Правда выше солнца - Анатолий С. Герасименко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Акрион был спокоен и даже улыбался.
– Ты справедливо рассудил, Душеводитель, – сказал он. – Благодарю. Клянусь перед богами вернуть похищенный курос в Пирейский храм Аполлона. Я сегодня же отправлюсь в Лидию…
– Па-па-па! Не так быстро! – Кадмил ткнул его пальцем в грудь. – Отправимся завтра, вместе. Даже под моим присмотром вечно умудряешься напортачить. Воображаю, что будет, если тебя оставить одного.
– Вместе?! – Акрион поклонился. – Буду счастлив идти за небесным наставником.
«И правда недурно я придумал, – порадовался Кадмил. – Небольшой геройский подвиг. Мальчишка решит, что искупил вину перед отцом, и станет покойно спать по ночам. Народ будет носить его на руках после возвращения со статуей. А я тем временем загляну в лабораторию Орсилоры. Одним махом все трудности…»
Эвника смущённо кивнула Кадмилу.
– Ты и впрямь спас нашего непутёвого братишку, Долий, – сказала она. – Не знаю, как благодарить… Сейчас распоряжусь насчет гекатомбы – тебе, и Фебу, и Майе.
– С гекатомбой лучше подождать, – посоветовал Кадмил. – Пока из Лидии вернёмся.
– Как повелишь, – согласилась Эвника. Она избегала смотреть на Акриона, улыбалась Кадмилу вежливо и натянуто.
Фимения также склонила голову:
– Славим Гермеса, многоумного бога! Спасибо, что спас брата. И спасибо, что помог вернуться в отчий дом. Здесь… – Она обхватила себя за плечи, повела взглядом, собираясь с мыслями. – Наконец-то смогу служить Аполлону. Открыто. Жрецы Фебиона – они ведь меня примут, да?
Последние слова прозвучали жалобно, с мольбой.
– Ещё бы не примут, – отозвался Кадмил. – Царская сестра на месте верховной жрицы – лучше не придумаешь! Любые расходы напрямик из казны…
Фимения по-прежнему держала руки крест-накрест на плечах. Вблизи было заметно, что веки её припухли, как бывает после долгих слёз. Всё-таки она сильно горевала из-за гибели Семелы. Кадмилу даже захотелось сказать что-нибудь в утешение. Да только что тут скажешь? «Жаль, что так вышло с твоей матерью, но она была ведьмой и работала на соседнее государство, уж прости, всё равно пришлось бы до смерти запытать её на допросах в лаборатории, поэтому, выходит, кинжал и упавшая статуя – не самый плохой вариант: и быстро, и не очень больно, и есть, что похоронить»… М-да.
Фимения вдруг подняла взор и посмотрела долго и пристально, будто услышала его мысли. Она была сейчас очень похожа на Семелу. Кадмилу стало не по себе. Словно покойница глядела глазами дочери с того света.
Надо всё же будет поговорить с бывшей верховной жрицей Артемиды. Наедине. И чем скорее, тем лучше.
– Кстати, об Аполлоне, – сказал он бодро. – Дельфиний, которого украли лидийцы, стоит у тебя в келье, верно? Акрион рассказывал. Это тот самый драгоценный пирейский курос, я не ошибся?
Фимения кивнула.
– Жрецы знали, что я молюсь Аполлону, – проронила она. – Там, в Эфесе. Упросила их отдать статую мне. Хотели разломать, чтобы переплавить золото, но я не дала.
– Вот ведь варвары, – с чувством сказал Кадмил. – Ну да не беда. Вернём твой курос, будешь перед ним молиться…
– И вот тогда можно гекатомбу устроить! – ввернул Акрион.
Несмело улыбаясь, он хлопнул Эвнику по плечу. Та вскинулась, сбросила братнину руку.
– Ты! – процедила с яростью.
Акрион попятился. Эвника топнула ногой и пошла на него.
– Ты соображал, что болтаешь?! – воскликнула она, замахиваясь. – И почему мне не сказал? Почему не сказал, спрашиваю?
– Я... – Акрион всё пятился, пока не упёрся спиной в опору стои. – Прости. Прости.
– Ты правда его убил? Правда? – Эвника хлопнула Акриона по щеке так, что по перистилю заиграло звонкое эхо. – Нашего отца? И ждал, пока это скажет… какой-то брадобрей? Ты мог признаться, дюжину раз мог!
– Ты его любила, – покачал головой Акрион. – Я боялся тебя ранить.
– А ты не любил?!
– И я, – сказал Акрион. – Сама ведь знаешь.
Эвника помедлила, стоя перед братом – высокая, почти с него ростом, разгневанная, в яркой праздничной одежде. Кадмил думал, что она ещё раз ударит Акриона, но вместо этого Эвника крепко его обняла.
– Прости, – сказал он ещё раз.
– Заткнись, – буркнула она.
Фимения быстро посмотрела на Кадмила, словно извиняясь, и поспешила к брату с сестрой. Акрион протянул ей руку, принял в объятия, и они застыли без движения, вместе, втроём, крепко прижавшись друг к другу – царственные сироты, во власти которых была вся Эллада от Ионии до Лесбоса. Но не было такой власти, которая могла бы вернуть им Ликандра и Семелу. Тирана и предательницу, безумца и ведьму, чудовище и… другое чудовище. Отца и мать.
Кадмилу отчего-то стало холодно. Мороз пробежал по коже, будто в зимний день, хотя солнце шпарило так, словно Гелиос сегодня выслуживался перед Зевсом и хотел показать, на что способен. Сироты. Дети без родителей. Смерть, неумолимый Танатос, крылатая тварь с железным сердцем. Забрал их, забрал всех. Развалины домов, дым, трупы. Тишина, мёртвая тишина. Один, навсегда один. Пал мятежный Коринф, пал от божьего гнева…
Он судорожно втянул сквозь зубы пахнувший лавровой листвой воздух. Вздор. Не стоит. Это было очень давно, пора уж забыть. Как забыл имена родителей. Как забыл их лица.
Теперь он – бог, хитроумный и ловкий, бог удачи и красноречия, покровитель торговцев и путников.
Работа! Работа! Пора домой, на Парнис. Нужно собираться в дальнюю дорогу.
И надобно позаботиться о нашем новом друге. Вилий, любитель правды и дешёвых шлюх-порне. Мастер завивать волосы и появляться в самый неподходящий момент. Нам о многом предстоит поговорить, дружище. О том, кто тебя подослал, кто подговорил обличить Акриона. О том, кто ставит мне палки в колёса, кто не обрадовался гибели Семелы и теперь готов на всё, лишь бы в Элладе начался кризис власти. Пойдём же, покажу тебе твой новый дом, камеру на нижнем этаже. Там малость туго с удобствами. Но не стоит переживать, это ненадолго…
Он шагнул к сгорбившемуся на горячем песке Вилию, покрепче ухватил за шиворот серого гиматия, рванул вверх. И остолбенел.
Вилий грузно перевалился набок. Рот и подбородок укрывала густая пена – точно каламистр отрастил седую бороду. Лицо вздулось, на лбу проступили чёрными змеями вены. Глаза, налитые кровью, краснели ярче граната.
Кадмил коснулся шеи Вилия, пытаясь нащупать биение жил. Выругался под нос. В лабораторной библиотеке
