Хочу познакомиться - Уинтерс Рэйчел

Мария: Удачи, солнышко.

Я подошла к двери ванной, за которой Бен распевал песню из «Поющих под дождем».

— Хочешь горячего шоколада? — спросила я, прежде чем поняла, что снова предлагаю ему коричневую жижу.

Пение прекратилось.

— Да, спасибо! — крикнул Бен.

Очевидно, у него крепкий желудок.

— Я оставила для тебя сухую одежду на кровати.

Несколько минут спустя Бен, с влажными и пушистыми волосами, наполовину просушенными полотенцем, вместе со мной вошел в кухню. Он надел мою старую толстовку с эмблемой Шеффилдского университета, которая на нем смотрелась гораздо лучше, чем на мне.

— Это цитата из «Брик-парка» у тебя на стене? — спросил он. — «Пусть в этом будет какой-то смысл»?

— Да, — ответила я. — Ее сделал мой папа. Итак, Бен знает цитаты из моего любимого фильма. Подумаешь, ничего особенного. Я добавила ему в шоколад еще маршмеллоу.

— Что у тебя с волосами? — спросил Бен.

Я смущенно прикоснулась к своей шевелюре.

Как только на волосы попала вода, они снова начали виться.

— Укладка испорчена, — уныло проговорила я. — Мне так больше нравится.

Я улыбнулась, протягивая ему кружку с эмблемой кофейни «У Джила».

— Вот. С Днем святого Валентина. Спасибо, что потратил его на устранение засора в моем унитазе. Бен засмеялся, затем поменял наши кружки местами.

— Эта с Чипом[7], — пояснил он.

Как только мы устроились на диване, я отправила в рот ложку маршмеллоу, чтобы набраться храбрости, прежде чем приступить к важному разговору.

Ну вот.

— Хочу тебя кое о чем спросить.

Бен стал дуть на свой шоколад, спокойно взирая на меня.

— Ты занят в эти выходные?

Он перестал дуть.

— Как обычно. А что?

Бен выпрямился, в его лице засквозило что-то похожее на надежду. Ободренная этим, я продолжала:

— Сара возместит любые расходы и, конечно, заплатит тебе, и жилье уже забронировано, потому что первоначально заказанному фотографу отвели отдельную комнату.

Я покосилась на свой телефон. В течение последних пятнадцати минут Сара заваливала меня подробностями.

— Ты предлагаешь мне поработать фотографом, — медленно произнес Бен, снова откидываясь на спинку.

— Ты окажешь мне еще одну огромную услугу, я ведь помню, что сегодня вечером ты уже спас меня, вытащив из унитаза секс-игрушку, но это действительно много значит для Сары.

Я очень хотела, чтобы он понял, что это, возможно, именно то, что ему нужно.

Бен сохранял невозмутимое спокойствие. Давай же, Бен, решайся. Прошу тебя.

Он встал.

— Прости. Я не могу.

— Подожди, Бен… — крикнула я ему вслед.

Но он уже направлялся к двери.

— Спасибо за шоколад.

Я свернулась клубочком на диване и, пока он собирал вещи, задавалась вопросом, правильно ли я поступила. Выходя, он прошел мимо гостиной и остановился. На мгновение мне показалось, что он что-то скажет.

— Бен! — позвала я.

Но единственным ответом мне был стук захлопнувшейся за ним входной двери.

Около полуночи я получила от него сообщение.

Бен: Я поговорил с Марком. Вот его телефон. Он с радостью возьмется за работу. Прости, Эви.

35

Монти во всей красе

ИНТ. «ПЕПЕЛ» — ПЯТНИЦА, 15 ФЕВРАЛЯ, 18:23

Эви с настороженным выражением лица сидит за столиком в баре на третьем этаже. Рядом с ней стоит чемодан, на ручке которого висит чехол с платьем. Монти разговаривает по телефону у барной стойки и машет официанту в сторону Эви. Джон, увидев Эви, не торопится к ней подходить.

