Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

В тысячном году число пилигримов возросло. Они в большинстве своем были охвачены ужасом, словно чумой. Каждое природное явление вселяло в них тревогу. Застигнутые в пути грозой, они все как один становились на колени. Они верили, что гром — это глас Господень, объявляющий наступление Судного дня, и, заслышав его раскаты, полагали, что Земля вскоре разверзнется и выпустит наружу своих мертвецов. Любой метеор, увиденный жителями Иерусалима, заставлял всех христиан этого города выходить на улицы, где они плакали и молились. Находившиеся в пути пилигримы испытывали не меньшую тревогу:

«Lorsque, pendant la nuit, un globe de lumière

S'échappa quelquefois de la voûte des cieux,

Et traça dans sa chûte un long sillon de feux,

La troupe suspendit sa marche solitaire.». [202] [203]

Фанатичные проповедники подливали масла в огонь. Любая падающая звезда служила поводом для проповеди, лейтмотивом которой была величественность близящегося Судного дня.

В прошлом появление комет часто считали предвестием скорой гибели этого мира. Эта вера существует в меньших масштабах и в наши дни, однако теперь кометы считаются не знамениями, а орудиями уничтожения. Не далее как в 1832 году вся материковая Европа, особенно Германия, с величайшей тревогой ожидала возможного уничтожения Земли в результате столкновения с кометой, появление которой тогда предсказывали астрономы. К этой угрозе относились всерьез. В том году многие люди воздерживались от какой бы то ни было деловой активности единственно из опасения, что сия ужасная комета разнесет вдребезги нас и нашу планету.

Во времена наиболее массовых эпидемий люди часто верили пророчествам сумасшедших фанатиков, предрекавших близость конца света. В периоды бедствий легковерие всегда достигает кульминации. Во время опустошившей всю Европу эпидемии бубонной чумы 1345 1350 гг. подавляющее большинство европейцев считало, что конец света не за горами. Во всех крупнейших городах Германии, Франции и Италии можно было встретить самозванных пророков, предрекавших, что не позднее чем через десять лет зазвучит архангельская труба и в облаках появится Спаситель, дабы призвать население Земли на последнее судилище.

В 1736 г. Лондон пришел в ужас от пророчества знаменитого Уистона о гибели мира 13 октября сего года. В этот день толпы людей отправились в Ислингтон, Хэмпстед и находящиеся между ними поля, чтобы наблюдать оттуда уничтожение Лондона, которое должно было стать «началом конца». В третьем томе «Альманаха» Свифта есть сатирический отчет об этом безрассудстве, озаглавленный «Правдивый и заслуживающий доверия рассказ о том, что произошло в Лондоне в связи со слухом о Судном дне». Достоверное изложение фактов было бы, бесспорно, интересным, но на сие напыщенное острословие в духе Попа и Гея полагаться нельзя.

В 1761 году лондонцы были взбудоражены двумя подземными толчками и предсказанием третьего, который должен был превратить город в руины. Первое землетрясение имело место 8 февраля и снесло несколько дымоходов неподалеку от Лаймхауса и Поплара; второе произошло 8 марта и ощущалось главным образом на севере Лондона и к югу от Хэмпстеда и Хайгейта. Вскоре объектом всеобщего внимания стало то обстоятельство, что интервал между землетрясениями составляет ровно месяц; и один недоумок по фамилии Белл, лейб-гвардеец, настолько утвердился в мысли, что еще через месяц произойдет третье, что свихнулся окончательно и бегал по улицам, провозглашая, что 5 апреля Лондон будет полностью разрушен. Большинство людей считало, что для этого больше подходит первое число, однако нашлись тысячи тех, кто принял это предсказание за чистую монету и вместе с семьями покинул место скорого бедствия. По мере приближения злополучного дня возбуждение усиливалось, и несметные полчища легковерных отправлялись во все селения, расположенные на расстоянии двадцати миль от Лондона, где намеревались переждать его гибель. Ислингтон, Хайгейт, Хэмпстед, Харроу и Блэкхит заполнялись охваченными паникой беженцами, платившими домоправительницам сих безопасных пристанищ непомерные суммы за стол и ночлег. Те же из них, кому проживание в каком бы то ни было из этих мест было не по карману, оставались в Лондоне до 1 или 2 апреля, а затем разбивали стоянки в окрестных полях, дабы остаться в живых после страшного подземного толчка, коему было суждено превратить столицу в сплошные развалины. Как и во время похожей паники, имевшей место при Генрихе VIII, страх оказался заразительным, и сотни тех, кто еще неделю назад смеялся над предсказанием, паковали свои вещи, следуя примеру других, и спешили прочь. Местом повышенной безопасности считалась Темза, и все стоявшие в порту корабли заполнялись людьми, которые провели ночь с 4 на 5 апреля на борту, готовые в любую секунду увидеть, как собор св. Павла и башни Вестминстерского аббатства зашатаются и рухнут в облаках пыли. Большинство беженцев на следующий день вернулись домой, убедившись, что пророк оказался лжепророком, но многие сочли более благоразумным доверить Лондону свои драгоценные тела лишь через неделю. Вскоре Беллу не верил уже никто, и даже самые доверчивые считали его обычным безумцем. Он сделал еще несколько предсказаний, но они никого не обманули, и несколько месяцев спустя его поместили в сумасшедший дом.

