Мой Ванька. Том первый - Алексей Лухминский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все распоряжения я сделал. Димка всё знает, и работать вы с ним будете так же, как и раньше. Доверенность у тебя есть.
Опять не доложился Илье Анатольевичу. Сделай это за меня и продолжай заниматься с ним, если он, конечно, не возражает. Штука полезная! Ему я ещё и сам напишу.
Беспокоюсь за Сергея Александровича и Юру. Крутые, но беззащитные они… Полагаюсь только на тебя.
И вообще, как ты тогда сказал, оставляю тебя за старшего.
Я хочу, чтобы ты знал! Более дорогого и близкого человека, чем ты, у меня в этой жизни не было, нет, и вряд ли будет. Но я как старший в тандеме и старший твой брат ответственен за твою судьбу и хочу своим отъездом помочь тебе её устроить.
Мне тебя всегда будет очень не хватать, и придётся жить воспоминаниями от одного приезда на сессию до другого. Так что, надеюсь, через полгода увидимся.
Свой адрес тебе сообщу либо по телефону, либо письмом.
Береги Дашу и Серёжку. Будь им ангелом-хранителем.
Очень крепко тебя обнимаю и так же крепко тебя целую – всегда твой Сашка».Письмо я оставлю на столе на кухне. Обычно Ванька уходит на работу раньше меня, и всё должно получиться.
Уже знакомая команда летунов меня встретила, как родного. Хорошие они ребята! Главное, лишних вопросов никогда не задают.
Вот теперь с двумя своими сумками (а раньше была одна!) сижу в брюхе Ил-76 и слушаю, как турбины набирают обороты.
Всё! Прошлая жизнь кончилась! Надо выстраивать новую…
Господи… Да что же мне так погано! Будто что-то важное потерял… Сую руку в одну из сумок и достаю маленькую водки. Чёртова крышка не хочет откручиваться! Ну вот… Наконец… Из горла так из горла! Начинаю…
Часть 3. Доктор Елизов
Самолёт, окончательно погасив скорость, останавливается.
Вот и Булун, который теперь должен стать мне местом постоянного проживания. Прощаюсь с экипажем самолета. Жму протянутые руки этих замечательных парней, которые уже столько раз меня выручали. На вопросы, когда обратно, мычу что-то невразумительное.
– Александр Николаевич! Елизов!
Благодаря провидение, что могу уйти от этих неудобных вопросов, оборачиваюсь на зов. По бетонке ко мне спешит какой-то человек и приветственно машет рукой. Узнаю Васю Зайчикова, которого пользовал во время своего предыдущего визита.
– Здравствуйте, Александр Николаевич!
– Здравствуйте, Василий Петрович!
– Надолго к нам?
Сразу не могу ответить, но что-то отвечать надо.
– Пока не выгоните! – отшучиваюсь я.
– Что, надолго? – всё-таки уточняет он.
– Надолго! – решительно отвечаю я.
– Вот и здорово! Вас тут любят! – и сразу: – А когда приём начнете?
– А что, есть проблемы?
– Да у жены там…
Понимаю, что он деликатно не хочет меня сейчас грузить.
– Думаю, что, может, уже послезавтра… Если Кирилл Сергеевич позволит.
– Понятно. Вы как собираетесь добираться? Вас сегодня не встречают?
– Вы первый, кто узнал, что я приехал, – улыбаюсь я.
– Я на машине! Едем?
– Ага, поехали. Можно будет меня прямо к больнице?
– Сразу же в дом родной? – Зайчиков подхватывает одну из моих сумок.
С двумя сумками вваливаюсь в кабинет Кирилла Сергеевича. Я знаю, что он остаётся в больнице допоздна.
– Саша?
От удивления у него очки съезжают на кончик носа.
– Здравствуйте, Кирилл Сергеевич! Принимайте!
– Здравствуй, Сашенька! – он горячо меня обнимает и похлопывает по спине. – Ты надолго?
Молча смотрю на него, будто боюсь ответить.
– Навсегда, Кирилл Сергеевич…
Его лицо вытягивается.
– Не понял тебя…
– Я решил работать здесь.
– А учёба?
Кирилл Сергеевич явно растерян.
– Вы же меня на сессии будете отпускать?
– Это конечно… Но, Саша, я что-то тебя не пойму.
– Кирилл Сергеевич! Я, может, и сам многого не понимаю… – и вздыхаю. – Можно, потом вам всё расскажу?
– Можно, конечно… Ладно. Пошли домой. Антошка, наверное, заждался. Там мне всё и расскажешь, – решает он, а потом, внимательно посмотрев на меня ещё раз, добавляет: – Что-то твой вид мне не нравится. Тебе сначала надо отдохнуть с дороги.
– Кирилл Сергеевич, может, я здесь где-нибудь переночую? Чего я вас стеснять буду. Там, глядишь, потом комнату сниму…
– Что за глупости? – в голосе доктора звучит откровенное негодование. – Ещё чего придумал! У меня будешь жить! Или тебе со стариком неуютно будет?
