Метро 2033 . Метро 2034 - Дмитрий Глуховский

Это ощущение было таким четким и ярким в эту минуту, что Артем подумал, что страх туннеля — это просто враждебность этого огромного существа, ошибочно принимаемого людьми за свое последнее пристанище, к мелким созданиям, копошащимся в его теле. Оно не хотело сейчас, чтобы Артем шел вперед, оно противопоставило его стремлению добраться во что бы то ни стало до конца своего пути, до Цели, свою волю, древнюю, могучую, и его сопротивление нарастало с каждым пройденным метром.

Он шел все так же, в кромешной темноте, и от этого словно выпав из пространства и из течения времени, он не видел собственных рук, даже если подносил их к самому лицу, и ему чудилось, что его тело отныне перестало существовать, он будто не ступал по туннелю, а чистой субстанцией разума парил в неизвестном измерении.

Он не видел уходящих назад стен, и от этого казалось, что он стоит на месте, и не продвигается вперед ни на шаг, что цель его пути так же недостижима, как и пять, и десять минут назад. Да, ноги перебирали шпалы, и это могло свидетельствовать о том, что он перемещается в пространстве. С другой стороны, сигнал, оповещавший его мозг о каждой новой шпале, на которую ступала, осязая ее, нога, был таким однотипным, будто записанным однажды и теперь бесконечно проигрывавшимся. Это тоже заставляло усомниться в реальности движения. Приближается ли он, двигаясь? Вспомнилось внезапно во всех деталях явившееся ему видение, которое давало казавшийся спасительным ответ на мучивший его вопрос.

Он тряхнул головой, выкидывая из нее эти глупые, никчемные, парализующие мышцы и рассудок мысли, но они словно выпустили распорки, только укрепились от этого проявления слабости в его голове, и мешали все сильнее. И тогда, то ли от страха из-за того неведомого, злого, враждебного, что собиралось, сгущалось за его спиной, то ли чтобы доказать себе, что он все-таки перемещается, движется, он метнулся вперед с утроенной силой. В темноте это было действительно трудно, но ноги приноровились, и он бежал, бежал, пока вдруг где-то впереди и чуть сбоку не засиял красноватый свет костра.

Это было непередаваемое облегчение — знать, что он находится в реальном мире, и рядом с ним есть настоящие люди, неважно, как они настроены по отношению к нему, пусть это будут убийцы, воры, сектанты, революционеры, не имеет значения, главное, что это были подобные ему создания из плоти и крови. Он ни на секунду не сомневался, что у них он сможет найти убежище и укрыться от незримого огромного существа, что хотело задушить его; или, может, от собственного взбесившегося разума?

Перед ним предстала настолько странная картина, что он не мог с уверенностью сказать, вернулся ли он в действительность, или скитается все еще по закоулкам собственного сознания.

На станции Полянка, а это могла быть только она, горел всего один костер, несильный, наверное, но больше никаких источников света здесь не было, и поэтому он казался ярче, чем электрические лампы на Павелецкой. У костра сидели два человека, один спиной, другой лицом к нему, но ни один из них не заметил и не услышал Артема, они словно были отделены от него невидимой стеной, изолировавшей их от внешнего мира.

Вся станция, сколько ее видно было в свете костра, была завалена невообразимым разнообразным хламом, можно было различить очертания сломанных велосипедов, автомобильных покрышек, остатками мебели и какой-то аппаратуры, высилась гора макулатуры, из которой сидящие время от времени брали стопку газет, или книгу, и подбрасывали в костер. Прямо перед огнем стоял на подстилке чей-то белый гипсовый бюст, а рядом с ним уютно свернулась кошка. Больше здесь не было ни одной души.

Один из сидящих что-то неспеша рассказывал другому. Приблизившись, Артем начал разбирать: — Вот ведь муссируют слухи про Университет… Совершенно ошибочные, между прочим. Это все отголоски древних мифов о Подземном Городе в Раменках. Тот, что был частью Метро-2. Но, конечно, нельзя ничего с полной уверенностью отрицать. Здесь вообще ничего нельзя говорить с полной уверенностью. Империя мифов и легенд. Метро-2 было бы, конечно, главным, золотым мифом, если бы о нем знало больше людей. Взять хотя бы веру в Невидимых Наблюдателей!

Артем подошел к ним совсем близко, когда, что сидел к нему спиной, сообщил своему собеседнику: — Там кто-то есть. — Конечно, — покивал головой второй. — Можешь присесть с нами, — сказал первый, обращаясь к Артему, но не поворачивая к нему своей головы. — Все равно дальше сейчас нельзя. — Почему? — забеспокоился Артем. — Там что, кто-нибудь есть, в этом туннеле? — Ну разумеется, никого. Кто туда сунется? Туда ведь сейчас нельзя, я же говорю. Так что садись, — терпеливо пояснил сидящий спиной. — Спасибо, — Артем сделал несмелый шаг вперед и сел напротив бюста.

Обоим было лет за сорок, один — седеющий, в квадратных очках, второй — светловолосый, худой, с небольшой бородкой, одеты оба были в старые ватники, подозрительно несоответствовавшие их лицам. Они курили, вдыхая дым через тонкий шланг из похожего на кальян приспособления, от которого шел кружащий голову аромат. — Как зовут? — поинтересовался светлый. — Артем, — механически ответил он, занятый изучением этих странных людей. — Артем его зовут, — передал светлый второму. — Ну это-то понятно, — откликнулся тот. — Я — Евгений Дмитриевич. А это — Сергей Андреевич, — представился светловолосый. — Может, не стоит так официально? — усомнился Сергей Андреевич. — Нет, Сереж, раз уж мы с тобой дожили до этого возраста, надо пользоваться. Статус там и все такое, — возразил Евгений Дмитриевич. — Ну и что дальше? — спросил тогда Сергей Андреевич у Артема.

