Эльдорадо – не награда - Алексей Лютый

– Еще одна запись в Книгу рекордов Гиннесса, – хмыкнул кинолог, но про первую встречу с богом воды рассказал охотно.

– А можно мне на эту странную штуку посмотреть? – выслушав рассказ, Кецалькоатль потянулся к жомовскому пистолету.

– И думать забудь, – отрезал Иван. – Оружие табельное, и в чужие руки его отдавать не положено. Вопросы есть?

– Нет, – покачал головой Пернатый Змей. – Но жаль, что столь могущественный знак власти нельзя потрогать руками. Хотя символ своего могущества я бы вам в руки тоже не отдал.

– А они бы его и сами в руки не взяли, – заметила Тлала и, состроив тольтекскому богу глазки, тихонько захихикала.

– Нет предела твоим пошлостям, женщина! – притворно возмутился Кецалькоатль и сам заржал над своей шуткой.

Сеню, прекрасно понявшего всю двусмысленность заявления богини, обмен репликами между ней и Кецалькоатлем совсем не обрадовал. Рабинович хоть и потерял из-за девицы голову, всё же мозгов не совсем лишился. В глубине души он понимал, что Тлала совсем не идеал и предел мечтаний, но уж слишком сильно ему хотелось подольше побыть рядом с этой женщиной, и все свои невысказанные опасения он гнал прочь, словно Мурзик – блох.

– Так, ладно. Повеселились, и хватит. Пора собираться в дорогу, – проговорил он, поднимаясь со своего места. – Кстати, Кецалькоатль, надо с тобой что-то делать. Нам совсем не нужно, чтобы при твоем появлении вокруг нас собирались толпы народа.

– А что в этом такого? – удивился Пернатый Змей. – Боги для того и существуют, чтобы им поклонялись.

– Вот сделаем дело, пусть тебе и поклоняются столько, сколько в тебя влезет, – отрезал кинолог. – А сейчас нам не нужно, чтобы ацтеки раньше времени узнали, что ты вернулся. Та тольтекская деревня, которую мы вчера прошли, не в счет, поскольку сочувствует мятежникам и твердо верит, что ты давно им помогаешь. Дальше пойдут поселения, преданные Чимальпопоке. Поэтому будем тебя маскировать. Капелькуаль, что-нибудь можешь посоветовать?

Трактирщик, польщенный таким вниманием, пристально осмотрел тольтекского бога, прикидывая, что с ним можно сделать, а затем заявил, что самым идеальным вариантом было бы облачение его в одежды жреца Уицилопочтли. Во-первых, и одеяния они носят длинные, что прикроет нечеловеческую кожу Пернатого Змея. А во-вторых, выдающийся клюв, куда как превосходящий по размерам ставшие притчей во языцех носы кавказских народностей, легко спрятать под маской ягуара, которые часто надевают жрецы Уицилопочтли.

– Чтобы я скрывал свою внешность под личиной этого самозванца и узурпатора?! – возмутился Кецалькоатль. – Да никогда! Уж лучше я вообще никуда не пойду.

– Тогда мы тебя свяжем и силой потащим во дворец, – пообещал тольтекскому богу омоновец.

– Да не расстраивайтесь вы так, – попытался успокоить Пернатого Змея вежливый Ахтармерз. – Мне вон тоже приходится эти дурацкие перья на себе таскать, но я терплю. Ради великого дела всегда приходится какие-нибудь тяготы переносить. И потом, это ненадолго. Вам же всего один день нужно маскировочный костюм таскать, а мне уже почти неделю в перьях ходить приходится.

– А я тоже считаю, что переодевать великого Кецалькоатля в одеяния жреца его врага унизительно, – приосанившись, заявил Ачитометль. – Я вот тоже никогда бы не облачился в одежду воина из ордена Ягуара.

– Тебе кто вякать разрешал? – тут же полюбопытствовал у военачальника ордена Орла старшина ОМОНа. – Сто отжиманий заработать хочешь?

– Кецальчик, – вмешалась в диспут Тлала. – Ты не расстраивайся, а просто считай это переодевание очередной забавой. Потом будешь хвалиться в пантеоне, как ты, прикинувшись служителем своего врага, прокрался прямо в его логово и одержал великую победу. Разве это не забавно?

– Я даже могу костюм дать. У меня тут один с прошлого места работы остался, – неожиданно предложил помощь Шипинуаль, до сего момента из-за вчерашней обиды ни с кем не общавшийся.

– А ведь правда! – восхитился Пернатый Змей. – До такого хитрого хода с переодеванием еще никто из богов не додумался. Я буду первым, а потом обо мне станут слагать легенды!

