Дом, в котором совершено преступление (Рассказы) - Альберто Моравиа

Там никого не было; аллея эта, всегда тенистая благодаря высоким деревьям с густой кроной, извилистой лентой окаймляла побережье; с одной стороны она примыкала к крутому склону, поросшему плотной стеною сосен, сквозь которые время от времени проглядывала лазурная и блестящая морская гладь, а с другой стороны тянулась вдоль непрерывной вереницы садов и вилл; в тот час никто не гулял по красным плитам под олеандрами, усеянными белыми и розовыми цветами, которые и дали название аллее. И Клаудио почувствовал, что к нему возвращается уверенность. Дойдя до поворота, он увидел вдалеке двухэтажную белую виллу с зелеными ставнями. Ее небольшой портик в неоклассическом стиле был украшен колоннами с каннелюрами; Клаудио подумал, что дом этот, должно быть, уже старый, судя по его архитектуре, по огромной цветущей глицинии, закрывавшей почти весь фасад, а также по тому, что штукатурка растрескалась и покрылась пятнами. Не успел он миновать виллу, как услышал голос, настойчиво повторявший: "Синьор Лоренцо, синьор Лоренцо!" И хотя это было не его имя, Клаудио понял, что обращаются к нему; он окончательно убедился в этом, заметив, что сквозь решетчатую калитку просунулась чья-то рука и делает ему знаки. Он подошел ближе и увидел за оградой тучную старую даму с красным одутловатым лицом, поросшим каким-то пухом, и с выцветшими голубыми глазами. Клаудио перевел взгляд: дама придерживала за ошейник великолепного датского дога в розовых и серых пятнах. Пес повизгивал и скулил, видимо, от удовольствия. Она сказала:

- Как поживаете, синьор Лоренцо? Видите, Тигр вас тоже узнал... А ведь он был еще щенком, когда вы здесь жили... Войдите хоть на минуту... Я так рада вас снова видеть.

Клаудио уже собирался вывести женщину из заблуждения, но тут им внезапно овладел какой-то азарт, жажда приключений: он был здесь один, никого не знал; а ну как благодаря этой ошибке он обретет приятную компанию? Старая дама между тем повернулась к нему спиной и тяжелой поступью усталого человека пошла вперед; они миновали портик, пересекли веранду, заставленную плетеными стульями и креслами, и наконец очутились в полутемной гостиной. Здесь стояли жесткий диван и два кресла с расшитыми спинками, на стене висели олеографии - морские пейзажи и букеты цветов. Прозрачные абажуры были усеяны бусинками, и повсюду - на этажерках, столиках и шкафчиках - виднелись вазы, пепельницы, табакерки, фотографии в рамках и всякие безделушки. Дама тяжело опустилась в кресло, дог растянулся на полу возле нее. Слегка задыхаясь, она сказала:

- Здесь все осталось так, как было до вашего отъезда... О, в моем доме уже много лет ничего не меняется... Но ведь и вы тоже нисколько не изменились. Правда?

- Да, я не изменился, - ответил Клаудио, которому хотелось узнать, когда, по ее мнению, он жил в этом доме, потому что, по-видимому, с тех пор прошло не так уж много времени.

- Три года, - сказала женщина. - Это много для меня, старого человека, и мало для вас, ведь вы еще молоды. А знаете ли вы, что всякий раз, когда я вижу Елену, она спрашивает о вас?

Итак, существует еще и Елена, не без удовольствия подумал Клаудио. Славное имя, а его обладательница, должно быть, молодая женщина, привлекательная и милая.

Он спросил:

- Елена меня еще помнит?

Дама бросила на Клаудио взгляд, смысл которого остался для него непонятным:

- Ну, это не то слово. По-моему, она тоскует по вас.

"Куда уж лучше! - невольно сказал себе Клаудио. - Если эта Елена тоскует, значит, можно будет, воспользовавшись ошибкой старухи, поближе с ней познакомиться и заменить призрачного Лоренцо".

- Я тоже, - сказал он, - я тоже тоскую по Елене.

Произнося эти слова, Клаудио так вошел в свою новую роль, что они прозвучали совсем искренне.

- Вместо того чтобы теперь тосковать, - заметила дама, - лучше вам было тогда вернуться. Вы даже и представить себе не можете, до какой степени ваш отъезд огорчил Елену. Несколько дней она из комнаты не выходила, все плакала, бедняжка. Не спала, не ела. Я боялась, как бы она не захворала. А могу я спросить, почему вы так дурно поступили?

Клаудио ответил наугад:

- Я не хотел поступить дурно, но это было сильнее меня.

Старая дама вздохнула, немного помолчала и рассеянно сказала:

- Пусть так. И все же в ту ночь что-то произошло. Ведь наутро Елена появилась с затекшим глазом, точно ее кто-то поколотил. Но, синьор Лоренцо, вы знаете, что женщин не бьют?

