Электрический идол - Кэти Роберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Орфей, кажется, понимает, что остался в меньшинстве, и бросает на нас свирепый взгляд.
– Со мной нельзя так обращаться.
– Милый. – За мягкостью голоса Елены скрывается жестокая угроза. – Оглянись вокруг. Каждый из нас так или иначе связан с Тринадцатью. Ты не особенный. Иди, забавляйся с фанатками и больше не утруждайся приходить на мои вечеринки. Будет ужасно неловко, если придется просить охрану тебя выпроводить.
Он чертыхается, но уходит, приковав к себе взгляды всех собравшихся. Когда за ним закрывается дверь, Елена откидывает волосы с плеча.
– Боги, какой же он говнюк. Напомни, почему я его пригласила?
– Потому что, по твоим словам, он говнюк, у которого ты была бы не прочь посидеть на лице.
– А. Точно. – Елена щелкает пальцами. – Правильно. Я забыла. – Она бросает на меня виноватый взгляд, который кажется искренним. – Конечно, я бы даже не притронулась к нему, пока он встречался с твоей сестрой, но у меня ужасный вкус на мужчин и весьма сомнительный вкус на женщин. Ничего не поделаешь.
– Я… понимаю. – Не держу на нее зла. Зачем ей беспокоиться об эмоциональном благополучии Эвридики? Они не знакомы, а в этом городе каждый сам за себя – особенно в этой толпе. Я сдержанно улыбаюсь. – Никаких обид.
– Ты милая, когда врешь. – Ее улыбка становится неприятной. – Я сейчас не шутила. Для меня он мертв. Больше никаких вечеринок, никаких посиделок на лице. Ты теперь член семьи, а семья держится вместе и в горе, и в радости.
Я не могу ей доверять. Не могу доверять никому из собравшихся, включая Эроса. Но когда Елена тащит меня к столу в гостиной, чтобы начать игру с выпивкой, ловлю себя на мысли, что мне бы очень этого хотелось.
Глава 25
Эрос
Моя жена пьяна. Слишком пьяна. Стоит, привалившись ко мне, а я пытаюсь надеть на нее пальто. Психея милая, даже когда в стельку пьяна, и во мне нет ни капли раздражения, которое испытывал бы, будь на ее месте кто-то другой.
– Она мне нравится.
Психея прижимается лицом к моей груди и улыбается Елене.
– Ты мне тоже нравишься.
Елена расслабилась впервые с момента нашего приезда. Все ушли, даже Эрис, и она позволила себе отбросить фанатичное альтер-эго.
– Можете переночевать здесь, если хотите.
Так было бы безопаснее, но, к сожалению, вынужден выбирать между незначительной опасностью обратной поездки до пентхауса и серьезным вредом, который нам причинит эта ночевка. Я отвечаю Елене многозначительным взглядом.
– А когда утром нас заснимут у выхода из твоего дома, то сразу сочинят историю, что мы устроили грязный тройничок, потому что искра в нашем браке погасла уже через неделю после свадьбы.
Она пожимает плечами.
– Будь на твоем месте кто-нибудь другой, а она не пьяна в стельку, я бы подумала об этом.
– Твои комплименты оставляют желать лучшего. – Посмеиваюсь, когда Психея отшатывается в сторону, и мне приходится обхватить ее рукой за талию, чтобы удержать в вертикальном положении. – Но устраивать пьяные игры с моей женой не стоило.
– Мне показалось, ей было весело.
– Было! – Психея ныряет вперед, и я делаю два шага, чтобы уравновесить ее.
Елена наклоняется и берет Психею за руку.
– Просто знай: теперь мы сестры. И этого не отнять.
Тут я замечаю, что Елена тоже не совсем трезва. Черт подери.
– Запри за мной дверь.
– Да, Эрос, – улыбается она. – Брак тебе к лицу. Выглядишь счастливым. Не отпускай ее.
На то и рассчитываю.
Но не говорю этого вслух. Не здесь. Не сейчас. И уж точно не так.
– Увидимся.
Я волочу Психею за порог, но останавливаюсь, и только услышав, что Елена запирает дверь, иду к лифту. Когда мы входим в кабину, бросаю взгляд на Психею.
– Плохо себя чувствуешь?
– Нет. – Ей не удается полностью открыть глаза. – Просто по-дурацки.
Посмотрим, как она будет себя чувствовать, когда сядем в машину, но я в любой момент могу приоткрыть окно в надежде, что холодный ночной воздух поможет, если ее начнет укачивать. Психея пошатывается, и я придерживаю ее крепче.
– Тебе было весело?
– Да? – Она мотает головой. – Боги, я напилась. Так сильно не напивалась с тех пор, как отмечала двадцать первый день рождения. Да и тогда так вышло только потому, что Персефона с Каллисто меня обманули. – Она хмурится. – Прости. Я перенервничала, а Елена была такой веселой, что я потеряла счет выпивке.
– На вечеринках Елены такое случается.
Психея болтает, и мне хочется слегка надавить, чтобы выведать у нее информацию. Нет, не информацию. Не могу делать вид, будто мной движет что-то кроме желания узнать, что она на самом деле обо мне думает. Выяснить, не оказывается ли она все ближе к тому, чтобы влюбиться в меня, как я, когда необратимо перешел эту черту, сам того не заметив. Мне с трудом удается сдержаться и не расспросить ее.
Приятно держать ее в объятьях, она мягкая и милая. Я рассматриваю наше отражение в зеркальных дверях лифта. Мы… хорошо смотримся вместе. И не только как пара привлекательных людей, стоящих рядом. Психея опускает голову мне на плечо и закрывает глаза. Будто мы настоящая пара. От этой случайной близости мою грудь сводит такая яростная тоска, что становится трудно дышать.
Если у нас получится найти способ устранить угрозу, если мы научимся жить вместе… То сможем быть такими. Всегда.
Настоящей парой.
Боль в груди становится сильнее. Я хочу этого, хочу так сильно, что невольно прижимаю Психею ближе. Вместе мы найдем выход. Мы уже доказали, что становимся сильной командой, когда объединяем усилия.
У моей матери нет ни единого шанса.
Двери лифта открываются на парковке, и вся зародившаяся во мне надежда улетучивается.
В плане системы безопасности дом Елены очень похож на мой. И у входа в лифт, и у самого входа в гараж сидят охранники. Когда мы приехали, в будке охраны возле лифта находилась женщина.
Сейчас в ней пусто.
Возможно, этому есть разумное объяснение, но я не готов рисковать жизнью Психеи. Я реагирую быстро, заслоняя ее собой в кабине лифта. Моя машина стоит через три ряда. Отсюда мне ее не видно. Я не смогу добраться до нее, проверить, что
