Справочник по философии разума животных - Kristin Andrews,Jacob Beck
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В своей новаторской работе Гриффин (1958, с. 324) отмечает:
Эхолокация давно используется моряками в условиях тумана или темноты, когда есть подозрение, что берег или скалы находятся совсем рядом... Иногда достаточно просто крикнуть... и через секунду-другую после подачи такого сигнала можно услышать отчетливое эхо.
Локализация может быть достигнута путем тщательного прослушивания через определенные промежутки времени, и Гриффин отмечает, что эта примитивная техника использовалась "вероятно, со времен финикийцев" (стр. 324-5). Некоторые слепые добиваются более впечатляющих результатов, используя постукивание тростью или палкой, или издавая щелкающие звуки языком и внимательно прислушиваясь к отраженным звукам (Stroffregen and Pittenger, 1995). Хотя человеческую эхолокацию иногда путают с тактильными ощущениями на лице, иногда называемыми "лицевым зрением" (Ammons et al. 1953), она, несомненно, является разновидностью слуха. Человеческая эхолокация может быть развита до ошеломляющей точности, позволяя идентифицировать такие повседневные объекты, как деревья, стены, мусорные баки и автомобили. Один из экспертов по эхолокации, Дэниел Киш, ходит в походы, катается на велосипеде и играет в баскетбол, несмотря на пожизненную слепоту (Thaler et al., 2011). Исследования остроты зрения показывают, что точность человеческой эхолокации сопоставима со способностями летучих мышей и периферийного зрения человека (Teng and Whitney, 2012). Эксперты-эхолокаторы обращают внимание на стимулы, которые обычные люди могли бы заметить, но обычно не замечают. С практикой этот навык улучшается, даже у тех, кто начинает заниматься этим в позднем возрасте. Хотя обычно у них нет причин развивать эту способность, люди, обладающие зрением, могут быстро овладеть ею (Ammons et al., 1953; Teng and Whitney, 2012). Возможно, эхолокацию легче развить в отсутствие зрения, потому что различные органы чувств конкурируют за использование внимания или других нейронных ресурсов. Или, возможно, это связано с первенством зрения как источника наших интуиций и метафор о восприятии и повседневном пространственном представлении. Это неясно.
С другой стороны, раз эхолокация у зрячих людей является слуховой, может быть, слепые эхолокаторы воспринимают ее по-другому? Можно утверждать, что человеческая эхолокация лишь в некоторой степени похожа на обычный слух, хотя разница, скорее, является вопросом степени, а не вида - точно так же, как мы не считаем дальтоников лишенными зрения только потому, что им недоступны те же частоты, что и другим. Однако есть некоторые особые соображения, когда речь идет о таких людях, как Киш. Область, известная как кальцевая кора или V1, связанная с визуальным восприятием у зрячих людей, отвечает за обработку слуховых сигналов у слепых эхолокаторов (Thaler et al., 2011), что, возможно, предполагает, что они воспринимают зрение, а не звук (их слуховая кора по-прежнему обрабатывает другие виды звуков). Однако разумно ожидать, что мозг Киша будет несколько необычным, учитывая пожизненную слепоту, и поэтому, возможно, для него V1 был "завербован" слуховой системой. Другая возможность заключается в том, что V1 была ошибочно определена как "зрительная" кора и предназначена для обработки пространственных представлений независимо от их сенсорного происхождения, как предполагают Паскуаль-Леоне и Гамильтон (2001, с. 15). Если это так, то V1 лучше рассматривать как пространственную кору: хотя она обычно обрабатывает входы от нескольких модальностей (опять же в соответствии с древним наблюдением, что другие органы чувств передают пространственную информацию), это упускается из виду, поскольку входы, возникающие из этих других источников, обычно маскируются массивным вкладом зрения. Можно также отметить, что, хотя тактильные сигналы у врожденно слепых людей, читающих по Брайлю, обрабатываются в "зрительной" коре, результирующая феноменология, тем не менее, является тактильной (Hurley and Noë, 2003, p. 139). Если сенсорная кора "отступает" перед слуховыми сигналами, то Киш воспринимает эхо как звук.
Эта интерпретация подтверждается тем, как Киш говорит и пишет о том, что это такое. Например, в учебном документе с подзаголовком "Учимся видеть по-новому" Киш использует как визуальные, так и слуховые дескрипторы для своего "сонара-вспышки". Однако, несмотря на кажущуюся радикальность названия, слуховые дескрипторы, такие как "слышать", "звук" или "слушать", преобладают и используются только в отношении эхолокации, в то время как визуальные дескрипторы часто используются метафорически как когнаты для неперцептивных суждений, как, например, "мы рассматриваем этот процесс как интерактивный". Кроме того, хотя он часто использует кавычки, чтобы отгородиться от описания эхолокации как "видения", Киш никогда не подразумевает нелитерального значения слуховых дескрипторов, таких как "слышать", "звук" или "слушать". Несмотря на то, что Киш время от времени ссылается на общие "образы", эхолокация никогда не характеризуется как "зрение", "визуальный" или "взгляд". Между тем, он уделяет пристальное внимание специфике звуков, которые могут быть "широкими и редкими", "полыми" или "рассеянными". Хотя нельзя полностью исключить другие альтернативы, баланс экспериментальных данных, самоотчетов Киша и простого здравого смысла позволяет предположить, что эхолокация - это один из видов слухового опыта.
Поэтому слепые люди, которые эхолокационно воспринимают звуки, а не зрительные образы, и хотя они используют "зрительную" кору, возможно, мозг отступает перед слуховым входом, и их корковые области функционируют иначе. Между тем обычные люди тоже эхолокацией занимаются, и хотя она часто функционирует бессознательно, иногда она принимает форму слухового опыта и никогда не переживается визуально.
Угроза наивной интроспекции
Люди часто путаются в самых разных вещах, так почему бы им не запутаться в том, что такое эхолокация? Возможно, проблема заключается в том, что наивная интроспекция в отношении сознательных проявлений "здесь и сейчас" просто ненадежна. Эта точка зрения находит поддержку у таких людей, как Швицгебель, который утверждает:
У нас нет надежных средств узнать о нашем собственном текущем сознательном опыте, о наших текущих образах, о наших внутренних ощущениях - мы в таком же неведении относительно этого, как и относительно всего остального, возможно, даже в большем неведении... [мы] и невежественны, и склонны к ошибкам... и мы совершаем грубые, постоянные ошибки даже относительно самых основных характеристик нашего текущего сознательного опыта.
Если это так, то нет ничего удивительного в том, что люди не могут понять внутреннюю жизнь других видов! Действительно, несмотря на то что мы часто эхолокацию, Швицгебель утверждает, что мы часто путаем ее с вымышленными тактильными ощущениями или "лицевым зрением". Эти ошибки настолько серьезны, что он делает провокационный вывод: "Мы даже не знаем, каково это - быть собой" (Schwitzgebel and Gordon 2000, p. 244). Из этого следует несколько выводов. Вопрос о том, заслуживает ли сознательная интроспекция доверия в целом, имеет значение, поскольку принято считать, что она