Я чуть не отказалась, когда Монти назначил мне встречу в «Пепле». Сегодня вечером я отправлялась в Шеффилд на завтрашнюю свадьбу Сары. Но в моем мозгу сами собой зароились разные мысли. Монти еще ни разу не приглашал меня выпить. Возможно, он собирается меня увалить, после того как вчера я бросила трубку? Или Эго так на меня разозлился, что рассказал все Монти? А может, он отказался писать концовку, потому что я не прислала ему отчет о нашем свидании? В общем, у Монти была куча причин меня уволить. Я не могла уехать, пока у меня над головой висел этот дамоклов меч.

Когда появился Джон и продемонстрировал мне бутылку шампанского, прежде чем разлить его по бокалам, я позволила себе расслабиться. Навряд ли Монти будет праздновать мое увольнение, по крайней мере не в моем присутствии. До официального дедлайна оставалось три дня. Еще можно надеяться, что Эго все же прислал концовку. Скорее бы Монти закончил свой разговор и просветил меня насчет происходящего!

Джон молча разлил шампанское. Что-то подсказывало мне, что он все еще злится из-за того, что случилось, когда я была тут в прошлый раз.

— Я хочу поблагодарить вас, — сказала я. — Вы прекрасно справлялись со всеми нашими выходками. Обещаю, сегодня никаких скандалов.

Кажется, официант немного смягчился.

— Не беспокойтесь, — сказал он, собираясь уходить. — Вы тут отнюдь не самая одиозная личность.

Монти все никак не мог закончить разговор; я достала смартфон и еще раз просмотрела фотографии, присланные мне утром. Сначала селфи: Анетт с раскрасневшимися щеками и сопливым носом пьет из дымящейся кружки, рука Бена приставляет к ее лбу электронный градусник. На следующей фотографии был Бен: он сидел на белом стуле рядом с кроватью дочери, расслабленный и безмятежный, с опущенной головой и падавшими на глаза темными прядями, и читал вслух «Питера Пэна», которого я подарила девочке на Рождество. От этой картины у меня слегка защемило сердце.

Очевидно, Анетт было поручено отправить снимки мне в прошлое воскресенье, но она не сделала этого. Интуиция подсказывала, что причиной было мое свидание с Эго. Девочка так стремилась свести нас с Беном, что, вероятно, сочла это предательством. По крайней мере, инцидент с туалетом хоть на что-то сгодился. Сегодня утром вместе с фотографиями пришло сообщение от Анетт: «Сочувствую, что Эго подарил тебе торт, похожий на какашки». Это было довольно унизительно — судя по всему, Бен рассказал ей о случившемся, — но в целом терпимо, ведь девочка меня простила, и это главное.

Монти наконец сел за стол. Живот его свесился над ремнем, лоб заблестел. Он взял бокалы с шампанским и сунул один мне в руку.

— Выше голову! — воскликнул босс. — Мы празднуем.

— Что? — спросила я, отчаянно надеясь, что мне не послышалось.

— Завершение твоего сценария, разумеется.

— Вы хотите сказать: сценария Эзры, — поправила я.

Монти вытер верхнюю губу, подался вперед и подмигнул мне:

— Признаюсь, сначала я ничего не замечал.

Я залпом выпила шампанское.

— Вы оба долго водили меня за нос, выдавая все это за творчество Эзры. Ты действительно на все готова ради работы, Эвелин. И только когда он прислал эпизод с девичником, до меня наконец дошло. Я вспомнил, как ты объясняла, почему не выходила на связь в выходные. И тут же прочел текст о девушке на девичнике, которую явно писали с тебя. Эзра — гений, но словесные образы никогда не были его коньком.

Пузырьки щекотали мне горло крошечными взрывами.

— Тогда я разыскал в картотеке твой старый сценарий — стиль был тот же! — Монти ударил по столу ребром ладони. — Вот тогда я и понял.

— А я ничего не поняла.

— Ты писала эпизоды, — сказал Монти, явно довольный своей смекалистостью. — Ну, ты понимаешь. Девичник. Пролитый напиток. Клуб любителей непристойных книжек.

О чем это он? О моих романтических знакомствах?

Нет, нет, нет. Не может такого быть! Эго использовал мои отчеты для вдохновения. Но не для сценария. Зачем ему это? Он ведь оскаровский лауреат. Он…

Он мужчина, который притворился, что влюбился в меня, чтобы я написала ему хеппи-энд. Я задыхалась, точно мне не хватало воздуха.