Время войны - Антон Антонов

Когда сеновал загорелся, армейцы пошли на прорыв, не думая о сторонах света и численном превосходстве противника, и на чистом энтузиазме снесли напрочь оцепление с западной стороны деревни.

Органцы в панике отступили, и командирам пришлось приводить рядовых в чувство угрозами расстрела на месте.

Угрозы возымели действие, и батальон ринулся в погоню, которая плавно перетекла в прочесывание, поскольку мятежники успели раствориться в лесополосе.

В ходе прочесывания стало ясно, что батальона для этой цели мало. Но пока комбат докладывал об этом своему начальству, передовая цепь нарвалась на минное поле, а легионеры передового охранения по другую сторону заграждений решили, что это наступают целинские войска.

Встретить такое количество мятежников, да еще под прикрытием минных полей, органцы никак не ожидали. Комбат успел сообщить по команде о крупном соединении бунтовщиков, после чего попал под ковровую бомбардировку. По лесу одновременно ударили танки, артмашины и ракетометы, так что вмешательство авиации было, по сути дела, уже излишним. Но раз самолеты взлетели, не возвращать же их обратно, и на горящий лес вдобавок по всему полетели бомбы.

Пока в краевом управлении Органов гадали, что означают бессвязные выкрики комбата по рации с последующим прекращением связи, в штаб гражданской обороны поступило сообщение о лесном пожаре, масштабы которого требуют вмешательства армии.

А легионеры на Гаванском направлении в это время сообщали своему командованию, что тайна сосредоточения раскрыта и по другую сторону фронта с каждым часом усиливается концентрация целинских войск.

Войска гражданской обороны легионеры, разумеется, приняли за боевые части — и пошло-поехало.

Когда армия готова к наступлению, ее трудно удержать на месте, и любой инцидент может привести к неуправляемому развитию событий.

Части легиона ринулись вперед, не дожидаясь приказа сверху, и орбитальному штабу ничего не оставалось, кроме как санкционировать наступление.

Это как с новорожденным ребенком — обратно не засунешь.

Через полчаса авиация легиона уже бомбила железную дорогу, по которой один за другим, чуть ли не в пределах прямой видимости, тянулись эшелоны 5-й армии.

А на связи с Центаром продолжал работать «испорченный телефон». Скрыть происходящее было уже нельзя, но до Бранивоя информация по-прежнему доходила в искаженном виде. Ему доложили о наступлении на Гаван крупных масс мятежников, и великий вождь кинулся звонить в Чайкин Палу Страхау.

Генеральный комиссар Органов отвечал, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, ибо все мятежники арестованы, а некоторые уже и расстреляны.

Но к этому часу Бранивой уже начал понимать, что его попросту дурят.

— Страхау — предатель, — произнес вождь, сжимая в руке телефонную трубку. — Он заодно с мятежниками.

Заместитель генерального комиссара Органов Касаротау, который замещал Страхау в столице и присутствовал при этом разговоре, стоял ни жив ни мертв. С одной стороны, падение Страхау открывало ему путь на самый верх. Но с другой — великий вождь с легкостью мог записать в предатели не только самого генерального комиссара Органов, но и всех его подчиненных.

И худшие опасения заместителя Страхау стали оправдываться буквально в ту же минуту.

— Меня окружают предатели!!! — взревел великий вождь, швыряя на пол аппарат правительственной связи.

Все население Народной Целины в этот вечер с надеждой ожидало новостей по радио и телевидению. Школьники готовили карты, чтобы отмечать на них продвижение Целинской Народной армии по территории Государства Амурского и азартно спорили, будет ли уже сегодня взят Кедров — столица Восточной Целины, хотя добраться до него за сутки было физически невозможно.

Однако прежде чем заговорить о великих победах народной армии, диктор каменным голосом поведал собравшимся у репродукторов о разоблачении амурского шпиона и предателя Пала Страхау, который поднял мятеж в западных районах страны, дабы всадить нож в спину воюющей родине.

— Решением верховного суда Народной Целины гнусный предатель Страхау объявлен вне закона, и отныне долг каждого честного человека и гражданина — уничтожить его на месте без всякой жалости.

Только после этого в эфире прозвучали фронтовые сводки, но узнать из них что-либо конкретное было затруднительно. Жаждущие новостей граждане Народной Целины поняли только одно: не то что Кедров — даже приграничный Порт-Амур еще не взят. А значит, говорить о каком-то продвижении народной армии вглубь амурской территории пока преждевременно.

