Путь к счастью - Вера Кауи

Наконец Мэгги вернулась к себе в гримерную и торжествующая, но обессиленная рухнула в кресло.

— Ну, пусть теперь кто-нибудь вякнет, что я выдохлась, — заявила она.

— Никто этого не говорил, — поправил ее Барт, садясь верхом на стул, стоявший рядом с Мэгги. — Твой актерский талант никто не осмелится подвергнуть сомнению. Речь идет только о возрасте. — Он попытался улыбкой смягчить удар. — Хотя сегодня ты была женщиной без возраста.

Мэгги повернула к нему лицо, на котором не было никакого выражения.

— Я была хороша, правда? — сказала она, явно не ожидая ответа на свой вопрос. — Не пускайте ко мне никого минут десять. Мне нужно принять холодный душ.

Когда, наконец, толпу восторженных поклонников допустили к королеве бала, она уже успела расслабиться. Просто кошечка, подумал Барт.

Успех всегда действовал на нее умиротворяюще, потому что подтверждал правильный порядок вещей, где она занимала место на самом верху. Глядя, как она общается со своими почитателями — этому улыбка, тому приветный жест, еще кому-то шутка, — Барт обратил внимание на экстатический румянец на ее великолепных скулах, почти маниакальный триумфальный блеск в глазах. В ее осанке, в посадке головы сквозило действительно нечто королевское. Примерно так бывало всегда после удачной премьеры. Это особое возбуждение держалось в ней несколько часов. И опять же, подумал он про себя, ради таких вот минут она и живет, и ни одно живое существо не способно доставить ей этого счастья своей одинокой любовью.

Конни внимательно следила, как развиваются события, чтобы не пропустить первых признаков утомления — в улыбке, голосе, взгляде. Едва заметив их, она безжалостно прерывала поток восхищенных словоизлияний, произнося тоном, от которого слова застревали в горле:

— Теперь мисс Кендал нужно отдохнуть.

При этом она ловко собирала прямо из-под рук бокалы и легонько подталкивала гостей к двери. Когда захлопнулась дверь за последним посетителем, Мэгги сладко потянулась, так что хрустнули кости, и воскликнула:

— Я голодна как волк!

Барт не замедлил откликнуться.

— Бекон, яйца, колбаса, грибы, помидоры и поджаренные хлебцы, идет?

— Ммммм, да, пожалуй.

— Увидимся дома.

Когда он еще жил в Беркли, отец после ссоры резко уменьшил ему денежное содержание, и Барт одно лето проработал поваром в заштатной забегаловке. Там всем подавали одно блюдо — омлет с грибами и колбасой. Мэгги вообще строго следила за своей диетой, и перед спектаклем никогда не обедала, зато потом у нее разыгрывался волчий аппетит.

Приехав домой, Барт заглянул в холодильник и обнаружил, что предусмотрительная Конни закупила все, что нужно. Тут был брикет бекона, связка сарделек, свежие грибы, телячьи почки, корзиночка со свежими томатами, коробка яиц и батон свежего хлеба. Сняв пиджак, Барт закатал рукава и повязал фартук, который Дорис, приходящая домработница, всегда вешала возле кухонной двери. Потом он взял сковородку, зажег газ и принялся орудовать.

Он как раз ставил в духовку тарелки, чтобы подогреть перед подачей на стол, когда Мэгги вошла прямо на кухню — она всегда ела приготовленное Бартом прямо там — и сказала:

— Господи, у меня слюнки текут, как у собаки Павлова.

— А я готова и саму собаку слопать, — подхватила, входя следом, Конни.

Мэгги переоделась в огромный свитер и брючки и распустила волосы по плечам. Ее лицо и без грима сияло неизменно уверенной радостью успеха.

Господи, она в самом деле женщина без возраста, подумал Барт.

— Прошу к столу, все готово, — пригласил он. — Сколько тебе хлеба — кусок или два? — спросил он у Мэгги.

— С отрубями?

— Спрашиваешь!

— Тогда два.

— Мне тоже, — попросила Конни, подвигая к столу стул, на котором обычно сидела. Мэгги разлила по кружкам чай цвета красного дерева, который заварили в большом коричневом чайнике, а Барт водрузил перед каждой по огромной тарелке.

— Две тысячи калорий, — констатировала Конни.

— Экая беда! — беспечно отозвалась Мэгги. — Сегодня на сцене я потеряла не меньше пяти тысяч. Подвиньте-ка мне пиво, пожалуйста. — Она щедрой рукой налила себе пива, взяла в руки нож и вилку и провозгласила: — Если вам скажут, что величайшие изобретения, которые дала миру Англия — это реактивный двигатель и «роллс-ройс», не верьте: на самом деле это — пиво.

И она приступила к ужину.

Воцарилось молчание. Все занялись едой. Потом Конни убрала пустые тарелки, а Мэгги налила всем еще по кружке чаю. Тогда и начался разговор. Они перебирали по косточкам всю пьесу, с начала и до конца. Мэгги просила прокомментировать ее игру, Барт и Конни с охотой это делали.

— Вы потрудились за целую бригаду профессиональных критиков, — похвалила она их. Мэгги действительно ценила их мнение выше суждений профессионалов.

Когда Конни посмотрела на стенные часы, они показывали почти час ночи.

— Господи, времени-то сколько! — всполошилась она. — Мне вставать завтра в семь. Я пошла.

— Поспи завтра подольше, — взмахнув на прощанье рукой, сказала Мэгги. — Я тоже буду отсыпаться.

Она всегда поступала так после премьеры, вознаграждая себя за изнурительную трату энергии, которой требовали от нее репетиции. Перед спектаклем она работала по двенадцать часов в день.

Когда Конни вышла, Мэгги вылила себе в чашку остатки чая, обвила пальцами теплый фарфор и удовлетворенно сказала:

— Как я люблю эти минуты… Только и отдыхаю, что за нашими кухонными трапезами. Они мне тем более приятны, что мы устраиваем их после удачных премьер.

— Неудачных у тебя и не было. Разве что в далеком прошлом.

— А два последних фильма — забыл? — Я тебя предупреждал.

— Ладно, мистер Всезнайка, — укоризненно сказала она, но при этом ласково улыбнулась. — Жаль, что я не прислушалась к твоим мудрым советам. — Она положила ладонь ему на руку. — Я знаю, что часто манкирую твоими советами, но ты все равно не оставляй меня без них, хорошо? Я ведь знаю, что ты больше всех заботишься о моих интересах.

Это ты так думаешь, когда удается тебе угодить, подумал Барт. Он нежно взял ее ладонь в свою руку и поцеловал.

— Я вообще о тебе очень забочусь.

Она поспешно отняла руку.

— И напрасно. Мы с тобой об этом уже говорили.

— Но это касается только меня.

— Тебе лучше всех известно, что все мои мысли и чувства подчинены единственной и самой важной для меня вещи. Моей карьере. Если бы мне предложили заключить сделку: забудь о любви до конца своих дней и станешь самой крупной звездой в истории кино, я бы согласилась, не раздумывая ни секунды. Да ты и это знаешь.