Настоящий покойник - Александр Днепров

Особого сопротивления Паша не встретил, разве что вначале. Пришлось спалить парочку-троечку ферм. Депутат очень просил, чтобы обошлись без мокрухи — это было для Паши, любителя чужой крови и мучений, самым большим испытанием. Но одного директора оптового склада все-таки пришлось кончить — очень уж зловредный попался. Вот тут уж Пашенька отвел душу. Звали тупого директора Шнолем. Фамилия это была или кличка, Дубак выяснять не стал — ему без надобности. Проведя с непокорным несколько «мирных» бесед и поняв, что тот отступаться от своего не желает, Паша поздним вечерком нанес тому визит. Жил Шноль в небольшом, по современным меркам, коттедже с небольшим, по тем же меркам, но достаточно глубоким крытым примыкающим к дому бассейном. Глубина бассейна позволяла без риска для здоровья нырять с пятиметровой вышки. Коттедж и территория, засаженная деревьями и всевозможными кустами, были обнесены высоким бетонным забором.

Первым нарушил частную территорию Мормон. Но не успели его ноги коснуться земли, как он был встречен огромной немецкой овчаркой, которая тотчас, даже не успев понять, в чем дело, умерла. Без особых усилий Мормон сломал ей шейные позвонки. Затем он впустил через ворота остальных, и уже все вместе они вошли в дом.

Нельзя сказать, что Шноль был приятно удивлен, увидев у своей постели незваных гостей. Еще меньше радости он ощутил, когда его швырнули в полный воды бассейн, накинув на шею петлю из тонкой, но очень прочной веревки. Второй конец веревки Мормон привязал к поручню вышки, предварительно выбрав весь запас веревки так, чтобы Шноль барахтался в воде под самой вышкой на туго натянутой веревке.

Дубак стоял на краю бассейна и молча наблюдал за мучениями строптивого директора. Его лицо было искажено блаженной улыбкой маньяка. Насладившись этим зрелищем, он махнул рукой, и один из его людей сразу же исчез в доме. А уже через несколько секунд вода в бассейне стала убывать.

Несчастный попытался закричать, но из его горла вырвались только хрипяще-булькающие звуки. Тогда он попытался схватиться за веревку руками и подтянуться, чтобы уменьшить давление. Сначала это у него получилось. Он на какой-то миг замер на одной высоте… Но вдруг его руки начали скользить вниз. Вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее… Тело несколько раз судорожно дернулось и безжизненно замерло.

Верещание мобильного телефона прервало воспоминания Дубака. Он молча взглянул на Мормона, и тот взял со стола телефон и неторопливо поднес к уху.

— Слушаю, — пробормотал он, а затем брови его нахмурились. Сначала он просто слушал, потом взял со стола ручку, лист бумаги и стал что-то торопливо записывать. Закончив писать, Мормон выпрямился и, проговорив: «О’кей», отключил телефон. — Босс, для тебя сюрприз. — Мормон криво ухмыльнулся и протянул Дубаку лист бумаги.

— Что там? — Паша выхватил листок и стал читать. Закончив, он отшвырнул его от себя. — Ну что ж, видать, судьба у нас такая — не жить нам вдвоем на этой земле, — тихо, даже с грустью в голосе проговорил он и вдруг громко позвал: — Умник, мать твою!..

Из соседней комнаты тотчас высунулась голова Умника.

— Я слушаю.

— А ты… хрен ушастый, не слушай, а дело делай.

Дубак швырнул в его сторону листок, который, перекрутившись в воздухе, пролетел всего пару метров и, не достигнув до Умника, упал на пол. Умник подскочил к листку с видом изголодавшейся собаки, которой смилостивившийся хозяин швырнул кость. Подняв бумагу, чуть ли не отбивая поклоны, он исчез в отведенной ему комнатке. А чего ему не отбивать поклоны? Да за то, что босс предупредил его о намечавшемся взрыве, тот готов был ползать перед ним на четвереньках.

— «Мясорубов», — так Дубак называл своих людей, — я себе еще найду, а вот грамотного да к тому же и преданного компьютерщика вряд ли, — снисходительно объяснил он очумевшему от одной мысли, что с ним могло произойти, Умнику. — Только ты мне смотри! — назидательно погрозил ему пальцем Дубак.

Куда смотреть, Умник толком не понял, но на всякий случай кивнул, а про себя решил, что будет смотреть во все стороны. Естественно, он не стал болтать о том, что узнал. В тот момент, когда лесной домик взлетел на воздух, он, потный от страха, но гордый оказанной ему честью остаться в живых, сидел на заднем сиденье хозяйской машины.

— И чтобы к утру я знал о его людях все, начиная от первого подгузника или чего там они в те времена носили, вплоть до того, во сколько каждый из них вчера спать лег! — гаркнул вслед исчезнувшему Умнику Дубак. Тот вновь выглянул из комнатки.

— Но-о… — начал было он.

