Форс-мажор (сборник) - Алексей Калугин

Как бы там ни было, явление сайтенов с их имперскими амбициями значительно прибавило работы ликвидаторам. Имея если не самый современный, то самый большой по численности флот боевых кораблей, сайтены придерживались очень простой и эффективной стратегии. Разбив флот противника и захватив орбитальные станции, они только в исключительных случаях высаживали десант на терраформированные планеты. Их интересовали крупные производства тяжелой промышленности, которые без особого труда и больших затрат можно было перевести на военные рельсы, и атмосферные доки, чтобы ремонтировать и переоснащать корабли. Разумные же люди давно уже выносили подобные производственные мощности за пределы обитаемых планет, дабы экологию не портить.

Когда я впервые ступил на борт «Пеликана», меня никто не встретил. То есть вообще никто. Корабль стоял в доке пересадочной станции «Эко-5», и команда, надо полагать, отдыхала. Но должен же был остаться на корабле хотя бы один вахтенный? Для начала я деликатно покашлял. Затем громко позвал вахтенного. Не получив ответа, я включил внутренний коммуникатор и нажал кнопку общего вызова. Вообще-то гостю не полагалось вести себя подобным образом. Но, во-первых, в кармане у меня лежал мемори-чип с утвержденным назначением на «Пеликан», так что я был не совсем уж чужой, а во-вторых, должен же я был вручить кому-то этот самый мемори-чип. Вновь не получив ответа, я досадливо прикусил губу и медленно двинулся в глубь корабля, благо все двери были гостеприимно распахнуты.

Так никого и не встретив, я добрался до мостика.

В капитанском кресле сидел здоровяк под два метра ростом с широченными плечами и мускулатурой, наводящей на мысли о стероидах. Из одежды на нем были только майка и трусы камуфляжной расцветки. На правом предплечье – голо-марк с кельтским крестом на развевающемся флаге. Позднее я узнал, что это эмблема «Нерожденных» – особого штурмового батальона Русского сектора. Звали здоровяка Коля Жданов – он настаивал на том, чтобы все называли его именно Колей; по причине, никому не ведомой, он терпеть не мог имени Николай, – на «Пеликане» он выполнял обязанности второго пилота. Коля сидел, закинув ногу на ногу, и, время от времени почесывая босую пятку, увлеченно читал большой, тяжелый том в твердом переплете.

Поскольку здоровяк не обращал на меня внимания, я деликатно постучал по переборке.

Не отрывая взгляда от книги, Коля махнул рукой:

— Проходи.

Я приблизился к капитанскому креслу и достал из кармана мемори-чип со своим назначением.

— Господин капитан…

— Не-не-не! – протестующе замахал рукой Коля. – Я не капитан.

Он захлопнул книжку, положил ее на выдвижную консоль пульта управления и посмотрел на меня. Глаза у Коли были васильково-голубыми, а взгляд – по-детски добрым.

Я машинально глянул на обложку книги. К моему удивлению, это оказался не судовой устав и не каталог нового вооружения, а Гомер.

— А где капитан?

— Понятия не имею, – пожал плечами Коля. – Зачем он тебе?

— У меня назначение, – я показал мемори-чип. – Я ваш новый психолог.

— А, ну давай, – протянул раскрытую ладонь Коля.

В этот момент у меня вдруг зародилось сомнение. Кто этот полуголый здоровяк, сидящий в капитанском кресле? Все двери и переборки корабля открыты, значит, на мостик мог пройти кто угодно!

— А вы кто? – осторожно поинтересовался я.

— Я вахтенный, – усмехнулся Коля. – В отсутствие капитана выполняю его обязанности. Тебя как зовут?

— Грегори, – я положил мемори-чип на протянутую ладонь.

— А меня – Коля, – здоровяк выдвинул из-под консоли небольшой ящичек, вроде комодного, и, даже не взглянув, кинул в него мемори-чип с моим назначением. – Добро пожаловать на «Пеликан», Грегори. Твоя каюта восемнадцатая.

Вот так я стал членом экипажа «Пеликана».

Позже я, конечно, был представлен капитану Свенсону и остальным членам команды, но главным человеком на корабле – не по званию, а по значимости – для меня так и остался второй пилот Жданов. Коля был почти на десять лет старше меня, а его жизненный опыт так и вовсе не шел ни в какое сравнение с тем, что успел повидать недавний выпускник, поэтому сложившиеся между нами отношения нельзя было назвать в полной мере дружескими. Скорее я искал в Коле наставника, а он почему-то решил мне покровительствовать. Может быть, потому, что, как и он, я всегда имел при себе Гомера, только не в бумажной, а в электронной форме.

Первый и, пожалуй, самый главный урок Коля преподал мне прежде, чем «Пеликан» покинул «Эко-5». Сдав вахту, Жданов пригласил меня прогуляться по станции и сыграть партию-другую в 3D-бильярд. Я считал, что играю неплохо, а потому с готовностью согласился. После того как, вчистую проиграв шесть партий подряд, я, так же как и Коля, полностью потерял интерес к игре, мы переместились в кафе, где, по заверениям Жданова, изумительно готовили крылышки по-мексикански.

Крылышки и в самом деле оказались отменными, сочными и острыми, поэтому следом за первой тут же последовала вторая порция, за которой я признался Коле, что прежде мне не приходилось иметь дело с мертвецами, я даже не видел их вблизи, а потому испытываю понятное сомнение по поводу работы в команде.

— Не тушуйся, с мертвецами тебе дела иметь не придется. Ты ж психолог, тебе живые достанутся, – Коля кинул обглоданную косточку в пустую тарелку. – Хотя, сказать честно, я бы предпочел мертвых.

Столь неожиданное заявление второго пилота повергло меня в некоторое недоумение. Когда меня приглашали на работу, то детально расписали круг моих обязанностей. И, признаться, я не увидел в том никаких факторов риска или подводных камней. Напротив, мне казалось, что, полетав год-другой на «Пеликане», я получу хороший опыт работы и подберу материал для диссертации. Ремиссия пациентов с пограничными состояниями психики была темой моей дипломной работы, получившей очень хорошие отзывы, и я полагал, что сумею переработать ее в диссертацию.

Видимо, на лице моем отобразилось все, о чем я думал в тот момент, потому что, глянув на меня, Коля улыбнулся:

— Да не тревожься, это я так… Ну, просто к слову пришлось.

Ничего себе к слову!

Я начал быстро сопоставлять известные мне факты.

— А что случилось с психологом, летавшим с вами прежде?

— Ничего, – Коля покачал головой и глотнул пиво из стакана. Видно, взгляд у меня был недоверчивый, потому что он счел нужным добавить: – Действительно ничего. Он просто подал рапорт об увольнении… Всего полгода до пенсии оставалось.

— Так, значит, была все же какая-то причина?

— Ну, причина не причина, – Коля помахал зажаренным крылышком и посмотрел на него, как будто хотел убедиться, что само оно не улетит. – Был, конечно, повод… Хотя другой бы на его месте…