– Да уж, сложный случай мании величия. Готовый клиент для психиатрической больницы, – пробормотал себе под нос Рабинович, а вслух сказал: – Вот и договорились. Натягивай на себя костюм жреца, маску, и отправляемся в путь. Впрочем, всё время носить маску необязательно. Достаточно будет надевать ее тогда, когда мы будем подходить к населенным пунктам.

– Ну уж нет! – неожиданно возмутился Кецалькоатль. – Если уж играть роль жреца, так до конца, и пусть потом никто не говорит, что я хитрил и давал себе слабину. Маску мне. Полцарства за меня… Или за коня?.. Или это совсем из другой оперы? А что такое конь? Что-то запутался я совсем…

– А ты болтай поменьше, тогда и путаться не будешь, – благоразумно посоветовал Рабинович. – Так ты идешь переодеваться или нет?

Облачение Кецалькоатля в маскарадный костюм потребовало куда больше времени, чем рассчитывал кинолог. И всё из-за того, что Пернатый Змей вел себя, как девица на выданье, постоянно придираясь к своей новой личине. То ему костюм коротковат, то украшений на нем недостаточно. Затем тольтекский бог и вовсе озверел. Оказалось, что маска, и так тесноватая для клюва Кецалькоатля, была в нескольких местах поедена молью. Это просто взбесило Пернатого Змея, и он закатил настоящую истерику, требуя от ментов немедленно пристрелить свежего ягуара и сделать из него новую маску. Но если бы тольтекский бог чего и добился, так это того, что Жомов пристрелил бы его самого, раз и навсегда избавив себя и друзей от необходимости терпеть общество капризного божества.

Ну а положение спас изобретательный Попов. Он предложил чуть-чуть укоротить маску снизу, а из отрезанной части сделать заплатки и прикрепить их к поеденным молью местам древесной смолой. Кецалькоатль поначалу продолжил капризы, отказавшись носить вещи с заплатками, но Попов отобрал у него из рук маску и сделал всё так, как хотел. В результате получилось очень даже неплохо, и тольтекский бог, покапризничав больше для проформы, отремонтированный предмет туалета жрецов на себя нацепил.

– Всё, я готов идти дальше, – заявил Кецалькоатль.

– Слава тебе, господи, – облегченно вздохнул Рабинович, опасавшийся, что тольтекский бог еще найдет что-нибудь, к чему можно придраться.

– Точно. Слава мне! – принял хвалу на свой счет Пернатый Змей, и Рабинович, дабы не впадать в теософские споры, возражать этому не стал.

Сеня поначалу с некоторой опаской ожидал встречи с отступившим из-под Теотнуакана карательным войском. Опасался того, что кто-нибудь из гвардейцев Жомова проболтается соотечественникам, кто именно приближается к столице в наряде жреца. Однако Жомов, проведя соответствующий случаю инструктаж, твердо заверил кинолога, что до получения нового распоряжения его бойцы будут немы как рыбы. Рабинович не очень верил этому и был готов к тому, что Кецалькоатля разоблачат. Но то ли армия драпала от Теотнуакана до самой столицы, то ли ацтекские войска где-то во время пути сменили направление, но никаких солдат в дороге путешественникам не встретилось.

В первой же лояльной правительству деревне менты были удивлены тем, с какой скоростью распространяются вести среди местного населения Мезоамерики. Воздав полагающиеся почести, точно так же, как во время пути группы к Теотнуакану, деревенский староста осторожно поинтересовался, не участвовал ли в сражении с мятежниками, в котором правительственные войска потерпели поражение, «почтенный жрец Уицилопочтли»? И если да, то не окажет ли он честь удовлетворить любопытство и успокоить волнение местных жителей своим правдивым рассказом об этом удивительном бое?

Рабиновичу, дабы предотвратить какую-нибудь глупость со стороны «почтенного жреца», пришлось вмешаться. Он сказал, что жрец в сражении не участвовал, а ходил в паломничество к месту рождения Уицилопочтли. Сами они сражения тоже не видели, но знают, что ацтекская армия была вынуждена отступить и что это, несомненно, какой-то тактический маневр. Старосте пришлось довольствоваться таким объяснением и оставить удовлетворение любопытства до лучших времен.

В следующей деревне, той самой, что была последним населенным пунктом на пути в Теночтитлан, ситуация повторилась. Правда, в этот раз Кецалькоатль уже был предупрежден, и Сене не нужно было бояться, что он что-нибудь ляпнет невпопад. В обоих местах, услышав объяснения Рабиновича, ацтеки новых вопросов больше не задавали. Исключение, правда, составил управляющий кукурузной плантацией. Да и то вопрос, заданный им, к сражению под Теотнуаканом отношения не имел.

– А почтенный Попочитль больше не будет меня бить? – опасливо поинтересовался он у Рабиновича.

– Не будет, если ты его Попочитлем называть не станешь, – посоветовал кинолог. – И вообще, держись от него подальше.