Некромантка 2 - Дарья Лакман

он не был глуп — намотал на ус, что лучше ни о чем личном не справляться у этих двоих. Поэтому он рассказывал байки и небылицы, которые гордо именовал «историями из жизни». Правда, почти каждая такая история начиналась со слов подобных фразам из небылиц «поймал я как-то дохлого воробья» или «в одиноком пруду я сумел раздобыть утонувшую рыбу».

Имельда на этот раз шла почти на десять шагов впереди, хромая, но уперто двигаясь вперёд, поэтому основным слушателем был Мару. И, надо отдать Турцелу должное, эти истории, были ли они правдой или выдумкой, вызывали улыбку у Мару, а иногда и смех. Несмотря на происшествие, что связало их пути на какое-то время в единый узел, мужчины вполне комфортно сосуществовали вместе. Мару был крайне молчалив, Турцел слишком уж болтлив — они дополняли друг друга. Имельда же где-то посередине, витая в своих мыслях, иногда возвращаясь в действительность.

За день они прошли огромное расстояние. Лес стелился вокруг по земле, что изгибалась волнами небольших пригорков и холмов, не поднимаясь при этом на приличную высоту. На то она и была долиной, что ни одной горы не было видно на ближайшем глазу расстоянии.

Ближе к вечеру с одного из холмов на горизонте уже можно было различить дымку деревни, а когда стало смеркаться, тройка путешественников переступила условную границу в виде узкой полоски земли свободной от деревьев и других насаждений, отделяющую крайние дома и огороды от леса.

Деревня была настолько удалена от какой-либо цивилизации и крупных трактов, что ни о какой таверне и речи ни шло. Путники постучали в первую же избу, хозяева которой с осторожностью и недоверием поведали, что на постой можно обратиться к Ивасье, что живет дальше по улице в большом жёлтом доме.

Дом действительно нашёлся чуть дальше, почти в самой середине этой небольшой деревни. Найти избу было не сложно, в последних лучах сонного солнца добротная хата словно светилась. И не удивительно: бревна, из которого был сложен дом, были выкрашены в веселенький жёлтый цвет. Когда Имельда и ее спутники подошли к крепкой калитке с колокольчиком, во дворе уже суетились люди, и не пришлось звать хозяйку и звонить в колокольчик. На них обернулась добротная женщина с широкими бёдрами, на которых теплая в пол юбка чуть ли не трещала. Сверху накинут был тёплый тулуп, а голова обвязана шерстяной шалью.

Лицом круглая, румяная, не сказать, что писаная красавица, как из книжки, но весьма приятной наружности. Турцел тут же зарделся, заулыбался, грудь колесом выпятил, шапку со лба на затылок сместил.

— Мир имени и дому вашему, хозяйка, — Имельда взяла слово, как самая толковая единица из их отряда. Мару не говорил по понятным причинам, а Турцел не связал бы и двух слов сейчас, улыбаясь во все свои зубы, которые у него сохранились. Вот сейчас бы ему проявить своё словолюбие им в помощь, так нет же, встал истуканом и лишь скалился.

— И вашим именам и пути добра, путники, — женщина оставила явно чужую суму на крыльце и стала спускаться по ступеням. На заднем дворе из стоила вышел высокий худой мужчина, одетый в тёплую фуфайку и шерстяные штаны. С мечом и кинжалом у пояса, с меховой шапкой на голове и укутанный в широкий истасканный шарф. Под уздцы он вёл нервную кобылу, что явно не хотела слушать своего хозяина. Пока женщина шла к ним, Имельда завела за спину руку и, нашарив Мару, вцепилась ему в ладонь мертвой хваткой. Мысли успокоились.

— Это вы Ивасья?

— От рождения так кличут, а вы кто?

Женщина не дышала радушием, но и злобной не была. Просто к новым лицам относилась с опаской.

— Мое имя Мальта, — Имельда чуть поклонилась, соблюдая законы вежливости, — А моих спутников зовут Арш и Ком, — она указала поочередно на Мару и Турцела. — Мы направляемся в столицу и заплутали немного в ваших землях. Нам бы ночь переночевать. На окраине деревни сказали, что к вам с этим вопросом можно обратиться, и вы не откажете в помощи, — Имельда говорила мягко и сладко, пытаясь завоевать доверие. Если сейчас эта Ивасья не пожелала бы пускать их, то пришлось бы вновь довольствоваться жёсткой сосновой подстилкой и таким же зайцем.

— Иш, какие. И кто ж это вам такое насоветовал-то?

— Да на окраине. Спросили в первом доме, что попался, там нам и сказали, Ивасья радушная хозяйка, в крепких руках дом содержит и места хватит.

Женщина заулыбалась, понимая лесть Имельды. Глупой Ивасья не была, поняла, что и имена не настоящие и легенда тоже придуманная, но все же позволила принять эту лесть. Ей чужие тайны были ни к чему. А вот Турцел изрядно удивился названным именам. Хотя бы потому, что это были имена его подельников.

— Что ж, на ночь пущу, но не за даром. Чай не богаты мы нахлебников на постой определять задаром.

— Не беспокойся, хозяйка. Отплатим медью или серебром. Или шкурой заячьей. На что согласишься?

Женщина задумалась, держа гостей по-прежнему за калиткой. За это время солнце уже успело сесть за деревья, а худой мужчина справился-таки с кобылой и вывел ее через другие более широкие ворота за ограду. Троица и старый гость Ивасьи обменялись изучающими взглядами. Имельда хоть и держала Мару за руку, все равно почувствовала нечто родственное по отношению к мужчине и отталкивающее.

— Много вас, путешественники. Три серебряных давайте.

Женщине не нравился стоящий позади юной девицы индивид. Лицо у него было такое, что сразу видно, не местный и даже не вааларец. Выходец из далеких стран. Видала она подобных на своем жизненном пути: опасные и хитрые, молчаливые и расчетливые. Таких не то, что в дом, в деревню пускать не хотелось, а второй так и вовсе на дурочка был похож. Ивасья, глядя на эту юную особу, невольно подумала сначала, что этих троих связывают особые, так сказать, отношения. Раз путешествуют по таким заброшенным местностям, значит, в нормальном обществе им места нет. Но сейчас, разглядев получше, Ивасья уже не была так уверена. Тот, что выглядел простодушным забулдыгой, имел какую-то хитрую искру во взгляде, но все же был слишком прост, как тот пень. С таким бы эта девушка ни за что не стала делить одну кровать. Да