Я видела детство и юность XX века - Ирина Эренбург

Прибыли в Пуховичский район. Остановились в лесу окало Бютеня, на берегу Птичи. Правда, что Птичь зовут партизанской рекой. Где только ни были, и всюду она течет. В ее болотистых берегах партизаны спасают свою жизнь.

21 июня.

Вчера не удалось взорвать эшелон. Ходили я, Файзиев, Володин, Медведев, Киселев, Луковников и Суров.

Нам последнее время положительно не везет. А тут еще идут радиограмма за радиограммой — требуют при взрыве доставать документы, чтобы узнавать номера частей, едущих на фронт. Ну и безголовые сидят в Центре! Неужели они не знают, что как только взрыв, мы бежим сломя голову от железки. Минута задержки, и ты уже окружен. Вот бы сюда того, кто пишет радиограммы.

22 июля.

Вот уже около месяца нет связных от Русакова, который с группой ушел в Осиповичский район. Хотят послать нас узнать, в чем дело.

Ребята говорят, что мы совершенно засиделись и прогулка в 120 км нас немного разомнет.

Собственно говоря, идти не очень опасно! Надо пройти всего километров 30 опасного пути, и то около железной дороги.

6 августа.

Пришли со связи. Еле разыскали отряд, который переехал под Тальку. Немного размялись, да и побегали.

В ночь на 24 июля, при переходе через железную дорогу, наткнулись на засаду, но удрали, хотя и посидели трошки в болоте.

Были в гостях у отряда Самсонова. Все удивлены, как это мы идем вдвоем на задание. У них девчат полно, но все работают на кухне. Некоторые ни разу не слышали боевых выстрелов. Все девчата нам завидуют. У них нет даже винтовок, не говоря о личном оружии. А мы одеты по форме: ремней и портупей полно, пистолеты и вдобавок автоматы.

Вместе с несколькими партизанами в ночь на 28 июля перешли железную дорогу. Переходили на переезде. 29-го утром разыскали Русакова.

Они еще ничего не сделали, от связных нет сведений, поэтому решили пока к нам людей не посылать.

1-го августа с группой ходили на засаду на Варшавское шоссе. Подбили легковую машину, но трофеи не взяли, так как сзади шла колонна. Обстреляли колонну. Сожгли 7 автомашин и ушли. 2-го августа с группой и бригадой Кашуры взорвали полотно жел. дор. Слуцк — Осиповичи на расстоянии 10 км.

Если не удастся пустить под откос эшелон, то решили парализовать дорогу.

Начали работать в 10 часов и работали до 5 часов утра. Вывинтили почти все шпалы, полотно взорвали через метр. После работы пошли в отряд.

Ребята думали, что мы попались, так как мы сообщили, что нарвались на засаду.

Приятно чувствовать, что о тебе волнуются.

Когда подходили к лагерю, то все вскочили с криком: „Девки идут!“ Сашка даже расцеловал нас.

А иногда даже путно и не назовут. Иногда называют такими незаслуженными именами!

31 августа.

Вот я ранена вновь и опять в ту же ногу. 28-го разгромили полустанок Деревцы. Трофеи большие. Нагрузили 13 подвод.

30-го в поле нас заметил самолет и обстрелял. Улетел, но вскоре появилось 5 самолетов. Мы ехали лесом. Начали бомбить, и осколками бомб я ранена в ногу. Ранено трое: я, Новиков и Михайлов. Новиков в живот, Петька в плечо — осколком вырвало правую лопатку.

Нас будут отправлять в Москву.

Скоро я увижу своих родных и, может быть, Леву. Но мне почему-то страшно встречаться с ним.

Жалко Катюшу. Трудно ей будет без меня. Райка такая лентяйка, ведь она ни разу не готовила и не стирала.

Катя просит, чтобы я быстрее возвращалась в отряд.

Такое состояние, что хочется домой, но и из отряда уезжать неохота. Ведь так все свыклись, как братья и сестры стали. Все как-то мило обращаются со мной, просят писать и прилетать опять в их отряд.

1 сентября.

Сейчас идет приготовление к прощальному завтраку. Сегодня уедем. Быть может, я никогда не увижу этих дорогих ребят. Даже Райка и та трет картошку, мне не дала ничего делать. Писем у меня уже уйма. Все просят сообщить их родным. Память о всех вас я сохраню навсегда. Ведь многим из вас я обязана жизнью.

7 сентября.

Прибыли на площадку. Ехали шесть суток. Прощание было трогательным. Катя рыдала как ребенок. Мне не верится, что, может, сегодня ночью я буду в Москве.

Странно как-то…

Что-то меня пугает.

По дороге на аэродром проезжали много отрядов. Сколько друзей! С некоторыми увижусь после войны, а некоторые погибнут.

10 сентября.

С 10 часов вечера выезжаем на аэродром и сидим там до 3-х часов ночи.

Отправляющихся в Москву много. Рассчитано на три машины. Мы летим с первой посадкой. Всею нас 10 человек из нашего отряда. И мы и наши сопровождающие каждый вечер бываем пьяные. Все прощаемся, но самолета пока нет.

16 сентября.

Вот уже сутки, как я на родной земле. Сколько радости, слез при встрече.

В ночь на 15-е самолет сделал посадку. В 0 час 23 мин покинули Белоруссию. Летели через Новгород-Северский, Орел. Новгород-Северский весь горел. За 30 км до линии фронта нас стали обстреливать. Фронт перелетели на высоте 3700 м. Посадку сделали в Монино. Из нашего отряда летели трое: майор Новиков, я и Михайлов Петр. Я и Новиков в госпиталь не поехали, а вызвали из Москвы машину. Нас отвезли в Москву, в Генштаб. Новиков куда-то уехал, а я в 17 час 00 мин получила разрешение идти на ночь домой.

Подходя к дому, так волновалась. Квартира была заперта. Вышла тетя Маня, сказала, что папа и мама уехали в Серпухов. Настя на работе, Коленька спит, а ключ в окне. Открыв квартиру, вошла. Все так, как было, кажется, я только вчера была дома. Разбудила Коленьку. Несколько минут он протирал глаза, думал, что еще спит. Согрела воды. Я стала мыться. Вошла Настя, бросилась ко мне, и я долго не могла ее от себя оторвать, так рыдала, думала, что не успокоится.

Решили сразу не показываться папе и маме. В 21 час они постучались. Я спряталась. Когда они вошли, то Настя сказала, что от меня есть известие. Мама заплакала. Коленька не вытерпел и велел мне выйти. Так все плакали, даже папа. А у меня хоть бы слезинка. Неужели я потеряла все чувства? Даже эта радость встречи и то не вызвала слез.

Папа и мама разрешили курить и все, что я хочу делать, лишь бы была теперь с ними и не уезжала больше. Всю ночь мама подходила ко мне, не веря, что это я.

Сегодня ездила в Генштаб армии. Получила все гражданское и отпуск до завтра.

Мама плачет и говорит, чтобы я не ездила больше никуда.

Они никак не поймут, что я только в первый день службы числилась добровольцем, а теперь военнообязанная.

Разослала все письма, которые дали ребята.

Послала письмо в Баку.

18 сентября.

Сегодня ночью прибыла в Мало-Ярославец. На вокзале встретил меня командир Р.О.[193] штаба Западного фронта. Отвезли на частную квартиру. Утром был врач, вынул осколок и велел полежать несколько дней. Новиков где-то в деревне. Но узнал, что я приехала, и просится, чтобы его перевезли в город. Был у меня старшина, привез продукты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});