В 1806 году панический страх перед концом света охватил славных жителей Лидса и его окрестностей. Причиной тому послужило следующее. В одной из близлежащих деревень курица откладывала яйца, на которых было написано: «Ждите второго пришествия». Деревня стала местом паломничества любопытных, которые после осмотра сих необычайных яиц утверждались во мнении, что Судный день вот-вот наступит. Словно моряки, застигнутые штормом и готовые в любой момент пойти ко дну, люди внезапно обращали свои помыслы к Всевышнему, истово молились и тешили себя надеждой на искупление грехов. Но вскоре, поняв, что их одурачили самым примитивным образом, они успокоились, и от их набожности не осталось и следа. Несколько джентльменов, прослышав о феномене, отправились однажды утром в курятник и застали бедную курицу за откладыванием одного из чудо-яиц. Они довольно быстро пришли к выводу, что яйцо было надписано едкими чернилами и безжалостно засунуто обратно в тело птицы. Узнав об этом, недавние богомольцы посмеялись, и жизнь вошла в свое обычное русло.

Когда в 1630 г. Милан охватила эпидемия бубонной чумы, столь впечатляюще описанная Рипамонте в его интересном труде «De Peste Mediolani», жители этого города жадно внимали пророчествам астрологов и прочих самозванцев. Следует отметить, что эпидемия была предсказана за год до того, как она разразилась. Когда в 1628 г. была замечена крупная комета, мнения астрологов относительно нее разделились. Одни настаивали на том, что она является предвестием кровопролитной войны, другие утверждали, что она знаменует великий голод, но большинство, основывая свое суждение на ее тусклом цвете, считало, что она предвещает эпидемию чумы. Когда предсказание сбылось, и в городе свирепствовала чума, их репутация резко возросла.

Всеобщее внимание приковывали и другие пророчества, которые, как утверждали, были сделаны столетиями ранее. Они самым пагубным образом влияли на сознание простолюдинов, поскольку вселяли в них веру в скорую неминуемую смерть. Лишая больных надежды на выздоровление сего целительнейшего бальзама при любом недуге они троекратно усиливали разрушительное действие болезни. Одно необычное предсказание чуть не свело несчастных людей с ума. Древнее рифмованное двустишие, передаваемое из поколения в поколение, предвещало, что в 1630 году дьявол заразит весь Милан. Однажды ранним апрельским утром, когда чума еще не приобрела характер эпидемии, прохожие были поражены, увидев, что все двери домов на главных улицах города испачканы странной пористой обмазкой с вкраплениями гнойного содержимого чумных язв. Все миланцы поспешили увидеть необычайное явление собственными глазами, и город охватило величайшее смятение. Были приняты все возможные меры, чтобы найти преступников, но тщетно. Наконец в памяти людей всплыло древнее пророчество, и во всех церквях зазвучали молитвы, коими прихожане призывали Всевышнего помочь им справиться с кознями дьявола. Многие придерживались мнения, что зар азу в го ро де распространяют иностранные эмиссары, но подавляющее большинство миланцев было убеждено, что происходящее является результатом адского сговора и что чуму разносят сверхъестественные силы. Тем временем количество заболевших ею возрастало с угрожающей быстротой, и всеми овладели недоверие и страх. Считалось, что сатана заразил воду в колодцах и водоемах, хлеб на корню, плоды на деревьях и все, с чем человек соприкасается за пределами зданий, включая стены домов, тротуары улиц и даже дверные ручки. Население города было доведено до неуправляемого неистовства. Велось кропотливое выслеживание эмиссаров дьявола, и любому человеку, желавшему избавиться от врага, было достаточно сказать, что он видел, как тот пачкал какую-либо дверь мазью, и несчастного ждала верная смерть от рук разъяренной толпы. Один более чем восьмидесятилетний старик, ежедневно посещавший церковь Сант-Антонио, был однажды замечен за тем, что, поднявшись с колен, вытирал подолом плаща скамью, на которую собирался сесть. Немедленно поднялся крик, что он натирает скамью заразной мазью. Несколько женщин, которых в церкви было очень много, схватили немощного старика и, выкрикивая ужасающие проклятия, выволокли его за волосы наружу. Его означенным способом протащили по грязи до дома муниципального судьи, чтобы он мог быть вздернут на дыбу и принужден выдать сообщников, но старик по дороге скончался. Жертвами массовой ярости стали и многие другие люди. Некий Мора, который по имеющимся сведениям был химиком и цирюльником, был обвинен в сговоре с дьяволом с целью заражения Милана. Его дом окружили и обнаружили в нем некоторое количество химических препаратов. Бедняга утверждал, что они предназначены для профилактики чумы, но врачи, которым они были представлены для изучения, заявили, что это заразные зелья. Мора был вздернут на дыбу, где долгое время настаивал на своей невиновности. В конце концов, когда его мужество было сломлено пыткой, он признался, что вступил в сговор с нечистым и иностранными недругами, чтобы заразить целый город, и что он мазал двери заразной мазью и заражал источники воды. Он назвал нескольких человек своими соучастниками, после чего их арестовали и подвергли той же пытке. Все они были признаны виновными и казнены. Дом Моры сравняли с землей и установили на его месте колонну с надписью, призванной служить напоминанием о его преступлениях.