Фальшивые зеркала - Сергей Лукьяненко

Встать в восемь утра… для обитателя Диптауна это почти подвиг.

Вика поднялась раньше. Я слышал, как она ходит по кухне, что-то негромко напевая, как бормочет включенный телевизор. И пахнет чем-то вкусным. И можно понежиться в кровати, не вспоминая ни о какой глубине, о мелких и крупных дрязгах, о ненужных подвигах, о хитрых интригах виртуального мира… интригах, которым место в мусорной корзине, которые успеют пожухнуть к вечеру и рассыпаться в прах на следующий же день.

Ритм… бешеный ритм Диптауна. Я люблю его. Но иногда так хочется забыть о жестяном ящике, набитом микросхемами, не открывать волшебные ворота в огромный и пленительный мир. Побыть в обычной комнате, где отстают у потолка обои, где скрипит рассохшийся паркет, тянет холодком из форточки… где женщина, которую любишь, напевает на кухне, готовя завтрак для тебя, лоботряса…

– Ленька, внимание…

Когда Вика появилась с подносом в руках, я оторопел.

– Я тебя хоть раз поила кофе в постели?

– Нет, – честно сказал я.

– Исправим упущение.

…Это только в фильмах красиво выглядит. Или у них там кровати другой системы. И пищеводы иначе устроены. Пить полулежа – это еще ничего, а вот есть – совсем другой коленкор. Континентальный завтрак – дело хорошее, но тосты имеют обыкновение крошиться, причем не на поднос, а на постель. Яйца всмятку – и те плохо бьются о поднос, когда тот лежит на толстом одеяле, а под одеялом собственный мягкий живот.

– Можешь честно хвастаться друзьям, что жена приносит тебе завтрак в постель, – сказала Вика. – Только не уточняй, как часто. Ладно?

– Ладно.

И все равно мне безумно приятно. Пусть даже я предпочитаю завтракать сидя, умывшись и почистив зубы.

– Вика, – отхлебывая кофе, спросил я. – Как у тебя планы на сегодня?

– Работать. Я позвонила, что немного задержусь… но именно немного.

– Ты можешь сегодня забыть про работу? Давай куда-нибудь сходим. В театр. На концерт. Просто побродим где-нибудь…

Вика смешно надула губы.

– Ага… хорошо бы… Но не выйдет.

– Почему?

– Потому что ты тоже работаешь сегодня.

Она улыбнулась, чмокая меня в лоб.

– Не хочу, – тоном капризного ребенка воскликнул я.

– Это очень хорошо, что не хочешь. Но надо. Ты поедешь к своим друзьям. Вы решите, что делать с файлами Дибенко. Вы свяжитесь с ним… попробуете найти Темного Дайвера. И разберетесь наконец, что со всем этим делать.

– Кто и что хочет делать, – уточнил я.

– Именно. Найдите баланс интересов. Мое мнение – не стоит сейчас этой штуке появляться в мире. Во всяком случае широко и открыто. Человечеству не хватает только искусственного интеллекта и людей, обретших бессмертие в электронном мире… для полного психоза. Мне кажется, что Дибенко это понимает. И этот… Темный… не может не понимать. Чего-то же он хочет? Вряд ли раздать файлы всем желающим или довести Дибенко до банкротства и самоубийства. Деньги, власть, слава, уязвленное самолюбие… Ищите мотив. Ищите компромисс. Это мое вам напутствие… со стороны прекрасной части человечества.

– Ладно. – Я улыбнулся. – Попробуем…

– И береги себя. – Лицо Вики стало серьезным. – Пожалуйста. Если увидишь Темного Дайвера – выныривай. Вдруг Дибенко прав, и он вооружен?

– Хорошо.

– Леня… я понимаю, что это не шутки. И что теперь вы все рискуете жизнью. Мальчишку вы лучше вообще не берите с собой в Диптаун – он потенциально самый удобный заложник.

– Да. Я скажу Чингизу.

– Мне очень не хочется забывать то, что я говорила вчера. Забывать, чтобы взять в руки оружие и самой выходить на охоту. Но ты же знаешь, я это сделаю.

– Знаю.

– Тогда береги себя. И причешись.

Я поперхнулся кофе от столь причудливого переплетения советов. Но Вика уже отставила поднос на тумбочку, встала с кровати, оправила юбку. Улыбнулась.

– Мне пора. Удачи, Леня. Крепкого коннекта, быстрого пинга…

Интересно, как на самом деле провожают на войну?

Не знаю… слава богу. Сам не провожал, меня не провожали. Крутятся в памяти картинки – из школьных учебников, из книжек, из фильмов. «Со щитом или на щите…» Разноголосый бабий вой… Молчаливый, даже не молящий – смирившийся загодя со всем, что может случиться, взгляд…

Или так – «крепкого коннекта, быстрого пинга». Даже это пожелание устарело. Не через модем я вхожу в глубину, чтобы замирать истуканом на время разрыва и восстановления связи, притормаживать с ответами, когда связь просто ухудшается. Но нового пожелания еще не придумано… или мы его просто еще не слышали.

