Игра Джералда - Кинг Стивен

В некоторых случаях он вскрывал животы и черепа и наполнял их экскрементами. Часто полиция сталкивалась со случаями некрофилии.

Читать это трудно: представь. Рут, как же трудно об этом писать.

Я много узнала о работе полиции в течение месяца со дня моего спасения из дома у озера, но это невозможно сравнить с тем, что я узнала за последнюю неделю. И главной неожиданностью было узнать, насколько деликатны бывают полицейские в маленьких городках. Видимо, на своем участке они всех знают по именам и со многими в родстве, поэтому деликатность у них становится такой же естественной, как дыхание.

Расследование моего дела – пример такой деликатности; в случае с Жобером было то же, но совсем в ином роде. Расследование его преступлений продолжалось семь лет, и в него было вовлечено множество людей – департаменты полиции двух штатов, четыре окружных шерифа, 31 депутат и Бог знает сколько местных участковых и копов. Это дело постоянно было на их столах, и они даже придумали имя этому типу: Рудольф. И они говорили о Рудольфе на дежурстве, на совещаниях в Огасте и Дерри, даже обсуждали дома с женой. «А как же. – сказал Брендону один из полицейских. – Вести о таких парнях, как Рудольф, приносишь и домой. Знаете, когда появляются горячие новости, обсуждаешь их и с женой, и с приятелем из соседнего отдела. Когда гуляешь с детьми или листаешь газету. Потому что такое дело, пока его не раскроют, сидит, как заноза в пальце».

Но больше всего меня поражает то, что, несмотря на все это, в газеты не попало ничего, что помешало бы расследованию. Они поняли, что имеют дело с настоящим неуловимым монстром, который бродит по западным районам штата. История ни разу не достигла прессы, пока Жобера не поймали! Это кажется невероятным, но полиция работала великолепно. Борьба с преступностью в больших городах идет не так успешно, а тут, на северо-восточном побережье, им многое удается.

Конечно, можно возразить, что не так уж все и хорошо, если, они семь лет не могли поймать Жобера, но Брендон объяснил мне. Этот вурдалак действовал в основном в крохотных городках, где тощий бюджет вынуждает полицию заниматься только наиболее срочными и серьезными делами.., то есть преступлениями против живых, а не против трупов. Местные копы говорят, что у них на руках как минимум две банды угонщиков машин и четыре группы грабителей, занимающихся магазинами, и это только в западных округах штата, и это только те, о ком они точно знают. Кроме того, есть мелкие воришки и алкоголики; одни бьют жен, другие нарушают правила уличного движения и сбивают прохожих. Сохранилась и старая сеть торговли наркотой: травку растят, собирают и продают, из-за нее люди иногда убивают друг друга. И я поняла, какова ситуация. Когда работаешь копом в маленьком городке, пытаясь успеть везде на старом «плимуте», который начинает чихать, когда его разгоняешь за семьдесят, у тебя неизбежно появляются приоритеты, и парень, который занимается мертвецами, никогда не будет возглавлять их список.

Однако важно, что никто не забыл об этом деле и информация о нем продолжала накапливаться и сравниваться. Извращенец такого рода вызывает тревогу у полицейских еще и потому, что в один далеко не прекрасный день может переключиться на живых. Полицию также приводили в замешательство отрубленные конечности. Куда они девались? Может быть, он ест мертвечину?

И как только местные власти смогли по-настоящему заняться этим делом, выделить средства и людей, оно быстро раскрутилось. Его взяли; а получилось это так.

На прошлой неделе – теперь уже 10 дней тому назад – кэстлский шериф Норрис Риджуик и его помощник Джон Лапойнт припарковали машину у задних ворот городского кладбища, где проходит, дорога. Было два часа ночи, и они уже собирались заканчивать дежурство, когда Лапойнт услышал мотор. Они увидели фургончик, только когда он подъехал, потому что шел снег, а фары машины не были включены. Лапойнт хотел задержать парня сразу, как только тот вылез из фургончика и принялся открывать отмычкой ворота кладбища, но шериф его остановил. «Риджуик – хороший гусь. – прокомментировал Брендон, – он понимает важность вещественных доказательств и никогда не забывает о будущем суде, преследуя злоумышленника. Этому он научился у прежнего шерифа Алана Пангборна, а у того было чему учиться».

