Война магов - Александр Прозоров

Он схватился за бердыш, побежал вниз на помощь своим – но боярские дети управились и без него. Ворота уже отворялись. Внутренние, потом наружные – и в Казань наконец-то хлынули потоки кованой рати. Конница промчалась по улицам, ударилась в непроходимые для скакунов баррикады, напоролась на пики, на выпущенные в упор стрелы, на сабли и топоры – и откатилась назад, оставив в пыли сотни лошадей и десятки человеческих тел. Стрелы сыпались со всех сторон: из окон, с крыш, из-за дворовых тынов, и обезвредить сразу всех лучников одинокая осадная башня никак не могла.

– К засаде беги, – схватил за плечо одного из стрельцов Андрей, уже вернувшийся в терем над воротами. – Скажи, пусть сюда идут, с пищалями. Потом в полк беги. Всех, кто свободен, – сюда! А ты, – кивнул он второму, – пройди по стене и принеси мне все колчаны и стрелы, какие найдешь.

На некоторое время установилось шаткое перемирие. Русские уводили лошадей, только мешающих в тесных улочках, подтягивали силы. Ногайцы, раскатывая на бревна ближайшие дома, ставили позади заграждений срубы и тут же засыпали их землей, копая ее прямо с улицы. Одновременно получалось и укрепление, и ров перед ним. С каждой минутой позиция наемников становилась все прочнее, и боярские дети, заторопившись, кинулись в атаку.

Зверев тихо выругался: передовые отряды почему-то никто не попытался задержать. Не бежали же османские наемники, в самом деле? Слишком доблестно пока себя вели…

Служилые люди добрались до баррикад, после короткой ожесточенной схватки зачистили их от врага – но перед рвом и новой стеной вынуждены были остановиться. Вот тут-то со дворов, из дверей домов, оставшихся позади, высыпали ногайцы: отборные бойцы с окованными железом щитами, в стеганых, а иные – и в обшитых металлическими бляхами халатах, в плоских железных мисюрках с длинной, закрывающей плечи бармицей. Атакой с фланга наемники легко разрезали рыхлый строй торопящихся вперед русских, часть их тут же сомкнулась в четырехрядный строй щитов, перекрывая улицы, остальные ударили боярским детям в спины. Первые, самые храбрые и доблестные витязи оказались в кружении и подверглись беспощадному истреблению.

– Проклятие! – Князь Сакульский схватился за лук, стал пускать стрелы в татарские спины, попадая в цель минимум в каждом третьем случае. Но все равно ущерб от одинокого лучника оказался слишком мал, чтобы защитники обратили на него внимание.

Осадная башня дала несколько выстрелов – но для легкой картечи расстояние было чересчур большим. Ядра же, попавшие в ногайский строй, пробили всего две бреши, снеся по три стоявших рядом человека. Щиты тут же сомкнулись, и воспользоваться случаем не смог никто из оказавшихся за воротами бояр.

Самым лучшим выходом из ситуации было бы выстроить напротив наемников такой же строй стрельцов в три ряда и дать три раздельных залпа. Но… Но к тому времени, когда подтянулись стрелецкие сотни, ногайцы и сами скрылись в тянущихся вдоль улицы домах. Над баррикадами, усыпанными сотнями тел, сгустилась мертвая тишина. До ворот доносилось лишь старательное пыхтение осажденных, таскающих бревна к новым укреплениям и копающим землю.

– Этак они до завтра новую крепость у нас на пути построят, – сплюнул Зверев.

Он спустился вниз и прошелся перед строем вошедших в Казань стрельцов.

– Слушай меня внимательно, мужики. В домах, что перед вами, сидят татары. Сунемся по улице – забьют, как поросят. Будут бить сбоку, сверху, спереди. Посему наступать придется через дома. Сами же целее останемся. Делаем так: бревна, что татары для ремонта стены приготовили, связываем по два, приставляем к окну. Первый, кто бежит, делает выстрел жребием в окно, снося всех, кто может быть на дороге, прыгает с бердышом вперед и быстро разворачивается, чтобы встретить тех, кто по сторонам у окна мог прятаться. Следом влетают остальные – и гвоздим османскую нечисть с двух сторон. Все ясно? Я, знамо, первый. Остальные – делай, как я. Все, мужики, вяжем бревна, запаливаем фитили, досыпаем порох на полки. Через полчаса атакуем.

Крайний дом, самый ближний к крепостной стене, словно сам приглашал к нападению. Его тын давно разобрали защитники для ремонта, для сбрасывания бревен на врага либо еще для каких-то целей. Остался только длинный узкий ров с осыпавшимися краями, дальше виднелся утоптанный дворик с растущей вдоль бывшего частокола виноградной лозой и, наконец, само здание из толстых бревен, в три этажа, с ровной крышей. То ли ее вообще никогда не было, то ли пушкари с осадной башни снесли картечными залпами.

– Готовы? – Зверев взял от стены чью-то пищаль, проверил замок, порох на полке, запалил фитиль от стоящей рядом лампы. – Тогда вперед!

Шестеро стрельцов подхватили смотанный ремнями штурмовой мостик из двух бревен, рванули вперед, кинули его передним концом на подоконник нижнего окна угловой комнаты. Андрей тут же побежал наверх, с середины пути нажал на спуск, выпуская в темный проем сноп из десятка пуль, откинул огнестрел, дернул из-за спины бердыш, рыбкой нырнул внутрь, кувыркнулся через плечо и тут же выпрямился, поворачиваясь к окну.

Оттуда напали сразу двое – ближний вскинул щит, показавшийся величиной с половину неба. Князь двумя руками ударил вперед, врубая лезвие в дерево, повел оружие влево, отводя туда же щит, сам шагнул вправо, резким рывком высвободил бердыш и опустил подток на ступню врага. Тот вскрикнул от боли, на миг теряя бдительность, и Андрей тут же рубанул поверх щита.

Второй татарин, показавшийся после уличного света просто серым силуэтом, ударил его саблей из-за головы – бердыш взлетел горизонтально и вверх, гарантированно отбивая удар. Правая рука вперед – подтоком плашмя в лицо, – и тут же, отступая, удар с оттягом назад. Лезвие чиркнуло по шее, голова подпрыгнула, отлетела в сторону и покатилась в угол. Тело постояло несколько секунд, как бы размышляя: что же ему делать теперь? Потом плашмя грохнулось на пол.

Тут в окно один за другим начали запрыгивать стрельцы.

– Вы пятеро – наверх, – тут же распределил бойцов князь. – Четверо – в эту дверь, двое за мной…

Он попытался выбить створку уходящей влево двери, но, собранная из толстых досок, она не поддалась. Это вам не фанера двадцатого века, штука добротная.

– Топор есть у кого? – оглянулся он на служилых людей.

Один отставил бердыш, потянул из-за спины, из-за пояса потертый узконосый клевец, несколькими сильными ударами подрубил угол створки у подпятника, пнул ногой. Дверь хрустнула и подалась чуть-чуть внутрь.

– Вместе… – кивнул Зверев.

Стрельцы одновременно пнули угол втроем. Подпятник окончательно обломился, створка перекосилась, отскочила и рухнула влево. Перед ратниками открылась небольшая комнатенка с узким окном-бойницей и добрым десятком окованных железом сундуков. Победители начали торопливо сбивать замки, поднимать крышки, расхватывать серебряную и медную чеканку, китайский фарфор, меха, соблазнительно позвякивающие кошели.