Ген древних - Андрей Uknown Ефремов

В походном положении дроиды могут развивать большую скорость за счёт антигравитационного двигателя, а паучьи лапы вылезают из тела, когда робот переходит в боевой режим, для большей манёвренности и экономии энергии. Если верить описанию из базы данных, дроиды очень хорошо вооружены, а нейрощит способен выдержать до нескольких десятков прямых попаданий сгустков нейроэнергии мощностью до двух тысяч нейр. И таких машин для убийства всего живого тут прошло минимум две.

— Поздно, Синт, — сказал я, когда просканировал окружающую местность. — Они нас обнаружили. Отряд, к бою!

Глава 20 Перезагрузка

Времени на принятие решения не оставалось, поэтому я рванул навстречу двум паукам и начал формировать фаербол, попутно отдавая команды бойцам:

— Андрей, Семён, уходите в скрыт и занимайте удобную для стрельбы позицию. Пока я не собью щит, ничего не предпринимать, толку всё равно не будет, только спалитесь. Вика, то же самое. Гаврилов, у тебя самое опасное задание: держать защиту и не дать им превратить меня в головешку.

Больше времени на разговоры не осталось. Дроиды открыли огонь из ручных бластеров и более мощных турелей, установленных на корпусе. Я создал постоянный канал связи с сосредоточием и равномерно распределил пси-силу по организму, чтобы в нужный момент воспользоваться способностями и не тратить драгоценные мгновенья на активацию.

Каждую клеточку тела обожгло болью из-за превышающего мои текущие возможности объёма оперируемой энергии, но мне удалось удержаться в сознании и не свалиться от болевого шока. Прыжок, усиленный пси-силой, позволил мне уйти от всех сгустков нейроэнергии и отправить в бой фаербол прямо в полёте.

На пути смертоносного сгустка возникла полупрозрачная голубая плёнка, полностью поглотившая деструктивную энергию, а дроиды мгновенно ответили. Излучатели в их руках презрительно сплюнули, и как минимум четыре нейроэнергетических шарика устремились к моему телу. Три из них приняла на себя выставленная Гавриловым защита, но умение начального уровня было неспособно выдержать большой входящий урон. Четвёртый шарик ударил в плечо, которое тут же пронзило резкой болью, а Синт подсветил соответствующую область бледно-красным, что свидетельствовало о серьёзной ране.

Отвлекаться было некогда, у оружия дроидов большой боезапас и высокая скорострельность. Дистанция между нами сократилась до десяти метров, и можно ударить пси-силой. В последний миг перед атакой в голове что-то щелкнуло, и я придержал уже готовый сорваться в бой воздушный таран. Это не навредит дроидам, а потраченные на атаку секунды могут оказаться для меня фатальными. Поэтому сформировал в руках сотни нейропылинок, перемешал их с энергией из сосредоточия и уже потом активировал воздушный таран.

Понятия не имею, как это у меня получилось. Экстремальная ситуация придала сил, а эффект поразил даже много чего повидавшего Алиаса. При комбинировании двух типов энергии мельчайшие нейропылинки сменили свой окрас с синего на фиолетовый и вместе с воздушным тараном, на огромной скорости, буквально изрешетив неспособный справиться с неизвестным типом энергии нейрощит, пробили насквозь железные тела дроидов. Но всего этого я уже не видел. Почти сразу после атаки в голове разорвалась атомная бомба, и в очередной раз наступила темнота.

— Его вены стали красными. Это нормально? — услышал я взволнованный голос Воронцова.

— А я знаю? — чуть ли не зашипела Вика. — Реска залечила ожёг, Солнце усиливает регенерацию, а больше мы сделать ничего не можем. И симбионты не отвечают, как будто вырубились вместе с Игорем.

— Надо было сказать Юле, когда проводили сеанс связи, четыре часа уже прошло, а Игорь так и валяется бревном.

— Она бы тут же захотела приехать сюда, а на дороге неспокойно. Интерфейс работает, но без симбионтов наши возможности ограничены, это слишком опасно. Если с сестрой Игоря что-то случится, он нам этого не простит, так что хватит ныть и давай продолжим погрузку, вон Гаврилов с Андреем тащат следующую партию металла.

Так, значит, окружающая обстановка под контролем, и есть время прояснить ситуацию. Прежде всего вывел перед глазами свои характеристики и не поверил глазам. Показатель сосредоточия скакнул сразу на девять пунктов и достиг десяти единиц, а емкость — 1000 энеронов. Параметр пси-сила апнулся до пятёрки, и если мои вены сменили окрас на красный, значит я достиг максимального спектра воина-райхорианца. С уровнем свечения пока всё не до конца ясно, но это не важно, со временем прокачаю его до максимальной десятки, главное — перешагнул ступень, а это очень сложно. Но что же всё-таки произошло?

— Синт? Ты там живой? — попытался достучаться до симбионта я.

— Что ты со мной сделал? — неестественно тихим, даже болезненным голосом ответил симбионт. — Я потерял связь со всеми своими частичками, а мой энергетический потенциал уменьшился. Мне ещё никогда не было так больно. Я запрещаю тебе проводить эксперименты над моей энергоструктурой, твои необдуманные действия могли привести к моей смерти. Как ты вообще получил доступ к моим резервам? — уже более уверенным, властным тоном продолжил Синт.

Ага, вот симбионт и проговорился. Похоже, он и вправду испытал сильный стресс, раз обмолвился о частичках и сообщил о каких-то резервах. Сейчас, пока симбионт дезориентирован и не восстановил контроль над своими соплеменниками, наиболее подходящий момент, чтобы приструнить Синта.

— Не надо строить из себя невинную овечку, — с усмешкой в голосе ответил я. — Ты собирался подчинить меня, перехватить контроль над телом, но я не позволю тебе этого сделать.

— Но как ты …

Договорить Синту я не дал и начал действовать. Создать постоянный канал связи с сосредоточием удалось на удивление легко, совсем как в лучшие годы Алиаса. Нет, даже проще, ведь я впитал в себя так старательно запасаемые Синтом резервы энергоклеток, которые усилили не его структуру, а моё сосредоточие, отчего и получилось совершить резкий скачок в развитии.

Я почувствовал небывалую доселе мощь. Энергия буквально переполняла каждую клеточку моего тела, а под действиями лучей Солнца все процессы протекали в разы быстрее. Я открыл глаза и вскочил на ноги. Друзья положили меня на крышу БТРа, но сейчас это было не важно. Активация отключившейся после потери сознания боевой формы усилила приток