Самый скандальный развод - Анна Богданова

– Икки ничего, но Овечкин сказал, что теперь у него великие цели, а она ему только мешает в их достижении. Она нашла у него тайник с деньгами, вытащила оттуда свою кровную месячную зарплату, а на следующий день они подали на развод. Она хотела было переехать обратно в отцовскую квартиру, но Роблен Иванович ее уже занял. Так что Икки снова с мамашей живет.

Я сидела, словно меня несколько раз ударили пыльным мешком по голове. Нечего сказать, жизнь порой нам преподносит такие сюрпризы, о которых не прочтешь ни в одной книге и не увидишь ни в одном фильме.

– А давай позовем их? Может, они уже пришли домой? – предложила я, и Пулька посмотрела на часы.

– Анжелка точно дома – гравировочная мастерская закрывается в шесть часов, а сейчас половина седьмого, а вот Икки – не знаю.

– Так у нее рабочий день до трех!

– Эбатов хочет покорить меня великодушным жестом – решил переписать аптеку на Икки. Она теперь ездит бумажки переоформляет.

Анжелка и Икки оказались дома, на наше приглашение: «Приходите, у нас есть водка и селедка», не раздумывая, согласились, и появились у меня дома спустя пятнадцать минут.

Встреча получилась очень трогательной – такое впечатление, что меня не было в Москве года два, и стихийная неукротимая вулканическая лава снова изверглась из меня в полной мере, после чего Икки с Анжелкой обрушились с ругательствами на Власа, а Пулька заключила:

– Все эти особи нас недостойны!

– Вы еще не знаете самого главного! – Икки опрокинула стопку водки и принялась рассказывать. – Я не говорила вам, но сейчас скажу! – Она выпила еще стопку. – Овечкин сделал подлость!

– Икки, я уже все знаю, – я хотела было избавить ее от рассказа о заветной Женькиной мечте – слетать на Марс и приобрести участок на Луне.

– Ты не знаешь! Вы вообще об этом ничего не знаете! – крикнула она и хлопнула еще сто грамм. – Овечкин написал книжку!

– Чего?! – изумились мы хором.

– Да! И она вышла месяц назад! Я сама это до развода узнала, когда выследила его.

– Что-что? – переспросила я.

– Не перебивайте, а то я собьюсь. Книжка называется «Нетленные записки Евгения Овечкина».

– Плагиатор! Это он у меня слизал! – Я была вне себя.

– Вот именно! – продолжала Икки. – И я прочитала, хоть он и прятал свои «нетленки»! Маш! Все то же самое, что и у тебя! Про наше содружество, только имена изменил и написано от лица мужика!

– Мерзавец! – больше всех возмущалась Пулька.

– Зачем он это сделал? – глядя в одну точку, спросила я.

– Ради денег, – уверенно ответила Икки.

– Да какие там деньги?! Много на такой книжке не заработаешь!

– Я сейчас вам все объясню. Главное не то, что он написал книгу! Главное, что он сейчас с ней вытворяет! Какой-то очередной благодарный пациент Серапионовича – издатель, объяснил ему, что главное – это тираж. Если твоя книжка быстро раскупается со склада, печатают новый тираж, а ты получаешь деньги.

– И что? – спросила я.

– А то, что нужно, чтобы твоя единственная книжка раскупалась с невероятной скоростью. Овечкин это послушал, послушал, но ничего тогда этому издателю не ответил, а как вышли его «нетленки», стал куда-то уходить по утрам, в самый час пик. Я на работу, а он неизвестно куда. И я решила его выследить... – Она загадочно посмотрела на нас и продолжала: – Знаете, что делает этот аферист? Он спускается в метро, залезает в переполненный вагон, потом умудряется сесть на освободившееся место, достает из сумки свою книжку (причем держит ее на расстоянии вытянутых рук, чтобы окружающим название было видно) и начинает ржать как ненормальный – да так заливается, что пассажиры из разных концов вагона к нему пробираются и спрашивают, что он читает. А по вечерам он совершает подобные поездки в «спальные» районы и катается там, в битком набитых автобусах!

– Маш, подай на него в суд! – посоветовала Пулька, чем напомнила мне Адочку.

– Прежде чем подавать в суд, надо ознакомиться с «нетленкой», – рассудительно сказала я.

– А меня к детям эти изверги не пускают! – всхлипнула Анжелка и залпом выпила стакан разведенного спирта.

– Анжел, ты ведь заблокирована! Тебе нельзя пить! – воскликнула Пулька.

– Твоя блокировка уж давным-давно истекла! – Огурцова все еще злилась на Пульку за то, что та обманным путем привезла ее в клинику, где ее заблокировали на три месяца от пьянства. – А я так по Кузеньке скучаю! Все-таки не дали мне развить в нем ни одного таланта, а Борис Борисыч, руководитель художественной студии, говорил, что у него уже сейчас проявляются способности к авангардизму!

– А я как встретила Новый год погано – так его, наверное, и провожу! – всхлипнула и я за компанию. – Никогда не забуду, как перед самым боем курантов раскрылись двери лифта, и я увидела Кронского с жирной, вульгарной крашеной блондинкой с черными отросшими волосами у корней. И как потом я пешком плелась под хлопки петард до своего дома...

– Почему это ты должна так же погано встретить этот Новый год? – враждебно спросила Пулька.

– Потому что в канун Нового года я буду разведена уже в четвертый раз!

– Надо же, горе-то какое! – воскликнула Пулька. – Ты будешь свободной, полноценной женщиной, и никакая особь противоположного пола не посмеет испортить тебе праздник! Девочки, а давайте справлять этот Новый год вчетвером!

– А давайте устроим вечеринку и отметим нашу свободу в следующие выходные!

– Точно! – отозвалась Пулька. – У меня и подходящий зальчик есть на примете!

– И всех, всех зопозем! – Мой язык уже не слушался меня.

Огурцова опрокидывала стопку за стопкой – видно, переживала из-за того, что не нашла у Кузи ни одного таланта, или просто потому, что давно не чувствовала состояния эйфории, в котором наплевать на все и вся.

– Да! И всех наших мамаш позовем! – поддержала меня Икки – она находилась на стадии «съезжающего со стола локтя».

– Нет, а вы заметили, заметили?! – вне себя от счастья кричала я. – Мы все разведены! У нас даже спирт – и тот разведенный!

– Нет места в наших рядах замужним! – Икки тоже выглядела счастливой. – А вы знаете, Света, моя помощница, тоже разругалась в прах и пух с клеильщиком-торпедоносцем! – Она пьяно засмеялась. – Да! Он опять пропал на выходные, и Света не могла его найти. Она обзвонила все морги и больницы. И не нашла его.

– Как?

– До сих пор? – нас это поразило.

– Не-ет, – Икки подняла вверх указательный палец и, скосив на него глаза, пригрозила нам. – Иннокентий два дня скрывался в аптеке. Я нашла его в пожарном шкафу – он сидел на ведре с песком – прятался от врагов, которые хотят украсть какие-то важные документы.

Потом мы, еле ворочая языками, рассуждали о предстоящей вечеринке, потом еще раз, кажется, перемыли косточки всем своим бывшим теперь мужьям, хотя этот эпизод я помню смутно...