавистью. Судя по его улыбке, Мамору думал, что его дядя любил этих солдат Ранги — больше, чем он любил свою жену, дочку или что-то в Дюне.

— Ну же! — взревел он, заканчивая кровавый поворот с маниакальным светом в глазах. — Это все, что у тебя есть, Ранга? Вперед!

Но фоньяки больше не перепрыгивали стену, чтобы напасть на него.

Вдруг все затихло.

Было слышно только тяжелое дыхание мечников Такаюби и ужасное бульканье умиряющих ранганийцев у их ног.

Мамору посмотрел на снег в крови, пытаясь оценить количество трупов. Их были десятки, но солдаты, которые шли на гору к ним, исчислялись сотнями. Почему они остановили наступление?

— Что они делают? — с опаской спросил Мизумаки Хьесуке.

— Они потрясены, — сказал Юкино-сэнсей. — Они думали, что легко растопчут нас. Если они умные, они отступят и перегруппируются, обдумают новую стратегию, — он повернулся к дяде Такаши. — И нам так сделать, Мацуда-доно?

— Да, — кивнул дядя Такаши, хотя глаза были дикими, он будто смотрел сквозь Юкино-сэнсея, а не на него. Его разум все еще был в пылу боя. — Да, мы можем, — сморгнув блеск, он стряхнул кровь с