Через несколько минут фургончик проехал в кладбищенские ворота. Полицейские дали ему отъехать и проследовали за ним, тоже с погашенными огнями и на малой скорости, так что раздавался только легкий скрип снега. Они ехали по следам, пока не поняли, куда направляется этот парень. Его интересовал городской склеп на холме. Оба думали, конечно, о Рудольфе, хотя никто не говорил о нем вслух. Лапойнт вспоминал потом, что он чувствовал себя как человек, который ловит бумеранг.

Они остановили машину на другой стороне холма; Риджуик сказал, что хочет дать парню возможность использовать всю веревку, чтобы повеситься самому. Как выяснилось потом, веревочка у этого парня была длинная. Когда Риджуик и Лапойнт явились наконец со своими пистолетами и фонариками, они поймали Реймонда Эндрю Жобера над раскрытым уже гробом.

Думаю, Жобер напугал их самих до смерти, когда они увидели его в свете своих фонарей, и неудивительно; я полагаю, что лучше других представляю, как могло выглядеть такое существо в кладбищенском склепе в два часа ночи. Позже было установлено, что Жобер страдает акромегалией – это прогрессирующее удлинение конечностей и лица как результат деформации некоторых внутренних органов. Именно поэтому так выпячен его лоб и искривлены губы. У него ненормально длинные руки – кисти болтаются у колен.

В Кастл-Роке в прошлом году был большой пожар, сгорело много домов в центре города, и потому наиболее серьезных нарушителей доставляют в соседние полицейские участки. Камберлейн или Норвей, но они не, захотели в три часа ночи ехать к черту на кулички и поехали к себе, в свое временное пристанище в приспособленном ангаре.

Они объяснили это заснеженными дорогами, сказал Брендон, однако, мне кажется, дело было не в этом – Риджуик не хотел отдать такую добычу кому-то другому. Кроме того, Жобер не доставлял беспокойства: он сидел на заднем сиденье, похожий на сучковатую жердь, и при этом – оба клянутся, что это правда. – он распевал старую песенку «Счастливы вместе».

Риджуик передал по радио, чтобы их встретили двое помощников, проверил, хорошо ли заперли Жобера и хорошо ли вооружены дежурные (пистолетами и кофе), а затем они с Лапойнтом поехали за фургончиком. Риджуик надел перчатки, взял зеленые пакеты, которые в полиции называют «для вещественных доказательств», и они пригнали фургончик к полицейскому участку. Они ехали с открытыми окнами, и все равно, сказал Риджуик, там стоял такой запах, как в мясной лавке, где трое суток не работает холодильник.

Риджуик тщательно осмотрел багажник фургончика под хорошими лампами в городском гараже. Несколько отрубленных конечностей лежали у бортов, и еще он нашел короб, вроде того, что видела я, и ящик с инструментами, где было полно отмычек и других приспособлений для взлома. Когда открыли короб, Риджуик увидел там шесть пенисов, подвешенных на жгуте, и понял, что это своеобразное ожерелье. Жобер позже признал, что часто надевал его, когда отправлялся в свои экспедиции на кладбища, и сожалел, что не надел на этот раз. «Меня бы не поймали, потому что оно приносит мне удачу», – сказал он, и, принимая во внимание, как долго его не могли поймать, можно ему поверить.

Но самым страшным оказался сандвич, лежавший на правом сиденье фургончика. Потому что тот кусок мяса, который торчал из-под ломтей хлеба, явно был человеческим языком. И он был помазан слоем горчицы. Риджуик едва успел выскочить из фургона, пока его не вывернуло наизнанку.

Сразу после восхода солнца они повезли Жобера в Камберлейн. Когда Риджуик, сидя на водительском месте, знакомил Жобера с его правами подозреваемого (он делал это в третий раз: шериф Риджуик методичен до оскомины), тот перебил его вдруг, заявив, что ему ужасно жалко папочку и мамочку. К тому моменту они установили из найденных у Жобера документов, что он проживал в Моттоне, небольшом городке выше по реке, и, когда его надежно заперли, Риджуик отправил в Моттон пару полицейских.