Вопрос прозвучал очень странно, словно он требовал продолжения, хотя никакого начала не было, и Артема это сильно озадачило. — Ну, Артем и Артем, но это еще ничего не значит. Где живешь, куда идешь, во что веришь, во что не веришь, кто виноват, и что делать? — объяснил мысль Сергея Андреевича светловолосый. — Как это тогда, помнишь? — сказал вдруг непонятно к чему Сергей Андреевич. — Да-да! — засмеялся Евгений Дмитриевич. — На ВДНХ живу… жил раньше, во всяком случае, — нехотя начал Артем. — Как это… Кто положил сапог на пульт управления? — усмехнулся светловолосый. — Да! Нет больше никакой Америки! — ухмыльнулся Сергей Андреевич, снимая очки и разглядывая их напросвет.

Артем опасливо посмотрел на них еще раз. Может, надо просто уйти отсюда, пока не поздно? Но то, о чем они говорили, прежде чем заметили его, удерживало его у этого костра. — А что вы говорили про Метро-2? Вы простите, я подслушал немного, — признался он застенчиво. — Хочешь приобщиться к главной легенде метро? — покровительственно улыбнулся Сергей Андреевич. — Что именно тебя беспокоит? — Но вот вы про какой-то подземный город говорили, и про каких-то наблюдателей… — Ну вообще Метро-2 — это убежище советских богов на время Рагнарека, если силы зла одержат верх… — уставясь в потолок и пуская дым колечками, неспеша начал Евгений Дмитриевич. — Легенды гласят, что под городом, мертвое тело которого лежит там, наверху, было построено еще одно метро, для избранных. То, что ты видишь вокруг себя — метро для стада. То, о котором говорят легенды — для пастухов и их псов. В начале начал, когда пастухи не утратили еще власти над стадом, они правили оттуда, но потом их сила иссякла, и овцы разбрелись. Только одни врата соединяли эти два мира, и, если верить преданиям, они находились там, где теперь карта рассечена пополам кровавым рубцом — на Сокольнической ветке, где-то за Спортивной. Потом — происходит нечто, отчего выход в Метро-2 закрывается навеки. Живущие здесь утрачивают всякие знания о том, что происходит там, и само существование Метро-2 становится чем-то мифическим и нереальным. Но, — он поднял палец вверх, — несмотря на то, что выхода в Метро-2 больше нет, на самом деле это вовсе не означает, что оно само перестало существовать. Напротив. Оно вокруг нас. Его туннели оплетают перегоны нашего метро, а его станции находятся, может, всего в нескольких шагах за стенами наших станций. Эти два сооружения неразделимы, они — как кровеносная система и лимфатические сосуды одного организма. И те, кто верят, что пастухи не могли бросить свое стадо на произвол судьбы, говорят, что они присутствуют неощутимо в нашей жизни, направляют нас, следят за каждым нашим шагом, но никак не проявляют себя при этом и не дают о себе знать. Это и есть вера в Невидимых Наблюдателей.

Кошка, свернувшаяся калачиком рядом с закоптившимся бюстом, подняла голову и открыв громадные лучисто-зеленые глаза, посмотрела на него неожиданно ясно и осмысленно, ее взгляд не имел ничего общего со взглядом животного, и Артем не смог бы сейчас поручиться, что ее глазами его сейчас не изучает внимательно кто-то другой. Но стоило кошке зевнуть, вытянув розовый острый язычок, и, уткнувшись мордочкой в свою подстилку, погрузиться в дремоту, как наваждение рассеялось. — Но почему они не хотят, чтобы люди знали о них? — вспомнил Артем свой вопрос. — На это есть две причины. Во-первых, овцы грешны тем, что отвергли своих пастухов в минуту их слабости. Во-вторых, за то время, когда Метро-2 оказалось отрезанным от нашего мира, развитие пастухов шло иначе, нежели наше, и теперь они являют собой не людей, а существ высшего порядка, чья логика нам непонятна и мысли неподвластны. Неизвестно, что задумано ими для нашего метро, но в их силах изменить все, они могут вернуть нас в утраченный прекрасный мир, потому что они снова обрели свое былое могущество. Но оттого, что мы взбунтовались против них однажды и предали их, они не участвуют больше в нашей судьбе. Однако, они присутствуют повсюду и им ведом каждый вздох, каждый шаг, каждый удар, — все, что происходит в метро. Пока они просто наблюдают. И только когда мы искупим свой чудовищный грех, они обратят свой благосклонный взор на нас и протянут нам руку. Тогда начнется возрождение. Так говорят те, кто верит в Невидимых Наблюдателей, — и он замолчал, вдыхая ароматный дым. — Но как люди могут искупить свою вину? — спросил Артем. — Это неизвестно никому, кроме самих Невидимых Наблюдателей. Людям этого не понять, потому что они не разумеют ни логику, ни промысел Наблюдателей. — Но тогда выходит, что люди не смогут искупить свой грех перед ними никогда? — недоумевал Артем. — Тебя это расстраивает? — пожал плечами Евгений Дмитриевич и выпустил еще два больших красивых кольца, так что одно из них проскользнуло сквозь второе.