Поколение пепла - Алексей Доронин

А вот в Китае или Древнем Египте государство было необходимо, чтоб ирригацию обеспечивать и пирамиды с Великими стенами возводить. Там оно хоть и погружалось временами в смуты и рассыпалось на враждующие осколки, но стояло, менялась только религия, национальный состав жителей и так далее.

Пока население составляет одну двухсотую часть от прежнего, России не будет. Общей культуры и языка мало. К тому же это пока они общие, а пройдет пару веков – и отличий в речи у русских с Краснодара и русских с Дальнего Востока будет не меньше, чем у современных русских с чехами и поляками. Если, конечно, русские в тех регионах еще останутся, подумал вдруг Александр, а не будут проглочены соседними народами.

Сами-то они в Сибири наверняка продержатся. Вопрос – для какой жизни?

Человек, который много лет соблюдает здоровый образ жизни, гораздо менее вынослив, чем тот, у кого есть опыт общения с алкоголем – не запойный пьяница, а просто бывалый выпивоха.

Тяжелее неопытный переносит и похмелье. Антон это знал, поэтому не удивился дрожанию рук, мешкам под глазами и нездоровому цвету лица исполняющего обязанности мэра.

К тому же кое-кто, похоже, просто не умел пить. Поисковик был уверен, что хозяин кабинета вливал в себя спиртное, не закусывая. Еды на столе не было.

Но он бы очень удивился, если бы узнал, что главный сурвайвер не выпил ни грамма алкоголя.

– Никто не ушел, всех накрыл? – Взгляд Владимира казался спокойным, тон деловым. Он был чисто выбритым, в гражданском костюме, а не в камуфляже.

– Всех до единого.

– Трофеи привез? – спросил Богданов. Как ни старался он придать своему голосу бодрость, тот звучал апатично. Как будто речь идет о чем-то второстепенном.

– Все, что нашел, – ответил Караваев. – Все, вплоть до их палаток. Все до последней гильзы собрали. Если не брать гибель людей, то мы остались при своих. Сколько потеряли, столько и приобрели. Дебет с кредитом свели, короче.

Видя, что Антон не уходит, Богданов снова приподнял на него глаза.

– Что еще? – сквозь зубы процедил он.

– В их лагере были рабы. И женщины. Мужчин мы пока поместили в изолятор для проверки. Что делать с бабами?

– Рабыни?

– Некоторые, кажется, были там добровольно. Для пленниц они слишком упитанные.

– В жертву богам, – глухо произнес Владимир. – Всех на алтарь, чтоб милостивы были. Да ладно. Всех на мясо, если сочные.

Караваев подумал, что это уже лучше. Шутит, значит, не сломлен. Хотя шутки специфические.

– Все это, ты понял, я сказал несерьезно, – к Богданову снова вернулся деловой тон. – Женщины нам нужны в целости.

– Даже такие?

– Да и чем уж они «такие»? Сытые значит здоровые. А насчет остального… да простят мне сексизм, но к женщине морально-этических требований меньше. Она должна собрать генетический материал и передать его будущим поколениям. Поэтому женщина… может быть женщиной бандита, палача, людоеда и не запомоиться, как говорят наши друзья-уголовники. Называть его «котиком», котлеты жарить… Ничего, у нас их мозги быстро на место встанут. Пока пусть потрудятся под присмотром. Поселить можно в одно из общежитий, но не за колючку. Исправятся, будут такими же членами… единицами, в общем, нашего сообщества, – закончив длинную тираду на одном дыхании, временный исполняющий обязанности главы со свистом выдохнул воздух.

Караваев не стал задавать вопросы про состояние Маши. Для этого ему хватило такта. Навещать ее разрешалось только мужу. Если бы были какие-то улучшения, Владимир бы обязательно рассказал, ведь радовался же он на второй день, как ребенок, что она его просто узнала, что дышит самостоятельно и открывает глаза. Но на этом чудеса закончились, и плавно вступила в свои права реальность. Больше за последние три дня, которые Караваев провел за сбором и транспортировкой трофеев, улучшений не произошло.

Возвращаясь домой к Насте, Антон старался даже не думать, как бы он чувствовал себя на месте Владимира.

Антон запомнил этот день хорошо еще и потому, что вечером прибыл первый караван с Урала и в нем было много вещей, от которых глаза лезли на лоб.

Глава 8. Возвращение

Они вернулись не все вместе, как ожидали оставшиеся в городе. Они возвращались с ноября по декабрь. Оборванные, исхудавшие, но довольные. Возвращались не одни: были среди них совершенно незнакомые лица.

Первую зашифрованную весточку от них Подгорный получил, когда первая партия путешественников связалась с городом с расстояния в четыреста километров, проезжая Томск.

Но больше всего людей вернулись второго декабря. Воссоединение семей и друзей в этот день напоминало День Победы. Добытчиков вышла встречать целая делегация: Богданов, весь совет и добрая половина свободного от работы населения города. Радость была омрачена только свежими могилами на кладбище. Вернувшиеся поверить не могли, когда им рассказывали про то, что случилось в городе в прошлом месяце.

Многие из горожан были со свежими повязками и начинающими заживать ранами. Многие в гипсе и на костылях. Те, кто вернулся, пострадали гораздо меньше.

Восьмидесяти четырех человек не досчитался маленький город после отраженного бандитского налета. По сравнению с этим погибших в экспедиции оказалось совсем немного.

Тепло приветствовали и Демьянова. Настолько помпезно, что тот даже рассердился: «Что я вам Ким Чен Ын?»

В честь воссоединения было назначено торжественное собрание. В зале бывшего кинотеатра присутствовало почти все взрослое население городка. Председательствовал майор. Благодаря Демьянову ежемесячные «партсобрания» стали традицией. Обсуждалась на них в основном текучка вроде расчистки улиц, ремонта крыш и копания колодцев, но иногда неожиданно всплывали и такие отвлеченные темы, как судьба остального мира. До сих пор выстраивание отношений с ним шло только по двум направлениям.

С одной стороны, вокруг обитаемой части города, включавшей несколько десятков компактно расположенных многоквартирных домов и несколько сот частных с огородами, был возведен оборонительный рубеж. Капитальная стена из бетонных блоков и плит была только одним из его элементов, и не самым важным. Укрепрайон строился по мере того, как машины доставляли материалы от площадки, где должен был быть построен стадион. К началу марта периметр был закончен.

Из-за этих приготовлений, отнимавших много трудовых ресурсов, некоторые считали майора параноиком. За время их «исхода» они не заметили в окружающем мире никого, кто мог бы представлять для них опасность. Отдельные агрессивные одиночки не в счет.