Дао Кенгуру - Александр Розов

«Нет в жизни гармонии, – подумал Корвин, – вот говорят: если авиа-инженер придумал, спроектировал, рассчитал и запустил в производство хоть одну свою модель, то он уже состоялся, как профи-личность. Но дьявол сидит в деталях. Что значит придумал? Если разобраться, то «воздушное колесо» для автожира придумано в начале Второй мировой войны Рудольфом Шривером, авиа-инструктором «Luftwaffe». Но, у Шривера не было компьютера и базы данных по аэродинамике. Со временем он разобрался бы даже без компьютера. Наверное, Шривер связался бы с британцем Элиотом Рое, наследником исследований испанца Хуана Сиерва, автора первой теории автожиров. Вместе они доделали бы теорию устойчивости свободного несущего ротора… Но, началась война, Шривер и Рое оказались по разные стороны… Так что разобрался я, причем случайно, потому что на Кюсю не фиг было делать, кроме как складывать оригами. Вот, теперь штампуем йолоптеры, по сто штук в декаду. Обалдеть можно, какая простая машина получилась. Даже штаб флота заказал полсотни – для базовых летных школ. Пробная партия. И на форуме сайта ассоциации летных школ есть тема: йолоптер – автожир с колесом Корвина. Блин! Оно не Корвина, оно Шривера! Ладно, что уж теперь. Вот, с дисциплиной на производстве надо разобраться… Завтра подумаю, с чего начать».

…Корвин смотрел на белые облака, явно сделанные с нарушениями регламента, и, как обычно, успокаивался. Все. Его шеф-смена позади. А впереди обед. Ага! Решительно поднявшись на ноги, Корвин потянул носом, и ощутил манящий запах Супа с большой буквы «С». Запах супа доносился со стороны навеса – слегка продвинутого, но по сути традиционного домашнего камбуза, изобретенного канаками еще в эпоху Мауна Оро (разумеется, если верить сочинениям Ахоро О'Хара). Тут Корвин, кстати, припомнил присказку коммодора Багио Кресса: «чем больше женщин будет в твоем мобильном отряде, тем больше вероятность, что все бойцы вовремя получат жратву».

Под навесом, вокруг трехведерного бронзового котла с уже почти готовым Супом, оживлено общались Эрлкег, Лирлав, и Ригдис. Принцип обеспечения питанием у кйоккенмоддингеров был прагматичный, партизанский.

Первое: готовим один раз в сутки, сразу – на обед, на ужин, и на завтрак.

Второе: готовим много, поскольку наверняка кто-нибудь придет пожрать на халяву.

Третье: готовим из всего, что аппетитно выглядит, и кладем побольше разного.

Четвертое: это очень вкусно, а кто думает иначе, тот ничего не понимает в жизни!

Корвин уже придумал длинный многоплановый комплимент, адресованный всем трем девушкам вместе, и каждой в отдельности, а также, Супу, и был готов подойти к ним и произнести эту маленькую бытовую поэму, как вдруг…

…С грохотом рухнула секция декоративной ограды, и во двор ворвался овцекролик. Любимой клумбе Ригдис, где росли цветочки типа подсолнухов, угрожало фатальное разорение, и Корвин бросился наперерез злодею. Овцекролик (точнее нуралаг, как по научному называлось это порождение европейской животноводческой генетической селекции, не прижившееся на родине из-за ограничений на ГМО), был крупный, треть центнера, наверное. Явный самец-производитель. И наглость соответствующая. Он, не обращая внимания на Корвина, мчался к клумбе, но точный футбольный удар в брюхо отбросил его в сторону. Будь на месте овцекролика кабанчик такого же веса – атака на подсолнухи прекратилась бы, но это упрямое существо предприняло вторую попытку. Времени на второй замах ногой не было, и Корвин просто прыгнул на агрессора, резко придавив его к земле, и подумав: «хорошо, что неохиппи разводят овцекроликов, а не овцебыков». Овцебык, как известно, весит три центнера, и к тому же, с рогами…

…У овцекролика рогов не было, но имелись твердые тупые когти, сросшиеся на манер копытцев. И через секунду Корвин получил удар таким копытцем по ребрам. От такой наглости в сознании штаб-капитана вскипела ярость, и он обрушил на врага все, чему научился за три месяца стандартных флотских курсов капоэйры… Под градом ударов кулаками и локтями, овцекролик сник и, сообразив своими крошечными мозгами, что связался со слишком крупным противником, повел себя, как нормальный кабанчик. С оглушительным горестным визгом, он метнулся назад и, опрокинув еще одну секцию декоративной ограды, понесся по дороге вдоль берега в сторону ранчо неохиппи.

– Падла! – крикнул Корвин ему вслед, – Еще раз влезешь, пристрелю нах!

– Ты в порядке, кэп? – заботливо спросила Ригдис.

– Типа, да, – отозвался он, повернулся и добавил, – ты классно смотришься.

Обнаженная девушка, загорелая до цвета молочного шоколада, с очень гармонично развитым телом, с гордой осанкой, с короткой стрижкой выцветшей до белизны, и с твердым взглядом глаз цвета льда, держала в руках лопату, как боевую секиру. Она напоминала сейчас валькирию из голливудского кино в жанре «heroic erotic fantasy».

– Хэх… – произнесла она, и воткнула лопату в грунт, – …Кэп, у тебя ранение.

– Что? – удивился он, и провел ладонью по ребрам, – Блин! Кровь, однако. Не по-детски лягнуло меня творение империалистической генной инженерии.

– Сейчас я притащу спирт, продезинфицирую, – сказала Ригдис, и пошла к веранде.

– Капитан! – послышался щебечущий, но сильный голос, – У тебя ограда сломалась!

– Вижу, – буркнул Корвин, поворачиваясь к персоне, вошедшей сквозь дыру в ограде.

Это была микронезийская туземка лет 13, одетая в серые шортики и майку с картинкой: черным силуэтом акулы. Понятно. Участница юниорской «Банды Черных Акул», юных фридайверов – собирателей сувениров с затонувших кораблей на Чууке. В середине мая парочка бывших германских коммандос – Рикс Крюгер и Брюн Брейвик – прикормила и привезла сюда этих «свободных добытчиков» – полсотни мальчишек и девчонок. Теперь

«Черные Акулы» работают на яхтенной мини-верфи, и учатся «без отрыва от производства». Но, в неделе 168 часов, из которых как минимум 120 часов, «трудные подростки» свободны, как ветер над океаном. Видимо, примерно половину свободного времени они тратят на сон и еду, но оставшейся половины достаточно, чтобы еженедельно придумывать и реализовывать нечто этакое, с асоциальным оттенком.

Мысль насчет «асоциального оттенка» возникла у Корвина при сопоставлении грубого вторжения овцекролика, и моментального вслед за этим появления юниорки. Кстати, Корвин вспомнил, что ее зовут Лара Крофт. У всех «Черных Акул» были прозвища из культовых боевых компьютерных игр и телесериалов.

– Мы можем починить ограду за двадцать пять фунтиков, – сообщила юниорка.

– Ух, как быстро вы составили смету, – с притворным восхищением произнес Корвин и, будто невзначай, поинтересовался, – а кто такие «мы»?