Клаудио стало не по себе. Значит, этот Лоренцо поколачивал свою подружку; сам Клаудио, напротив, в жизни ни одну женщину пальцем не тронул. Он в замешательстве проговорил:

- Я еще раз повторяю: это было сильнее меня.

Казалось, старая дама что-то обдумывает: она молчала, вперив свои голубые глаза в пространство. Потом уже совсем иным, отнюдь не доброжелательным, а скорее суровым тоном она заметила:

- Вам следовало понимать, что, уезжая тайком, вы поступаете недостойно. Добро бы Елена была еще девчонкой, из тех, что легко утешаются с другим. Но ведь она в ту пору была уже не молода, для женщины ее лет любовная связь может оказаться последней. А ко всему еще она вдова, и ее сын, этот лоботряс, причиняет бедняжке столько неприятностей. Нет, вы и впрямь поступили неблагородно.

Клаудио заерзал в кресле и сделал вид, будто смотрит в открытое окно на растущие в саду деревья. Стало быть, Елена вовсе не молода, она значительно старше Лоренцо, и вдобавок у нее уже достаточно взрослый сын, снискавший себе репутацию лоботряса. С трудом он выдавил из себя:

- Собственно, разница в возрасте и заставила меня тогда уехать.

Старая дама вертела теперь в руках свои очки, привязанные лентой к поясу; мускулы ее лица расслабли, и Клаудио показалось, что оно от этого стало жестким и враждебным. Наконец женщина уже без всякой сердечности проговорила:

- Синьор Лоренцо, о разнице в возрасте вам надо было думать до того, как вы сблизились с Еленой. По общему мнению, вами двигала не любовь к ней, а корысть. Елена богата, а у вас не было ни гроша... Да, люди, как видно, не слишком-то разборчивы в средствах.

Клаудио понял, что ему следует взять под защиту этого "презренного" Лоренцо, потому что, защищая его, он тем самым защищает самого себя. И он с жаром запротестовал:

- Я вовсе не из корысти был с Еленой. Я с самого начала испытывал к этой женщине настоящую привязанность и оставался с нею до тех пор, пока привязанность не прошла.

Старая дама покачала головой:

- Вернее сказать, до тех пор, пока вы не встретили ту американку, которая была отнюдь не моложе, но, видимо, щедрее... С нею-то вы и уехали в тот самый день, когда бросили Елену.

- Ни с какой американкой я не уезжал.

- Но ведь вас видели вместе.

- Это произошло случайно. Она просто моя знакомая.

- Странная случайность. Не будете ли вы любезны в таком случае объяснить мне еще одну случайность?

Старая дама внезапно поднялась и своей тяжелой и неуверенной поступью направилась к письменному столу, стоявшему у окна. Клаудио увидел, как она открыла один из ящиков и начала рыться в бумагах, потом достала оттуда какой-то листок и медленно возвратилась на свое место. Тяжело опустившись в кресло, она положила листок на колени.

- А теперь скажите, - снова заговорила она, - по какой такой случайности вы уехали тайком, ни свет ни заря, даже не уплатив по счету? Елена не желает его оплачивать, говорит, что она и без того на вас много денег потратила, и, по совести говоря, я не могу ее ни в чем обвинять. Если я не обратилась в суд, - заключила уже совсем неприязненно дама, - то только щадя Елену, ведь она, думается, вас все еще любит. Значит, и этот неоплаченный счет - тоже случайность?

Дама водрузила на нос очки и, расправив листок, долго его рассматривала. И тут Клаудио понял - так ему по крайней мере показалось, что она очень близорука и именно по этой причине приняла его за другого. С минуту он надеялся - и одновременно страшился, - что женщина поднимет на него глаза и поймет свою ошибку. Но нет, она сняла очки, и они снова повисли у нее на поясе. Клаудио спросил себя, должен ли он наконец вывести ее из заблуждения, но тут же решил, что уже поздно. Это нужно было сделать в ту минуту, когда старухе почудилось, будто она его знает, а теперь выйдет, что она не только не получит по счету, но в довершение всего поймет, что он над нею посмеялся, ломал комедию. Пусть уж он останется в ее глазах Лоренцо! Ну а как быть со счетом? Оплатить его или нет? Ведь если он откажется, она, чего доброго, придет в ярость и обратится в полицию, тогда обнаружится, что все это комедия, и разразится настоящий скандал; и в конце концов Клаудио решил, что, пожалуй, стоит уплатить по счету: он, правда, потеряет немного денег, но поделом - незачем было выдавать себя за какого-то Лоренцо! Старая дама между тем продолжала:

- Это счет за последнюю неделю. Сумма не ахти какая, но ведь вы-то знаете: мы с дочерью живем лишь на то, что сдаем комнаты жильцам, поэтому для нас и это деньги.