Я и мой оригинал (СИ) - Анастасия Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, моё тело выбрало первое.
Оборвав поцелуй, я отпрянула от него, задыхаясь и чувствуя, что горю.
И, кажется, я действительно горела.
Я пылала, словно залитый огнеопасной жидкостью костер, ошеломленно глядя на свои растворяющиеся в огне руки, на тяжелые языки пламени, поднимающиеся от ног выше, на искры, осыпающиеся вниз ярко-алой россыпью. И не могла справиться с собой, с этими чувствами, вновь обрушившимися на меня без предупреждения о нападении.
— Теперь ты поняла, кто я? — раздался внутри меня шепот, отдавшийся вибрацией где-то внизу живота, отчего внутри все натянулось тугим канатом.
А огонь, тем временем, наступал и наступал, все теснее захватывая меня в свои объятия, выжигая из разума все человеческое, все разумное, все, что могло бы этот огонь остановить.
— Кажется, я немного перестарался, — прозвучал в сознании голос и на плечи легли тяжелые руки.
Огонь сразу же начал стихать, уменьшаться, светлеть, а вскоре и вовсе погас.
Я с облегчением выдохнула, ощущая бесконечную слабость во всем теле.
— Что произошло? — кое-как промямлила я.
— Ты сама во всем виновата, — непререкаемо заявил Риган, убирая руки. — Нельзя было так себя запускать и заставлять голодать. Я дважды позволил тебе питаться от меня — первый раз насильно, когда ты уснула на острове, второй раз во время поцелуя, передав тебе часть своей энергии. И твоя сила вышла из-под контроля, словно сорвавшийся с цепи дикий зверь. Почему ты так давно не ела?
Я безразлично пожала плечами, устремляя взгляд вдаль, туда, где клубящиеся, похожие на бутоны распускающихся цветков, облака плыли в сторону горных вершин.
— Наверное, потому что мне все равно. Я не рассчитывала…на выживание.
— Мне казалось, я смог вытравить из тебя эту странную тягу к самовредительству, — сухо произнес Риган.
— Некоторые вещи невозможно изменить, — философски заметила я, ощущая всепоглощающую опустошенность. — Кажется, это одна из таких вещей.
— А что об этом думает Сашка? — ехидно поинтересовался Риган, но присутствовала в его тоне и угроза, едва заметная, и оттого еще сильнее пугающая.
— А при чем здесь он? — я обернулась, наткнувшись на холодный пронзительный взгляд из-под слегка опущенных век, который был мне хорошо знаком. И, более того, этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Он предвещал смерть.
— Ты аж побледнела, — заметил Риган с недоброй насмешкой. — Не дергайся. Не трону я его. Пока. Он заслужил своё право еще побороться.
— Чем же? — сглотнула я.
— Тем, что дал мне шанс вернуться.
Несколько минут мне потребовалось на то, чтобы осознать услышанное. Это было так странно, словно каждое приходилось прокручивать в голове по отдельности, а потом складывать их все вместе, как в математическом уравнении.
— Ты имеешь в виду…, - неопределенно начала я.
— Я имею в виду, что твой дружок-блондин прекрасно осведомлен, что я не умер.
Мне многое захотелось вдруг сказать. Огромное скопление слов и еще больше матов роилось в голове зудящим полчищем, но я продолжала молчать, складывая услышанное и так, и эдак, но…оно не складывалось. Что-то во всем этом было очень неправильное, уродливое, исковерканное.
37.
— После того, как ты убила меня, — он произнес это так просто, так естественно, словно так и должно было быть. Словно это нормально — убивать своих любимых. Действительно, когда это любовь становилось преградой для убийства? — Хасан поручил своему самому надежному и верному псу вывезти мое тело подальше от дома и сжечь. Но твой драгоценный напарник, о котором ты так переживаешь, не стал этого делать. Вместо этого он отдал мое тело моим младшим сестрам.
И тут в моей памяти всплыли слова, произнесенные прикованной к батарее ламией в ответ на мой вопрос:
«Кроме тебя и твоей сестры, есть еще такие, как ты?»
«Конечно, и с нашим старшим братом ты уже знакома. И очень близко».
— Две девчонки из странного дома, — просипела я, наконец, начав соображать. — Рита и Рада.
Риган кивнул — то ли одобрительно, то ли утвердительно.
— Мой отец, — начал он отстраненно, — никогда не отличался человеколюбием. На самом деле, он ненавидел всех людей, считал их грязными навозными жуками, поедающими друг друга в смрадном болоте. Для него они все были одинаково ничтожны, но вот чего он не мог изменить, так это своей тяги к человеческим женщинам. Причем страсть эта просыпалась стихийно и проявлялась очень выборочно. К большинству из них он не испытывал ничего, кроме омерзения и презрения, но иногда встречалась та, редкая особь, которая провоцировала такие всеобъемлющие перемены в моем отце, что он не мог себя сдерживать. Не мог контролировать свои порывы, свою тягу к ней. Так случилось с моей матерью, так случилось и с матерью моих младших сестер. Я знаю, что вы с Ританой встречались и мило побеседовали.
— Нууу, — неловко поправила я волосы, — это сложно назвать беседой. Я спрашивала, а она, сидя на полу с удавкой на шее, отвечала.
Послышался отчетливый скрип зубов, скулы Ригана проступили еще резче, окончательно придавая ему облик голодного хищника.
— Что? — безрадостно рассмеялась я, глядя на эти метаморфозы. — Хочешь мне отомстить и защитить честь сестры?
— Плевать мне на нее! — рявкнул он так, что я едва не подскочила мячиком. — Идиотка! От этой её невменяемой любви у неё совсем мозги атрофировались, дура малолетняя!
— Не такая уж малолетняя, — как бы между делом тихо заметила я. — Постарше меня будет.
— Я ей говорил, — яростно сжал Риган кулаки. — Я предупреждал её, чтобы она к тебе не лезла, но эта кретинка не послушала и всё решила делать по-своему. И таких дел наворотила!
— С этим я согласна, — подтвердила я. — Особо выдающимися умственными способностями мадам не обладает, да и руководствуется не теми мотивами. Но вот, что мне любопытно…
— Что? — сердито рявкнул Риган.
— Мы заговорили о Ритане и я припомнила, что она поведала мне в нашу последнюю встречу.
— И?
— Она сказала, что её отец — дракайн или как-то так, — я с сомнением поглядела на собственные руки. — Следовательно, твой тоже.
— Наш отец не просто дракайн, — вздохнул Риган, запрокидывая назад голову. — Он — царь дракайнов.
Я поперхнулась и закашлялась.
Мимолетная улыбка скользнула по его на вид жестким губам, но я знала, помнила,
