Бездна - Роберт Силверберг

— Где ты научился всему, что тебе известно о морских растениях?

В глазах Гхаркида мелькнула тень удивления.

— В море, где же еще?! Из него приходит жизнь… Да и мы вышли из моря. Вы входите в его воды и находите там все нужное вам, пробуете и то, и это… Конечно, запоминаете. — Он вырвал что-то из спутанного клубка красной травы и с явным удовольствием протянул Вальбену. — Такая красивая, такая хрупкая!

Это оказалась разновидность морской улитки, желтая с маленькими красными крапинками, почти как ожившая капля желтой пены этого моря. Дюжина странно пристальных черных глазков величиной с ноготь мизинца показалась на коротких, но толстых стебельках. Лоулер не нашел в ней ни красоты, ни изящества, а Гхаркид буквально не мог на нее насмотреться. Он поднес улитку к самому лицу и улыбнулся ей, а затем одним легким щелчком выбросил за борт, в воду.

— Благословенное творение океана, — произнес Натим тоном такой вселенской любви, что Вальбен даже ощутил некоторую досаду и раздражение.

— Гм-м… Возникает вопрос, с какой же целью ее сотворили, — заметил он.

— О, нет, доктор… Э… сэр… Нет, я никогда не задумывался об этом. Кто я такой, чтобы спрашивать у океана, зачем он делает подобные вещи?..

По его почтительному тону можно было заключить, что Натим воспринимает окружающее водное пространство в качестве своего божества. Возможно, так оно и есть, тем более для такого человека, как Гхаркид. Но так или иначе, этот вопрос не требовал ответа для любого представителя сообщества людей со складом ума типа лоулеровского. У него не возникало никакого желания общаться с Натимом в покровительственном тоне да и не хотелось оскорблять его. Ощущая себя почти нечистым грешником перед восторженной невинностью Гхаркида, Вальбен улыбнулся и пошел своей дорогой. Пройдя несколько шагов, он заметил, что за ним пристально наблюдает отец Квиллан.

— Я уже довольно долго стою здесь и смотрю, как он работает, — объяснил священник, когда Лоулер подошел к нему. — Натим копается в этих водорослях, сортирует их, складывает по разновидностям, причем ни на минуту не прекращает своей деятельности… Он кажется таким мягким и безобидным, но где-то в глубине его души таится настоящий ураган. Что вам известно об этом человеке?

— О Гхаркиде? Да ничего особенного. Очень скрытен, говорит мало. Не знаю, где он жил раньше, но на Сорве Натим появился всего несколько лет назад, и, кажется, его ничего не интересует, кроме водорослей.

— Загадка.

— Да, загадка. Я раньше принимал Гхаркида за мыслителя, раздумывающего над Бог знает какой философской проблемой в своем интеллектуальном уединении. Но теперь… Честно говоря, не уверен, что его разум может быть занят чем-то иным, кроме сосредоточенного изучения различных видов морских представителей растительного мира. Ведь так легко, знаете ли, обычную молчаливость спутать с глубиной ума и мудростью. Сейчас я все больше склоняюсь к мысли, что он так же прост, как и кажется.

— Что ж, возможно, — согласился священник, — но я бы очень удивился, если бы это действительно оказалось так. Никогда в жизни не встречал по-настоящему простого человека.

— Неужели?

— Вам может показаться, что многие люди весьма простоваты, но практически — это всегда заблуждение. В моей профессии существует такой момент, когда представляется возможность заглянуть в людские души. Это наступает тогда, когда люди начинают мне по-настоящему доверять или начинают верить, что священник — всего лишь завеса, отделяющая их от Бога. И тогда понимаешь: даже самые простые из них не так уж и просты. Невинны — может быть, но не просты. Человеческий разум даже при минимальной степени развития слишком сложен, чтобы считаться элементарным, то есть простым. Поэтому, простите меня, доктор, я предложил бы вам вернуться к вашей первой гипотезе относительно Гхаркида. Мне лично кажется, что он ищет Бога так же, как это делает каждый из нас.

Лоулер улыбнулся. Вера в Бога — одно, поиски Его — совершенно другое. Из того, что было известно Вальбену о Натиме, можно заключить только одно: он верующий на каком-то фундаментальном, дорациональном уровне своей души. А вот истинный богоискатель — это, конечно же, только сам Квиллан. Лоулера всегда удивляло и даже смешило, насколько люди склонны проецировать собственные желания и страхи на окружающий их мир и наделять их статусом основных законов Вселенной.

Неужели поиски Бога — это всеобщее занятие? Что касается Квиллана, то здесь сомневаться не приходится. Так сказать, у него профессиональная необходимость. Но Гхаркид?! Кинверсон? Делагард? Сам Лоулер?

Вальбен пристально вгляделся в лицо священника. К этому времени он научился угадывать мысли Квиллана по выражению его глаз. У него имелось в запасе два наиболее присущих ему выражения внутренней работы мысли, сменявших друг друга на физиономии. Одно — сама благочестивость и искренность. Другое — холодное, циничное и равнодушное. Священник постоянно менял их, подчиняясь непрестанным бурям, бушевавшим в его душе. И вот теперь Лоулеру показалось, что он имеет дело с благочестивым Квилланом, с Квилланом искренним.

— Значит, вы считаете, я тоже богоискатель? — поинтересовался Вальбен.

— Конечно.

— Потому что могу процитировать несколько строк из Библии? На этом основывается ваше умозаключение?

— А вы считаете, что можете прожить всю жизнь под Его сенью и ни на мгновение не признать факт существования Бога? Ведь такая ситуация автоматически порождает свою противоположность… Отриньте Бога — и вы будете обречены на Его поиски хотя бы с той целью, чтобы наконец выяснить, правы ли вы по поводу отсутствия Господа.

— Гм-м… По-моему, вы сами сейчас находитесь в подобной ситуации.

— Несомненно.

Лоулер взглянул на Гхаркида, продолжавшего терпеливо перебирать свой последний улов водорослей, отсортировывая мертвые ростки и выбрасывая их за борт. При этом он напевал себе под нос незатейливую песенку, лишенную мелодии.

— А если вы и не отрицаете Бога, и не принимаете Его, что тогда? — поинтересовался Лоулер. — Разве в таком случае вас нельзя называть поистине «простым человеком»?

— Думаю, вы так бы его и назвали… Но мне еще никогда ничего подобного не встречалось.

— Что ж, предлагаю вам поболтать с нашим общим другом Гхаркидом.

— О! Но мне уже приходилось беседовать с ним, — ответил священник.

Дождей до сих пор не выпадало.

Рыба вернулась на достаточно близкое расстояние, и теперь Кинверсон мог ловить ее с помощью своих снастей, а вот небеса оставались непреклонными.