Сердце стального дракона. Лекарь поневоле - Кира Иствуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У меня заканчивается терпение, — шипит щербатый. — Так или иначе, вам придётся заплатить, детишки. Золотом или кровью!
Ладони Шейна вновь сжимаются на моих плечах.
— Боюсь, кровью заплатите только вы, детишки, — голос стального звучит отрывисто и весомо. — Перед вами Императрица Магов. На колени, и, может быть, она вас пощадит.
— Кто-кто?
— Императрица магов, — невозмутимо сообщает Шейн, чуть толкая меня вперёд. — Это звание присуждается Властителем сильнейшему магу Мортланда. Она раздавит вас и этого вашего “недо-Шторма”, как букашек.
Время словно останавливается. В голове с натугой скрипят шестерёнки. Мои брови взлетают вверх, когда я понимаю, кого Шейн имеет в виду.
Императрица магов? Сильнейшая?!
Он с ума спятил?!
Нервный смех рождается в горле. Разбойники со мной солидарны. После секундного замешательства они начинают гоготать так, словно смешнее шутки в жизни не слышали.
— Это ты про кого? Про эту девчонку в балахоне, что на три размера больше неё? Да у девчонки и ауры магической нет! И где тогда её проводник? За дураков нас принимаешь? — по-шакальи скалятся они, не сдерживая издевательского смеха.
Мне же совершенно не до веселья. В ушах начинает стучать пульс, по спине пробегает нервная дрожь. Я пробую развернуться, попятиться прочь, но дракон стоит позади как непоколебимая стена, его руки словно из железа.
“Проклятье! Что задумал этот чешуйчатый! И при чём тут я?!” — панически вопят мысли, а следующий миг я чувствую, как дракон перемещает руку мне на шею — туда, где под тканью плаща прячется золотой ошейник.
В голове звучит эхо голоса Шейна.
“Алиса, вытяни вперёд руки и обратись к своей искре. Так же как недавно. Давай!”.
“Нет-нет, я не стану! Не стану!” — отвечаю мысленно. Но, похоже, связь работает только в одну сторону, потому что Шейн повторяет: “Давай!”
Мне совершенно не нравится происходящее. Дракон всё решил за меня и выбора не оставил. Первый порыв — воспротивиться и не делать ничего! Но затем я стискиваю зубы и всё-таки поднимаю руки, направив ладони в животы разбойников. Изо всех сил я стараюсь сосредоточиться и почувствовать внутри искру. В конце концов, я же должна научиться ею управлять! Так почему бы не сейчас?
— Ну, и что дальше? — хмыкает щербатый, облокачиваясь на стену дома.
— А вы подойдите и узнаете, — подначивает дракон.
Мне хочется провалиться под землю от смятения и ужаса.
Взгляды троих мужчин со злобой впиваются в меня, шарят по моей фигуре, разбойник с ножом — делает шаг вперёд. Время словно растягивается, мне мерещиться всё в замедленной съёмке.
"Я не одна. Всё получится!" — думаю и тянусь к силе, к горячему шару под рёбрами. Тот пульсирует яркой золотой энергией. Стоит мысленно её коснуться, как сила отзывается, поддаётся. Я осторожно тяну её по венам к плечам, затем жемчужными змейками спускаю к запястьям, распределяю по ладоням. Магия тяжёлыми каплями набухает в пальцах.
“Представь, — шепчет голос Шейна в голове, — что магия — это податливая глина. Вытяни её в спираль, а затем сожми в плотный шар. Затем снова в спираль и снова в шар. Сминай до тех пор, пока глина не уплотнится до твёрдости камня. А после просто стряхни в сторону этих идиотов. Остальное я сам”.
Я изо всех сил стараюсь следовать инструкции, мысленно растягиваю и сжимаю магию. Она поддаётся с трудом, выскальзывает, жжётся. Разбойник делает ещё один шаг. Цзынь-цзынк — щёлкает он ногтем об нож, а затем отводит лезвие назад, словно для удара. Солнце отражается от стали. Два других разбойника сжимают кулаки и вдруг кидаются на нас с двух сторон.
— Сейчас! — приказывает Шейн.
Я встряхиваю руками, словно избавляясь от капель воды.
Но вместо воды с пальцев срываются тяжёлые горошины силы. На мгновение они зависают в воздухе идеально круглыми жемчужинами, внутри которых пульсирует энергия... а затем выстреливают в сторону разбойников.
Лица мужчин искажает страх. По ушам бьёт хлопок. Разбойников отбрасывает от нас с такой силой, будто им животы врезались пушечные ядра. Раздувая плащи и дребезжа окнами, по переулку проносится порыв ветра, воздух наполняется кислым запахом крови.
В глубоком шоке я смотрю на мужчин, со стонами корчащихся у стен. У щербатого неестественно выкручена рука, у того, что был с ножом, в кровь разбито лицо и выбиты зубы. Третий вовсе раскроил о стену затылок и теперь лежит без движения.
Шейн приобнимает меня за плечи и уводит прочь от жуткого зрелища. У меня подгибаются колени и трясутся руки.
— Ты не перестаёшь меня удивлять, — шепчет дракон мне на ухо, когда разбойники остаются далеко за спиной. — Впервые вижу, чтобы у кого-то с первого раза настолько хорошо получилось уплотнить магию.
Я тяжело вздыхаю. Почему-то радости я не ощущаю от слова “совсем”.
— Мы их так и оставим? — спрашиваю. — И, объясни, зачем ты это устроил?
— Я дам наводку страже, ими займутся. Что касается второго вопроса… ты же сама хотела практиковать магию.
— Но ведь не так!
— Не пойму, почему ты недовольна? Эти отбросы заслужили урок вежливости. Нам ничего не грозило, я полностью контролировал ситуацию.
Слова Шейна звучат логично. Наверное, зря я разволновалась. Надо радоваться, что чуть больше узнала о магии. Мне вспоминаются ошарашенные лица разбойников, и на душе становится чуть легче. Они уж точно не ожидали, что их уделает девчонка.
— Тренироваться в полевых условиях — это самое эффективное, — добавляет дракон.
— И многих ты так тренировал? — хмыкаю я, немного оправившись от первых впечатлений.
— Талант учителя у меня в крови, ты разве ещё не поняла? Теперь ты умеешь не только освобождать энергию, но и наполнять её физическим весом. А вот ускорение снарядам придал уже я, но с твоим талантом через пару тренировок ты и сама научишься.
— Только, пожалуйста, пусть эти тренировки будут в безопасных условиях.
— Безопасных для кого? — не сдерживает ухмылки Шейн. Я тоже невольно улыбаюсь.
Так, шутливо ругаясь, мы выходим с узкой улочки на широкий проспект.
Здесь жизнь бьёт ключом.
Мимо спешат мамочки с детьми на летающих колясках, вдоль аллеи прогуливаются мило воркующие парочки, продавцы зазывают купить сладости, модную одежду, книги и разную всячину. Магические фонари уже зажглись и разгоняют вечерние сумерки. На двух путников, что прячут лица в глубоких капюшонах, никто не обращает внимания.
Я кручу головой, не в силах
