Космофермер - Юрий Львович Манов

и плюнуть ему в морду от имени Герберта Секача — лейтенанта, диспетчера космофлота Межгалсоюза. А если этот кто-нибудь полезет драться, то дайте ему мой адрес, пусть прилетает и уж здесь, на месте, я точно смогу объяснить, что ничего интересного, а тем более романтического в профессии космодиспетчера нет! Нет, и еще раз нет! Если не верите, можете сами прилететь и посмотреть, каково приходится космодиспетчеру. И не где-нибудь: не на орбитальной станции, похожей на гигантский и проржавевший склад металлолома, не на таможенном терминале, кишащем космокрысами, не на почтовом спутнике, где можно свихнуться от одного вида астероидов, разбивающихся о защитный купол у тебя над головой, а на самом шикарном курорте Вселенной — на острове Райские Кущи.

Слушайте, прилетайте, а? А то я точно свихнусь в этой раскаленной пустыне, или в этих джунглях под непрекращающимся дождем с ужасной вонью со стороны океана. Или во время пыльных бурь, когда песок проникает повсюду: в ваши ботинки, в носки, на ваши простыни под одеяло, хрустит у вас на зубах, стоит вам лишь прикоснуться к пище. Никакие автоуборщики не помогают. В сезон дождей еще не легче. Все сырое, все, все, все! Одеяла, белье, еда, если только она не в тюбиках, все насквозь влажное. И, главное, непонятно, с какой стати? По документации здание диспетчерской значится как абсолютно герметичное и совершенно влагонепроницаемое. Ну конечно, непроницаемое! Привезти бы сюда этих конструкторов и заставить пожить в каютах, где пятна грибков и плесени от сырости растут по углам прямо у тебя на глазах. Короче, неудобства любых видов на выбор, все зависит от того какой сезон на дворе. Даже щетина на щеках здесь растет какими-то сизыми клоками.

Лейтенант космофлота межгалсоюза глянул на себя в зеркало и трижды боднул лбом свое же отражение. Не полегчало.

Да, да, именно так! Тот самый райский островок, что рекламируют по самым престижным видеоканалам в прайм-тайм круглый год, на самом деле полгода представляет собой или совершенно непригодную для жизни пустыню, или вонючие гниющие джунгли. Океан тоже, кстати, гниет, а на мелководье, где в разгар курортного сезона плещутся многочисленные отдыхающие со всей галактики, сейчас водятся такие твари, что и говорить о них жутко! И лишь весной, когда оба местных солнышка светят ласково, когда дождички идут редко, когда все вокруг расцветает и из песка буквально на глазах вырастают кустарники и деревья самых невероятных форм, — вот тогда на острове начинается жизнь. И космодиспетчер, еще месяц назад сходивший с ума от безделья, ударяется в другую крайность: туристические корабли приземляются каждые полчаса, каждый капитан требует особого внимания к своей посудине, намекая, что на борту «такие важные персоны!». Некоторые идиоты требуют парадный трап и оркестр с почетным караулом. Щас! Разбежался! А конной гвардии вам не надо? Так что большой купальный сезон для космодиспетчера на Райских Кущах превращается в три месяца ежеминутного безумия, с 12-часовым дежурством каждый день без выходных. Видимо, владельцы курорта считают, что диспетчер и так отдохнул за полгода.

Лейтенант диспетчерской службы космофлота межгалсоюза Герберт Секач с ненавистью глянул на раскаленный бетон космодрома, плюнул в робота-полотера, некстати попавшегося под ноги, и в очередной раз проклял тот день, когда подал документы на поступление в Космоакадемию. Когда, не добрав баллов на отделение навигации, решил пойти на диспетчерское отделение, когда на распределении обрадовался, как идиот, увидев в распределительном бланке название «космодром Райские Кущи». Ведь не первым выбирал, седьмым в выпуске был, должен же был догадаться, раз шестеро предыдущих не выбрали это райское местечко, значит, какой-то подвох есть. И вот он, подвох: пустой, пыльный космодром, раскаленные на солнце ангары и пахнущая хлоркой диспетчерская. И сменщик — идиот, помешанный на дешевой порнографии. Вот и сейчас развалился за командным пультом, копыта свои чуть ли не на клавиши положил, эротические новости смотрит. Вон что у него на экране здоровенный кабанище вытворяет с негритянкой! Тьфу, гадость какая! Ну и Бог с ним, пусть сидит, пусть смотрит, все равно космодром пустой, и на орбите пусто. Лишь бы не приставал опять со своими россказнями о героических сексуальных похождениях с туристками. Врет, наверняка в разгар курортного сезона космодиспетчер не то что за туристками приударить, искупаться не всегда успевает, в две смены вкалывать приходится, голова пухнет.

Секач еще раз плюнул, грубо пнул ногой киборг-уборщика, кинувшегося плевок вытереть, и направился в свою каюту. Единственная радость — принять душ, побрить щетину, завалиться на койку, сунуть в ноздри тампоны, чтобы не чувствовать ни запаха хлорки, ни вони этой с океана, и придавить на массу минуток на 600, как раз до заступления на смену.

Секач прошел в жилой модуль, повел ноздрями и принюхался. Ему показалось, что вонь в жилом отсеке только усилилась. Более того, он чуть было не врезался в одного из трех киберуборщиков, шустро сновавших по коридору жилотсека, на полу которого ясно виделись следы какой-то слизи. Слизь! Ему понятно, откуда слизь. Секач открыл дверь каюты и увидел своего приятеля хрумма Алямма. Хрумм — полурастение-полунасекомое стоял перед книжной полкой и, жутко воняя, увлеченно таращился в раскрытый том энциклопедии «Экзотические обитатели океанов».

— Привет, Алямм, — проговорил Секач, зажав нос.