– Что вы, Кирилл Сергеевич! Мне как-то неудобно…
– Неудобно – сам знаешь что делать на потолке. Пошли!
В квартире Кирилла Сергеевича сидим за столом и ужинаем. Антошка, встретивший меня достаточно любезно, расположился на моих коленях.
Я потихоньку всё уже рассказал. Про Ваньку, про Дашу, Серёжку. Теперь молчу и жду вердикта. Кирилл Сергеевич долго и грустно смотрит на меня. Молчит… Как будто что-то для себя решает.
– Знаешь что… Давай-ка ложись ты спать. Хочу с тобой поговорить обстоятельно, по-отцовски, если позволишь. Но сейчас тебе надо отдохнуть.
– Завтра во сколько подъём?
– В шесть, как обычно. Только это для меня. Ты завтра отдыхай. Сходи к Дмитрию, к Андрею… Короче, проведи день для себя. Это я тебе как врач говорю. Плохой у тебя вид. Не нравится мне это. Замотанный ты какой-то…
– Я хочу на работу, – возражаю я. – Если честно, то мне настолько сейчас погано, что для меня лучше всего загрузиться по самую макушку. Не отказывайте мне, пожалуйста…
– Ну что ж… Тогда вместе встаём в половине седьмого.
Дорогой мой Кирилл Сергеевич… Я понимаю, что он хочет дать мне лишние полчаса поспать.
Вытягиваюсь на уже знакомом мне диване и зарываюсь носом в подушку. Да-а… лохматой Ванькиной башки мне не хватает… Что ж, пора отвыкать!
* * *– Вот, Николай, принимай на работу! – Кирилл Сергеевич подталкивает меня к своему заму.
– Саша? Ты чего это? Опять на месяц? Или задержишься?
Николай Фёдорович очень тепло жмёт мне руку. Я всегда чувствовал его симпатию ко мне.
– Он пока поработает у нас. Опыта наберётся, – отвечает за меня главврач. – Это я предложил ему поработать у нас, пока тут кадровый голод. Саша любезно согласился.
Кирилл Сергеевич так лихо отмазывает меня от всяких вопросов, что мне остаётся только молчать и кивать.
– Молодец, Саша! Спасибо тебе, – зам снова жмёт мою руку. – Ты у нас всё знаешь, тебя люди знают, поэтому вводного инструктажа не будет. Кабинет для вечернего приёма тебе выделять?
– Обязательно. Тем более что я уже пообещал начать с завтрашнего дня.
– Значит, кабинет у тебя будет тот же. Табличка у нас сохранилась, – Николай Фёдорович улыбается.
Вечер. Устраиваюсь в знакомом мне кабинете. Мы его делим со здешним неврологом.
Собственно говоря, я ведь через Зайчикова объявил, что начну приём завтра. Может, сегодня не стоит тут сидеть? Однако снова внутреннее чувство подсказывает мне, что уходить не надо, что я понадоблюсь. Вот чёрт! Именно здесь, в Булуне, я почему-то очень остро начинаю ощущать, когда становлюсь нужным.
Вообще-то контингент здесь разношёрстный – начиная от жителей самого Булуна, продолжая военными из воинской части, находящейся здесь же, и заканчивая жителями достаточно дальних поселений, добирающихся в единственную больницу самыми разными способами.
Ну вот… Дверь кабинета приоткрывается, и в образовавшуюся щель просовывается голова пожилой женщины. Конечно, я узнал её! Это та самая женщина из местной церкви, которая продавала мне свечи.
– Заходите, заходите! – приглашаю я, не прерывая обустройства кабинета.
– Здравствуйте, Александр Николаевич, – неуверенно говорит она. – Извините, я, наверно, не вовремя. Вы с завтрашнего дня принимаете…
– Ничего, ничего. Что у вас случилось? Простите, я забыл, как вас звать-величать?
– Анна Степановна я. Не у меня… У внучки моей. Мы, может, лучше завтра её привезём?
Слово «привезём» меня сразу настораживает.
– А что с внучкой?
– Да у неё с ногой… Неделю назад наложили повязку, а она совсем на ногу наступить не может. Даже по дому не ходит почти… Нога раздулась и посинела…
– А кто накладывал повязку?
– Да молодой такой… Пётр Иванович, кажется.
О Петькином отношении к больным я давно осведомлён, как, впрочем, и о его знаниях. Это при том, что Кирилл Сергеевич всё-таки пытается сделать из него врача.
Начинаю складывать в медицинскую сумку всё, что может в таком случае пригодиться.
– Сейчас, Анна Степановна, вместе пойдём.
– Да что вы! Мы завтра…
– Мы сейчас идём к вам смотреть вашу внучку, – выговариваю я с металлом в голосе и набрасываю на плечо ремень сумки. – Идёмте!
Дом Анны Степановны находится в секторе частной застройки. Долго петляем по улочкам, и наконец – вот он. Такой старенький, но бодренький домишко. Видно, что хозяева внимательно следят за его самочувствием.
– Заходите, Александр Николаевич! – приглашает хозяйка, входя первой.
