Полюби меня такой - Марина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Плевать на это! — оборвал я начальника. — Почему она ушла? Она не должна была закончить работу?
— Видимо, закончила, — пряча взгляд и поджав губы, отозвался начальник, как и я, понимая, что дело сдвинулось не в мою пользу.
Полагаю, соответствующая характеристика уже направлена на рассмотрение и места мне не видать, как своих ушей… Но, внезапно я понял, что меня эта новость заботит не так сильно, как факт, что я больше не буду работать с Ритой вместе. Не буду видеть ее каждый день, разговаривать, ощущать тонкий, ненавязчивый, но не дающий покоя аромат ее духов!!!
Я больше не буду видеться с Сашкой, смеяться с ним… общаться, выгуливать на пару Тайсона и наблюдать, как они играют на моем ковре в гостиной…
Я больше не буду видеть ее в уютном свитере с чашкой кофе в руках утром, который она пьет вприкуску с несъедобным, но так любимым ею горьким шоколадом…
Внезапно меня охватила паническая мысль, что я все испортил. Разрушил всего двумя минутами разговора с ней на лестничной клетке. Оттолкнул, так толком и не притянув к себе. Вероятно, толкнул прямо в руки к брату, сам того не понимая…
— Динь, ты чего? — удивился начальник.
— Я все испортил… — выдохнул я упавшим голосом, ощущая, как силы оставляют меня, и остается лишь потерянно смотреть в пустоту…
Глава 40 — Рита
Задумчиво разглядывала метель за окном, как отражение того, что происходило у меня внутри, ощущая легкий озноб в уютном, но плохо отапливаемом загородном домике, куда приехала пару дней назад с детьми и Андреем. Егоров же сейчас занимался тем, что укладывал Сашку с Ксюшей спать. Выходило у него не очень продуктивно, но мужчина не жаловался. Кажется, он искренне наслаждался общением с сыном и дочерью. С удивлением поняла, что он не выделяет кого-то одного, и пришла к мнению, что Андрей «знакомится» с дочерью так же, как с сыном. Вероятно, частое отсутствие в жизни Ксении сказывалось и Егоров пытался наверстать упущенное.
Но, что самое главное, он на меня не давил, чего я боялась поначалу. Это обнадеживало и не давало поводов для побега и возвращения в город. Эти дни отдыха были бы идеальными, если бы меня изнутри не разъедала навязчивая, не отпускающая мысль и уголек вины, который угасать, кажется, не собирался.
Вновь и вновь прокручивала в воспоминаниях момент нашего последнего разговора с Розмарем, размышляла, как можно было бы ответить, какие слова подходили бы лучше, но как не выкручивала ситуацию, все равно получалось плохо, потому пришла к мысли, что все сделала правильно. В слова извинения он бы не поверил, объяснения слушать не стал…
Денис уже составил свое виденье картины, обозначил свое отношение ко мне… так стоит ли думать об этом, если в этом нет никакого смысла? Полагаю — нет. И раньше выбросила бы всю подобную чушь из головы, дабы сохранить нервы и спокойствие. Прежде, я бы, наверняка, забыла, как только закрылась дверь, разделяя меня с мужчиной, как в ту ночь. За долгие годы я научилась уходить, не оборачиваясь и не растрачивая силы и нервы на тех, кто этого не стоил. Так было проще. Так было правильно.
Но в тот раз, вместо того, чтобы пойти спать, я прижалась к двери, затаив дыхание, в глупой надежде, на какое-то непонятное чудо. Глупо и наивно ждала, что он проявит свою обычную настойчивость и, если не ворвется в квартиру с ноги, так, хоть поскребется, предложив обсудить ситуацию.
Я простояла у дверного глазка с минуту, наблюдая и надеясь, непонятно на что. А когда Денис закономерно развернулся и спустился по лестнице, поймала себя на том, что по щекам катятся горькие слезы обиды и непонимания, которые постаралась быстро стереть. Но они катились с предательским упорством даже тогда, когда я вновь попыталась лечь спать, что у меня, разумеется, не вышло. Вместо этого я еще часа два совершенно иррационально проплакала, стараясь делать это тихо и незаметно, чтобы не побеспокоить сына в соседней комнате.
На утро чувствовала себя разбитой, но запрещала себе даже думать о произошедшем и стала медленно заниматься своими делами. Ночи мне хватило, чтобы составить примерный план, потому рано утром в субботу начать его осуществлять: отписалась в свою компанию, получила разрешение на завершение работы и незапланированный отпуск до конца года. Затем принялась за незаконченные документы для Жуковского, которые привела в порядок к концу дня и, более не видя смысла таиться и изображать подчиненную, отправила их непосредственно Михаилу Валерьевичу, без одобрения Розмаря.
После всей выполненной работы обратила внимание на мобильный, на котором обнаружились пропущенные: от отца, Егорова и, как ни странно, Дениса.
Первому позвонила, разумеется, папе и узнала, что они с Лидой встретили в санатории давних друзей, которые позвали их в гости, куда они, собственно, и собираются. Вернуться, либо перед новым годом, либо сразу после.
Затем передо мной встал выбор. Смотря на два номера двух братьев, отчаянно хотелось перезвонить на номер Розмаря… Потому, перезвонила Егорову (да, совершенно «логично»). Так мне показалось безопаснее… Дожила: общение с бывшим казалось мне менее рискованным для нервов и сердца, чем с тем, кто мне вообще никто! Тем, кто должен быть мне «никем».
Размышляя в этом ключе, я слушала предложение Егорова прокатиться за город, покататься на лыжах и вообще, детей лесным воздухом оздоровить. Согласилась, что, кажется, больше всего удивило именно Андрея. Сашке идея с поездкой тоже понравилась, и общество Ксении с Андреем его нисколько не смущало, даже наоборот. Расстроило моего сына известие, что с нами не будет Розмаря и, соответственно, Тайсона. Пришлось отговариваться тем, что у Дениса остается работа, от которой он отказаться не может. Кажется, помогло, хотя настроение испортило не только Сашке, но и мне, как и любая мысль о бывшем «начальнике».
Утром понедельника приехала в офис, забрала нехитрые пожитки, долго размышляла по поводу нового ежедневника (оставлять, или нет), так как после всего были у меня серьезные подозрения, что это был далеко не корпоративный подарок, как меня пытались убедить. После вздохнула и оставить