44

Второй день вторжения начался с крупного прорыва легионеров на востоке. Войска генерала Жукова одним ударом захватили на северном направлении полосу побережья длиной 666 километров и более чем на сто километров продвинулись вглубь материка.

На юге, у реки Зеленой, успехи были скромнее. Гористая местность тормозила продвижение, и создалась угроза выхода к побережью амурских войск, которые с неожиданной легкостью прорвали остатки Южного фронта целинцев в том месте, до которого легион не успел дотянуться.

Маршал Тауберт был вне себя. Он требовал во что бы то ни стало преградить амурцам путь и не дать им первыми выйти к городу Бранивою, потому что этот город должен достаться легиону.

— Амурцы — наши союзники, — как тупому ребенку в который раз пытался объяснить маршалу Жуков. — Конфликтовать с ними сейчас — значит, погубить всю операцию.

Но Тауберт не желал слушать возражений. И несколько часов спустя начальник особой службы легиона Тутаев под большим секретом сообщил Жукову, что маршал приказал отдельной фаланге рейнджеров выступить против амурцев и не допустить их выхода к морю.

На сосредоточение фаланги в заданном районе отводились сутки, в течение которых рейнджерам предстояло выбить из Песчаной долины целинцев и занять круговую оборону, не пуская к морю вообще никого.

Отменить этот приказ Жуков не мог. Отдельная фаланга рейнджеров ему не подчинялась. Она вообще не входила в состав легиона и находилась в распоряжении Ставки.

Оставалось надеяться, что целинцы не сдадут так просто свои позиции в таком удобном месте, как Песчаная долина. Ведь это единственный участок ровного пространства среди невысоких, но крайне неудобных для прорыва горных хребтов. И если амурцы прорвутся в этом месте к морю, то весь Южный фронт целинцев будет отрезан целиком.

Самый простой и удобный вариант заключался в том, чтобы высадить фалангу рейнджеров с моря и ударить целинцам, засевшим в Песчаной долине, в тыл. Но адмирал легиона Эсмерано, тыча пальцем в контракт, кричал, что космическая эскадра подряжалась на однократную высадку сухопутных сил, и эта высадка уже завершена, так что он умывает руки.

Часть рейнджеров все же попытались высадить с самолетов без тяжелого вооружения на побережье и прямо в долину, а остальные получили команду ударить во фланг наступающим амурцам, чтобы задержать их продвижение.

Уже к полудню вторых суток вторжения пробиться в Песчаную долину было невозможно, не вступив в конфликт с амурцами. Существовал, правда, и другой вариант — переговоры о разделе сфер влияния, но Тауберт даже слышать об этом не хотел.

Жукову было приказано ввести свои войска на территорию, очищенную рейнджерами — неважно, от кого, от целинцев или от амурцев. Не хочешь воевать с амурцами — не воюй, но наступление никто не отменял.

Отдельная фаланга рейнджеров начала лихо. Земные спецназовцы свое дело знали, а одиссейские головорезы по крайней мере были способны наводить ужас своей жестокостью. Но их было слишком мало по сравнению с наступающей массой амурцев.

Коммандос благополучно прорвались в Песчаную долину, но там мгновенно оказались в окружении. С одной стороны стягивали силы целинцы, а с другой давили разъяренные амурцы.

Как и следовало ожидать, Жуков уклонился от участия в этой авантюре. При первом же контакте с амурскими войсками он приказал отвести своих легионеров от линии соприкосновения и распорядился выслать к амурцам парламентеров с сообщением:

— Наш враг — Целинская Народная Республика, и мы не воюем с Государством Амурским.

И вскоре по каналам Державной безопасности к сыну Любимого Руководителя Григорию Романовичу поступила конфиденциальная информация о том, что мариманы, одержимые идеей ослабить Народную Целину навсегда, каким-то образом вышли на мафию космических боевиков, которые согласились поучаствовать в этой игре в обмен на богатую добычу, которая должна им достаться даже в случае сравнительно скромного успеха.

Это была хорошо продуманная деза, подготовленная в ведомстве Сабурова — именно такая, в которую могли поверить и в Государстве Амурском и в Народной Целине. Слухи о том, что острова тайно посещают корабли из иных миров, ходили давно, и хотя в массе своей они напоминали земные сплетни о летающих тарелках, это не меняло сути дела.