Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда - Евгений Малинин

– Вот как?..

У меня мелькнула мысль присоединиться к обозу жителей, но я тотчас ее отверг – этот обоз конечно же будет двигаться слишком медленно.

– Ну что ж, веди нас к нашему… завтраку, – проговорил я, обращаясь к синсину, и тот быстрой трусцой направился в сторону деревеньки.

Деревенские домики прятались в глубине дворов, обнесенных изгородями, сработанными из самых разных материалов. Воротца в этих изгородях тоже были самыми разнообразными по величине, но одинаково ветхими. Гварда остановил нас у одной из таких усадебок, отличавшейся от прочих прочными, свежее выкрашенными желтым лаком воротами.

На мой, довольно бесцеремонный, стук ответа не последовало, если не считать таковым надрывный лай нескольких собак. Гварда немедленно переместился в тыл нашего отряда и оттуда недовольно проворчал:

– Развели собачья добрых людей травить!..

Я снова, на этот раз каблуком, грохнул в воротное полотно и вдобавок зычно гаркнул:

– Хозяин, выйди на минутку, разговор есть!..

На этот раз за воротами негромко прошаркали быстрые шаги, и раздался слабый, чуть хрипловатый голос:

– Кто там озорует… Вот смотри, собак спущу!..

– Что ж это ты, хозяин, мирных путников собаками травишь?! – обиженно воскликнул я, – Мы ж ничем тебе не угрожаем, мы только хотели попросить немного еды, и готовы за это заплатить!..

В воротине откинулось крошечное окошечко и в него выглянул ясный голубой глаз под густой, совершенно седой бровью. Быстро оглядев нас с принцессой, глаз исчез, окошко захлопнулось, а из-за ворот раздался новый вопрос:

– Значит вас всего двое?..

– Почему двое?.. – ответил я, – Нас…

Договорить мне не дал Поганец. Энергично ткнув меня в спину, он прошептал:

– Про меня не говори!..

– С нами еще синсин… – быстро поправился я.

Окошко немедленно распахнулось и тот же глаз забегал по вокруг нас пытаясь, видимо, разглядеть синсина. Гварда выдвинулся из-за лошади Шан Те и проворчал:

– Вот он я…

– И больше никого?..

Глаз требовательно уставился на меня.

– Никого!.. – уверенно ответил я.

– А ты сам-то кто будешь? – спросили из-за ворот, – По одежде вроде бы монах, а мечом перепоясан?..

– Я ученик великого Фун Ку-цзы, – гордо ответил я и тут же сообразил, что говорить правду о цели нашего путешествия, пожалуй, не стоит, – Послан учителем сопроводить вот эту благородную девицу в Пакит к ее… э-э-э… дядюшке.

– Значит, хотите, чтобы мы вас накормили?.. – задали из-за ворот новый вопрос.

– Именно! – ответил я, начиная раздражаться, и в этот момент в разговор вступила Шан Те:

– Дедушка, мы вправду хотели только купить немного еды… Свои припасы мы потеряли, когда проезжали через заброшенный монастырь, на той стороне Хо.

Окошко захлопнулось, и почти сразу же раздался негромкий стук, после чего одна створка немного подалась назад. В образовавшуюся щель выступил маленький старичок, одетый в аккуратный хотя и весьма скромный халат из темно-синей гладкой ткани. Его голова была прикрыта небольшой шапочкой весьма замысловатой формы, морщинистое лицо украшали длинные, вислые седые усы, а в руках у него была довольно большая суковатая дубина.

– Вы ехали через развалины?!

Старик был сильно удивлен.

– Да, – ответила девушка, – Мы думали таким образом сократить путь…

Дед недоверчиво покачал головой, а потом, еще раз оглядев нас, неожиданно толкнул воротину и вздохнул:

– Въезжайте…

Мы медленно въехали во двор и спешились. Я быстро отвязал мешок своего учителя от седла и кивнул Гварде, чтобы он следовал за мной. Поганца не было ни видно, ни слышно. Из двух больших будок, пристроенных к стене домика, на нас недобро поглядывали большие, гораздо больше Гварды, рыжие собаки, но поглядывали молча. Дед закрыл ворота и заложил их здоровенным брусом, после чего обернулся и проговорил:

– Пойдемте в дом, хозяйка сейчас накроет вам покушать…

Мы направились вслед за хозяином к дому, причем синсин двинулся рядышком, плотно прижимаясь к моим ногам и не сводя глаз с собачьих будок.

Внутри небольшой домик старика был разделен на две половины. В первой была устроена небольшая кухонька с очагом, над которым, видимо, варили пищу и большим обеденным столом, окруженным простыми лавками.

– Присаживайтесь… – негромко бросил дед, а сам прошел к внутренней двери и, приоткрыв ее, позвал, – Мать, гости у нас, покорми их чем-нибудь…

В ответ раздалось какое-то ворчание, на что дед чуть раздраженно ответил:

– Да они заплатить обещают!..

На этот раз ворчание стало яснее, и я смог разобрать:

– Обещают, обещают… Все тебе кто-то чего-то обещает!.. Вот только потом…

Дверь распахнулась во всю ширину и через порог переступила невысокая дородная старушка в таком же как у деда темно-синем халате и мягких войлочных тапочках. Однако увидев нас и чуть задержав взгляд на Шан Те, она быстро прошла в дальний угол кухни, достала большой медный таз и, поставив его на небольшую лавку, налила в него воды из висевшего над очагом большого котла. Обернувшись, она совершенно другим голосом предложила:

– Иди сюда, доченька, умойся с дороги… – потом, стрельнув глазом в мою сторону, добавила, – И ты иди руки сполосни…

Тут она, наконец, заметила Гварду и, уперев руки в бока, потребовала:

– А собаку свою вы на двор отправьте, не место псине в доме!..

– Но это не собака, – как можно вежливее возразил я, – Это благородный синсин!

– Ишь ты, благородный!.. – недобро улыбнулась старуха, – Люди и те еще не все благородные, а тут, глянь, собака благородная!..

– Я, бабушка, не собака!.. – коротко тявкнул Гварда, – Не выгоняй меня во двор, там у вас собаки злые…

Бабуля открыла рот и изумленно уставилась на синсина. Только через долгую минуту, когда Шан Те уже умылась, старуха смогла произнести:

– Говорящая собака!.. Это ж надо!..

– Не говорящая собака, – фыркнул дед, – А синсин!.. Помнишь, я тебе рассказывал, что в прошлом году видел такого синсина в Паките во время праздника Сбора Дани!

И вдруг он замолчал, отвернулся и поспешил к входной двери.

Бабка тоже, чуть вздрогнув, словно очнувшись от какого-то наваждения, повернулась и, открыв небольшой ларь, стоявший около очага, принялась вытаскивать из него и расставлять на столе столовую утварь.

Я вслед за Шан Те тоже умылся и уселся рядом с девушкой за стол. Бабушка, между тем, поставила на стол большое блюдо с уже знакомой мне соргой и несколько маленьких мисочек с соусами, среди которых я немедленно углядел и опробованную крапиву тан. Шан Те, увидев эту приправу, улыбнулась и метнула в мою сторону быстрый взгляд. Кроме сорги на стол была поставлена какая-то рыба в маринаде и наломанные кусками лепешки. Вернувшийся дед водрузил посреди стола запотевший кувшин, на что бабка немедленно прореагировала язвительным замечанием: