Сборник " " - Александр Громов

– Кхм.

Леон обернулся. Тирсис был уже здесь, а как проскочил незамеченным – неизвестно. Вода, покрывавшая его с ног до головы, стекала с защитного набедренника по ногам и собиралась на полу двумя лужами.

– Все кончено? – спросил Леон.

На одну безумную секунду ему внезапно захотелось вернуть все назад. Пусть бы сейчас Тирсис растерялся и потребовал объяснений: что, собственно, кончено? Что вождь имеет в виду?

Тирсис наклонил голову и чихнул.

– Как? – спросил Леон.

– Отравленная стрелка в затылок, – Тирсис оскалился. – Почти мгновенная смерть, без мучений. Типичная работа зверопоклонников.

«Так, – подумал Леон. – Хорошо. С чего это я думал, будто ребята не справятся?»

– Охрана? – спросил он.

– Устранена. С ним всего двое было.

– А подозреваемые в преступлении?

Тирсис капризно покривил губы, поросшие юношеским пушком.

– Не подозреваемые, а участники нападения, застигнутые с поличным. Поймали двоих, остальные ушли в лес. Кандидатуры отобраны подходящие: темная деревенщина, вдобавок оба южане. Что я, дела своего не знаю, что ли?

– Но-но, – проронил Леон. – Не петушись.

Мгновенный озноб прошел, растекся по коже мурашками. Мурашки растаяли – и нет мурашек. И нет больше Астила, что главное.

Леон почувствовал прилив сил. Захотелось расправить плечи.

– Иди. Спасибо.

…Вопросы организации торжественных похорон Астила, предательски убитого зверопоклонниками, Леон обсуждать отказался, возложив эту миссию на Париса и Полидевка и предложив им продумать детали самим, с тем чтобы представить на утверждение завтра.

Он начал похрипывать – говорил уже более часа. Перешли на схваченных убийц, и Леон потребовал принять меры. В необходимости принятия мер не усомнился практически никто. Добрый знак.

– Один из них утверждает, что амулет на него надели силой, – нерешительно вякнул Парис.

Полидевк посмотрел на него из-под насупленных бровей.

– Врет.

– Тебе виднее… – Парис развел руками, полез было пятерней в бороду и спохватился: – Вот и я думаю, что врет, мерзавец! Зверопоклонники – они такие! Они – ого!..

Преемник Аконтия – Леону называли его имя, но он забыл – задвигался на лавке, как бы желая взять слово и что-то сказать, но, забегав глазами по щелям в полу, ничего не сказал и успокоился.

– Удавить? – спросил Полидевк. – Прилюдно?

– Я же сказал: принять меры. Как – решать тебе. Вообще, нам давно пора иметь военно-полевой суд.

– Значит, обоих в одной петле, – заключил Полидевк, – спиной к спине. Это будет назидательно. И еще раз почистим леса, особенно приграничные.

– Почисти, почисти. Своих людей тебе для этого хватит? Или дать еще?

– Дать еще, – обрадовался Полидевк.

– Дадим, – пообещал Леон.

Он знал, что не даст ни за что. Брюхоног стал слишком опасен, чтобы можно было позволить увеличить и без того немалую силу, что стоит за его жирной спиной. Пора поставить его на место. И лучше всего сменить совсем.

– Прежде всего займись восстановлением порядка в войсках, – деловито бросил Леон. – С этого и начни, а зверопоклонники могут подождать. Парис, твое дело не только связь, но и пропаганда. Забыл? Где не поможет убеждение, будем применять силу. Теперь вот что. Рано или поздно нас все равно загонят под землю, – Леон покосился на Умнейшего, – поэтому будет чудовищным расточительством спасать ненужных людей в ущерб незаменимым. Нам понадобятся дисциплинированные солдаты, ремесленники, здоровые женщины и дети. Южане идут к нам? Очень хорошо, пусть идут. Но пусть не ждут, что их тут примут с распростертыми объятиями. Каждый пришелец должен делом заслужить свое право на спасение. Есть возражения? Очень хорошо, а теперь поговорим о продовольствии…

Совещание удалось закруглить в полчаса.

Умнейший, не проронивший за это время ни одного слова, не отреагировал на знак Леона, приказывающий остаться. Пришлось скомандовать вслух.

Дверь за остальными закрылась поспешно и плотно.

– Я хотел сказать тебе спасибо, – начал Леон. – Без тебя у меня ничего бы не получилось. Скорее всего мы все были бы уже мертвы, растерты в пыль, ты знаешь это? Ты сделал нас сильными. Ты начал, а ведь это труднее всего – начать…

Помолчали. Умнейший сидел осунувшись и смотрел в пол.

– Подумать только, с чего все завертелось, – продолжал Леон. – С камня, разбившего мне окно.

– С камня, – эхом отозвался старик.

– Я что-нибудь делаю неправильно? – спросил Леон. – Ты не молчи, Учитель, ты мне скажи. Мне нужен такой человек, как ты. Чтобы рядом… Всегда. Я не справлюсь один, ты меня понимаешь?

– Справишься, – глухо сказал Умнейший. – Теперь уже справишься. Я вижу.

– Сейчас – я ошибся?

Умнейший покачал головой, и в этом движении Леону открылось, насколько старик стал дряхл. Последняя вспышка старости обрушилась на него стремительно, словно атакующий зауряд.

– Нет. Ты все сделал правильно… Об одном прошу: не называй меня больше Учителем.

– Почему?

– Тебе уже пора иметь своих учеников.

Умнейший вышел сгорбившись и забыл притворить за собой дверь. Слышно было, как, по-стариковски покряхтывая, он спустился по ступенькам крыльца и зашлепал по глине.

Так, подумал Леон. Ни с того ни с сего он вдруг ощутил страшную усталость. Словно в былые времена, когда возвращался с поляны после состязаний, которые проиграл. Нет, даже хуже…

Но ведь не проиграл же! Ведь выиграл!..

В «предбаннике» кашлянул адъютант, испрашивая позволения войти. Не дождавшись позволения, осторожно прикрыл дверь.

Ушел Умнейший… Жаль, что ушел. Не с кем посоветоваться, некого и обвинить в случае чего. Нет, на это найдутся другие. Такого, как он, уже не будет. Никогда. И многого не будет из того, что прежде было простым и естественным, как солнечный луч или глоток воздуха. Что же останется в удел вождю, переставшему быть властелином пустоты? Что-то ведь должно остаться, кроме великой жертвенности и великого одиночества – отныне и навсегда.

Неужели – ничего больше?..

Глава последняя

Что бы ни случилось – живи!

Чернота, а в ней корабль. В корабле отсек, в отсеке – человек в специальном кресле, с которого он никогда не вставал и не может встать. Даже два человека: один из них снаружи и служит оболочкой, а другой – это я – внутри.

Слоеный пирог.

Нбонг спит, а я не сплю уже седьмой час. Для меня это много. Опять чешется спина, а не достать. Мне темно, потому что брат спит с закрытыми глазами. Его храп мешает мне думать.

Молчание в корабле. Молчит даже сам корабль. Молчит коммодор; я его понимаю и сочувствую ему. На Базе начнут искать виновного и найдут, он это знает, и мы это знаем.

Мы возвращаемся. Сторожевой спутник восстановлен и усилен. Долго, очень долго никто не посмеет приблизиться к планете, где земляне совершили ошибку. Проще всего было бы распылить эту планету, обратив в ничто следы любой оплошности землян. Для этого не обязательно возвращаться на Базу – «Основа Основ» имеет в своем распоряжении достаточный набор средств.

Помешал чужой корабль, сунувшийся в охраняемое спутником пространство несколько десятилетий назад. Как следовало, он был уничтожен, но посеял сомнения. Похоже, о существовании этой планеты известно не только нам – наши младшие «братья» из уцелевших во время Всеобщей Войны старых колоний всюду суют свой нос. Если это так, решение вопроса надолго погрязнет в трясине межпланетных конференций, совещаний и дипломатических демаршей.

Подсознательно понимаешь, что где-то в пределах Галактики могли сохраниться старые колонии, уцелевшие каким-то малопонятным чудом и развивающиеся – либо деградирующие – совершенно изолированно. Ничего удивительного нельзя найти и в том, что сведений о них нет в Архиве: после Всеобщей Войны сохранилось немногое. Вероятно, Ульв-ди-Улан отделается легким взысканием – наша ошибка понятна и простительна. И даже не наша ошибка, а тактический просчет Базы.

Сбежал Й-Фрон – теперь уже ясно, что сознательно дезертировал – и, по-видимому, чувствует себя среди туземцев, как рыба в воде. По одному этому факту можно судить, на каком уровне развития стоят тамошние аборигены. Если бы мы могли позволить себе поддаться эмоциям и скорректировать планы очистки в соответствии с рекомендациями экспресс-методик «Аут», «Дуст» или «Полный серьез», с ними давно уже было бы покончено.

Даже бродячие не-ценные в нижних ярусах активной оболочки Земли, прижатые к стене во время облавы, иногда огрызаются. Это – активная оборона, характерная для многих животных, начиная от муравьев, и вовсе не признак разума. Но совершить самим – первыми! – тщательно подготовленное нападение, еще не будучи зажатыми в угол, способны только цивилизованные носители разума. Уничтожив Девятого, они доказали свое право на попытку выжить.