— Заткнись! — резко оборвал его хозяин. — Если что не будет получаться, знаешь, куда позвонить. — Он пристально посмотрел на съежившегося под его взглядом паренька. — Исчезни… — Возможно, он еще хотел чего-нибудь добавить, но раздавшийся в огромном холле дверной звонок отвлек его внимание. Мормон, не дожидаясь указания, пошел открывать дверь и уже через минуту вошел в комнату с невысокого роста парнем лет тридцати. Паша демонстративно взглянул на его ноги. — А-а-а, — одобрительно протянул он. — Разулся. Молодец. А то привыкли по своим притонам в обуви шляться. Ну, что там? — Там — это в больнице, куда после перестрелки доставили двоих его людей.

Прежде чем заговорить, парень подошел к столику на колесах, на котором стройными рядами, точно солдаты на параде, были выставлены бутылки с напитками различной крепости. Окинув их внимательным взглядом и презрительно ухмыльнувшись, взял водку.

— Лучше нашей водки пойла нет, — причмокнув языком, проговорил он. Затем взял со столика чистый стакан и подошел к свободному креслу, стоявшему напротив кресла, в котором восседал хозяин квартиры. Удобно усевшись, он скрутил крышку с бутылки большим и указательным пальцами, небрежно швырнул ее на стоявший рядом и сверкавший полировкой столик. Налив себе полстакана, он опрокинул содержимое в себя, занюхал рукавом, протяжно выдохнул. После чего поставил стакан и бутылку на столик поближе к себе и только после этого посмотрел на Дубака. — А что там?.. У одного пробиты правое легкое и печень, он пока без сознания. У второго ранения полегче: на лбу шкура содрана, рука и плечо. Короче, оба жить будут.

— Не будут, — отрезал Дубак.

— А мне одна чума, — снова наполняя стакан, проговорил парею. Взяв стакан со стола, он взглянул на Мормона. — Громила, ты бы, блин, хоть огурчик дал, а то стоишь, как член у девственника, и капли считаешь… чума твою мать!

Мормон взглянул на хозяина. Тот кивнул. Бросив на парня недвусмысленный взгляд, не обещавший тому ничего хорошего, Мормон с явным нежеланием вышел из комнаты.

— Ты вот что, Чума, кончай Геныча доставать, а то я как-нибудь недогляжу, и он тебе башку скрутит.

Чума поднял глаза, до этого изучавшие оставшееся в бутылке количество жидкости, и внимательно посмотрел на Пашу.

— Сумлеваюсь я, однако, — только и проговорил он.

В этот момент в комнату вернулся Мормон и швырнул, правда, с таким расчетом, чтобы не разбилась, тарелку, на которой лежал один огурец. Чума бросил взгляд на принесенное, затем медленно перевел его на Мормона.

— Ты-ы… чума-а-а… — прошипел он, медленно поднимаясь с кресла.

— Сидеть! — рявкнул Паша. — А ты, Гена, кончай. Нам дело надо делать, а не фигней страдать. Что касается тебя, Чума, то отныне и навеки… — Паша выдержал паузу. — Любое слово против Геныча — все одно что против меня. Усек? — Чума молчал.

Я спрашиваю, усе-ок?! — повысив голос, повторил свой вопрос Паша.

Чума нехотя опустился в кресло и, плеснув себе в стакан водки, одним глотком выпил ее. Вновь занюхав рукавом — к огурцу он не прикоснулся, — Чума, уставившись на свои кулаки с набитыми на костяшках мозолями, тихо сквозь зубы проговорил:

— Чума с вами… усек.

— Вот и хорошо, — одобрительно кивнул Паша. — Теперь о деле. — Он придвинул поближе к Чуме лист бумаги и карандаш. — Рисуй план больницы. Только подробно.

— Сам знаю, — не выдержав, огрызнулся Чума. Взяв правой рукой карандаш, левой придерживая лист, он принялся рисовать схему, попутно комментируя, где что находится.

— Это хорошо, что их в одну палату поместили.

— На своих мусорах экономят. Стоит там один полусонный, семечки лузгает.

— А в самой палате никого нет?

— Чума его знает, — пожал плечами парень. — В саму палату мне заглянуть не удалось. С одной сестричкой поговорил, она сказала, что нет. Не напрягайся, босс, я аккуратно поговорил. Но одна чума: бабе верить — себя наказать. Лучше всего из «мухи» в окно шарахнуть.

— Нет. — Паша отрицательно покачал головой. — Нам стопроцентная гарантия нужна, что они свои рты не раскроют. А «муха»… хрен его знает, вдруг кому-то из них повезет. Или еще хуже: окно ведь наверняка напротив двери, сквозняком граната через комнату пройдет, и оба в живых останутся, а тогда они петь начнут, что те петухи перед рассветом. — Паша задумался и стал сильно тереть пальцами виски. Посмотрел на Мармона. — Собирай людей на час ночи. Сделаем так…