Нити зла - Крис Вудинг

С первыми лучами солнца они подошли к широкому круглому углублению в земле диаметром около мили. Оно располагалось на плоской вершине холма, заросшей росистой травой, кустарником и чахлыми деревцами. С восточной стороны начиналось постепенное, неравномерное понижение. Внизу бежал Ран.

В центре углубления находился глубокий и узкий вход в просторную пещеру, где лежал Альскаин Map.

Отряд остановился у края. По периметру углубления неровным кругом стояли пожиратели душ. Когда ветер касался их, они издавали громкое щелканье: старые талисманы из мелких костей и окаменевшей прозрачной смолы постукивали о камень. Некоторые из них потрескались, и трещины эти поросли мхом. Один раскололся напополам, и его верхняя часть лежала рядом с основанием.

Кайлин окинула их пренебрежительным взглядом. Игрушки суеверных угатов — продолговатые камни, исписанные молитвами и проклятиями и увешанные шумными примитивными украшениями. Считалось, что дух, проходящий мимо пожирателя душ, испугается звука амулетов. Его отпугнут молитвы и оскорбят проклятия, и тогда он сбежит и спрячется там, откуда пришел. Примета не сработала, и много сотен лет назад сарамирцы отказались от них как от пережитков и суеверий. Но этим — не больше пятидесяти лет. Кто догадался поставить их здесь и чего хотел достичь? Может, кто-то решил, что древний метод сгодится, чтобы запереть древнего духа? В Ксаранском Разломе привычные законы цивилизации силы не имели.

Солнце медленно катилось по небосводу. Остановиться решили у края углубления. Люция свернулась калачиком на циновке и уснула. Ночной переход дался ей нелегко. Сил хватало, но все детство она провела в укрытии Провала и к долгим пешим путешествиям не привыкла. Воины нервно глотали холодную пищу, осторожно оглядываясь по сторонам. Людей здесь можно было не бояться, потому как никто не селился поблизости от Альскаин Map, но даже самые толстокожие ощущали присутствие духа, и мурашки ползли по спине. Ни жара, ни солнечный свет не помогали справиться с этим ознобом. Боковым зрением люди замечали молниеносное движение в кустах, но при ближайшем рассмотрении там никого и ничего не оказывалось.

Заэлис и Кайлин сидели рядом. Заэлис смотрел на спящую дочь, и в глазах его отражалось беспокойство. Кайлин молча рассматривала черную дыру в центре воронки.

— Заэлис, еще не поздно повернуть назад, — сказала сестра.

— Нет. Решение принято.

— Решения можно менять.

Заэлис нахмурил брови, между ними пролегла глубокая морщина. Он с болью смотрел, как поднимается и опускается худенькая спинка Люции.

— Но не это, — ответил он.

Кайлин ничего не сказала. Если бы она могла заставить Заэлиса остановиться, то сделала бы это без раздумий, но рисковать своим положением или Красным орденом не осмеливалась. Ей вдруг захотелось, чтобы Кайку и Мисани оказались здесь, возможно, им удалось бы отговорить Заэлиса. В голову пришла безумная идея: незаметно повлиять на старика с помощью Узора. Но даже если он ничего не поймет — догадается Люция. И, кроме того, нельзя так предавать его доверие — это может дорого стоить.

Поэтому Кайлин ничего не оставалось, кроме как смотреть, как их единственная надежда спустится в Альскаин Map, и надеяться, что она вернется обратно.

— А как Азара? — Заэлис резко сменил тему. — Что от нее слышно? Возможно, она скоро нам понадобится.

— Она ушла.

Оба до сих пор называли ее Азарой, даже после того, как она провела в Провале несколько дней под именем Сарана. Они с самого начала знали, кого отправили на поиски ткущих Узор по всему Ближнему Свету, но не представляли, какие еще обличья может принимать это существо.

— Она ушла чуть-чуть раньше Кайку. Подозреваю, у них возникла какая-то размолвка, — продолжила Кайлин.

Заэлис вопросительно поднял бровь.

— Я пристально слежу за самой непоседливой из своих учениц, — пояснила она. — Не думаю, что мы еще встретимся с Сараном Иктисом Марулом. Она меняется.

— Ты с ней говорила? Что тебе известно?

Черно-красные губы Кайлин искривились в слабой улыбке.

— Она выполняет для меня небольшое поручение. Мне удалось убедить ее, что это… в наших общих интересах.

— Поручение? — медленно, с недоверием повторил Заэлис. — Какое такое поручение, Кайлин?

Она покосилась на него.

— Это наши дела.

— О боги? Ты только что отослала моего лучшего шпиона! И не говоришь, зачем! Что происходит, Кайлин?

— Она не твой шпион, — напомнила ему Кайлин. — Если она чья-то, то моя. И она сейчас за границей по делам Красного ордена.

— А я думал, что Либера Драмах и Красный орден работают вместе… Ничего себе сотрудничество.

Кайлин тихонько посмеялась.

— Если бы это было сотрудничество, Заэлис, мы бы и близко не подпустили Люцию к Альскаин Map. Если бы у меня была на то власть, я бы запретила эту экспедицию. Нет. В Провале правит Либера Драмах, и ты это прекрасно знаешь. Но мы ничего тебе не должны. Мы можем помогать тебе, но мы не принадлежим тебе. И прежде чем все это закончится, мне необходимо позаботиться и о собственных интересах.

Люция проснулась уже после полудня, немного перекусила и молча, не сказав никому ни слова, подготовилась к тому, что ей предстояло.

Потом она прошла сквозь кольцо пожирателей душ и остановилась у зева уходящей вниз шахты. Сзади ее освещало солнце, но покрытые шрамами шея и верхняя часть спины ничего не чувствовали: нервные окончания умерли. Она смотрела вдаль, на восток, где бежали крошечные облачка и чистая лазурь переливалась в оттенки пурпурного.

Девочка позволила себе расслабиться и прислушалась. Ветер нашептывал какую-то бессмыслицу, а вокруг ворочались и грохотали медленные, непонятные мысли холма. Здесь не пробегали звери — инстинкт предупреждал их о том, что скрывалось под землей.

Люция тоже чувствовала это повсюду, но четче всего — под холмом. Как дыхание некоего огромного зверя, который спит, но знает об их присутствии. Воздух казался плотным и порождал обманы зрения вроде быстрого движения на грани видимости.

К ней подошли Кайлин и Заэлис. Он попытался ободрить Люцию улыбкой — абсолютно неубедительно. Сестра удивительно нежно потрепала ее по волосам.

— Помни, Люция, что никто тебя не принуждает.

Люция не ответила. Кайлин понимающе кивнула и ушла.

Сопровождавшие их воины принесли с собой материал для люльки и собрали ее, пока Люция спала. Она представляла собой легкий стульчик, сплетенный из тростника камако, и несколько веревок, чтобы обеспечить Люции безопасный спуск в пещеру. Они усадили Люцию в люльку и привязали веревками, довольно неуклюже, потому что смотрели на нее с благоговением и боялись причинить боль. Закончив, двое подняли Люцию, а остальные закрепили конец длинной веревки на самом крепком на вид пожирателе душ. Девочку бережно опустили в провал, и она повисла над шахтой. Спинка импровизированного стула касалась одной из стен. Заэлис взглянул на нее, и в его глазах отразилась борьба чувств. Он склонился к ней.