Надо попытать Пата или Илью. Молодежи лучше знать.

А еще неделю назад я бы подумал, что надо найти и спросить Ромку…

Хлопнула в прихожей дверь. Я встал, стряхнул с постели крошки прямо на пол. Вечером обязательно устрою уборку. Вике будет приятно. И пол помою. И даже с полок и шкафов пыль сотру.

А сейчас – собираться.

Душ. Ледяные и горячие струи. Мускусный запах геля.

Кто там собирался не идти сегодня в глубину?

Да был тут один такой…

Я провел по запотевшему зеркалу мокрой рукой. Посмотрел на себя. Краснота из глаз почти ушла. И чуть-чуть разгладились губы, привыкшие сжиматься в тонкую нить.

Компромисс?

Посмотрим. Как получится. Худой мир лучше доброй ссоры.

Но ведь если бы Темный Дайвер не подставил вместо себя Падлу и Ромку

– пацан был бы жив…

– Я попробую, Вика… – сказал я, заставляя губы разжаться. – Я, честное слово, попробую.

В метро было людно. Я отвык ездить в часы пик, что ни говори. Стоял у самой двери, между бомжеватым стариком, заранее усталой женщиной и мрачным тинэйджером, закупорившим уши плейером. Вряд ли я выглядел лучше их… ну, исключая, конечно, старика в грязном пальто. В меру затрапезный вид, помятое, бледное лицо, напряженный взгляд.

А ведь это страт, социальный срез общества. Стоит, конечно, добавить еще нувориша вроде Чингиза… но они в метро не ездят. Но и без таких неплохо. Старик, которому уже все равно… Женщина, привычно тянущая какую-то унылую лямку… Мальчишка, не желающий видеть и слышать ничего вокруг…

Ну и я, конечно же.

Не столько вынырнувший дайвер, сколько свежевсплывший утопленник. От старика – равнодушие к своему бренному телу и внешнему виду. От женщины

– усталость, только не из-за пребывания за прилавком или в конторе, а по собственной глупости. От подростка – пробки в ушах… когда дело касается реального мира.

Чего не хватает нам всем, чего? Здесь, в настоящем мире? Я не верю в то, что плохих людей больше, чем хороших. Я не верю в то, что мы слабее. Я не верю, что каждый желает каждому зла. Да, можно привести сколько угодно примеров против. Убийцы, психопаты, дегенераты, просто хамы, эгоисты и подлецы. Полно их в мире. Но все равно они в меньшинстве – иначе мир давно превратился бы в окровавленную мясорубку…

«Разве он еще не превратился?» – спросил я сам себя.

Нет. Наверное, нет. Иначе крепкий паренек пинал бы валяющегося на полу старика, изгоняя из мира старость и грязь. Женщина подхватывала бы монетки, высыпавшиеся из карманов жертвы. Все остальные пассажиры заключали ставки – на какой минуте старик испустит дух.

А я сидел бы дома, в шлеме и комбинезоне, слабо подергиваясь в кресле, в то время как в райских дебрях Диптауна гурии ублажали бы мое виртуальное тело…

Ведь все-таки я еду сейчас к Чингизу не потому, что беда грозит лично мне. И мальчишка плюнул бы мне в лицо, а женщина влепила пощечину, услышав мои мысли.

Даже не потому, что эти мысли – лживый бред. Паренек брезгливо морщится, когда его взгляд падает на старика. А для женщины, явно немалая сумма те два доллара в день, что я не задумываясь отдаю фирме «Ньюком-порт» за право ходить в глубину.

Вот только есть во всех нас что-то еще, помимо звериного оскала, помимо бодрых животных инстинктов и веселого гогота. В ком-то больше, в ком-то меньше. Но все равно есть во всех. Барьером между зверем и человеком. Крепкой решеткой, которую можно пилить или вкопать поглубже

– как хочешь. Мостом над пропастью.

Я не знаю, когда не станут нужны эти решетки. Может быть, и впрямь, лишь когда козленок возляжет рядом с барсом.

Только если бы я верил, что они навсегда, – еще вчера бы взял подаренный Дибенко пистолет и пошел наводить в Диптауне свои порядки.

Дверь мне открыл Чингиз. Чисто выбритый, подтянутый, в джинсах и клетчатой байковой рубашке.

– Проходи, – без всякого удивления сказал он.

– Не разбудил?

– Нет. Я всегда встаю рано. Это Пат и Падла спят до полудня.

Из-за спины Чингиза вышел ретривер. Я протянул руку любопытному Байту, пес ткнулся носом в ладонь и по-свойски потерся о мою ногу.

– Пошли на кухню? – предложил Чингиз.

– Пиво? – подозрительно спросил я.

– Нет, думаю, кофе. Кофе с коньяком. Или с рижским бальзамом. Ты любишь рижский бальзам?

– Конечно. Как положено любому бывшему советскому человеку.