Пес. Страж - Константин Калбазов

Со всеми предосторожностями, этот табун был доставлен к точке встречи, где груз покинул повозки и уложился во вьюки. Сам принц, а так же сопровождавшие его люди, остались в селе, вместе с повозками, их судьба Георга не волновала. Человек барона Гатине, гарантировал, что в течении трех суток никто не покинет территорию Суона. Это должно было дать наемникам фору, а может и вовсе обеспечить скрытность, но это в лучшем случае. Жак легко согласился компенсировать наемникам покупку лошадей, тем более они должны были остаться у повстанцев. Разумеется это не боевые кони, но пользы от них тоже будет немало. Лошадей просто добавили в реестр, поставляемого груза и дело было решено.

Переправлялись через реку, используя для этого четыре баркаса, из которых сделали два катамарана, просто устроив настил между двумя посудинами. Процесс оказался долгим и занял всю ночь, но не сказать, что это расстроило Георга. Куда больше у него вызывало опасение, что не удастся сохранить в тайне сам факт переправы, ведь тогда их могут начать ждать не на дороге, а именно в лесу. Разумеется никто не станет прочесывать чащу, но вот устроить посты наблюдения на опушках, это вполне возможно. Вьюк он не всадник, даже если имеется вьючное седло, так что особо лошадь не разгонится, да и скачку долго не выдержит, а две сотни лошадей оставят весьма солидный след, вот и выходит – от погони не уйти.

Однако, Жак искренне заверял, что ему удастся осуществить обещанное. То что Георгу приходилось слышать о несвижском псе, тоже говорило за профессионализм его подчиненных. Все это вселяло надежду, что им все же удастся остаться незамеченными и проделать все настолько тихо, насколько только возможно, а значит и обойтись без схватки. Драться не хотелось категорически. Загросцы слыли как отличные бойцы, с железной дисциплиной, способные держать четкий выверенный строй и осуществлять перестроения в самые сжатые сроки. Их тактика на сегодняшний день была чуть не самой лучшей. Во всяком случае, Кармель ничего не смог им противопоставить, кроме упорного сопротивления, длившегося на протяжении многих лет.

– А-а, зараза! Как меня уже все это достало!– Не выдержав и рубанув ножом очередную ветку стеганувшую его по лицу, вскричал наемник.

– Заткнись Брук. Чего разорался на весь лес. Хочешь, чтобы тебя услышали в самом Загросе.

– Да плевать! Я нанимался драться! Лучше одному против десятка, чем вот так!

– Ты нанимался выполнять приказы в первую очередь. Прикажут – сам себе загонишь клинок в задницу и будешь при этом улыбаться. Все понял – придурок.

– Да пош…

'Хрясь'! Парня словно снесло на мягкую землю, покрытую прелыми прошлогодними листьями. Посунувшись по земле и нацепив на себя лесной сор, он врезался головой в дерево. По всему сознание должно было покинуть его, но наемник оказался весьма крепким, он не отключился ни от могучего удара десятника, ни от столкновения с деревом, и скорее всего наличие шлема тут ни причем. Единственно только, усевшись на пятую точку он затряс головой, словно отряхивающаяся собака.

– Это на первый раз,– обводя людей равнодушным взглядом убийцы произнес десятник,– еще кто откроет рот – я ему глотку перережу. Чего встали, шевелитесь.

Георг периодически обходил значительно растянувшуюся колонну, передав своего коня оруженосцу. Он хоть и не рыцарь, но сотнику без того, кто снял бы часть бытовых забот никак. Без лошади, в пешем порядке, передвигаться было куда как проще и менее изнурительно, вот и приходилось, чтобы глянуть на парней, больше двигаться на своих двоих.

Вообще-то сотня двигалась ни одной колонной, а тремя, которые сходились вместе только там, где подобное продвижение было невозможным. Но даже при этом они умудрились сильно растянуться. Иди они в одну нитку, и наверняка караван представлял бы собой петляющую между деревьями огромную змею мили в две длинной.

Георг молча наблюдал за представшей перед ним картиной, стоя немного в стороне. Похоже Дэн прав и парни уже на пределе. Десятники пока еще вполне контролируют положение, но долго это не продлится. Все же им далеко до загросцев, которые с самого детства воспитываются в уважении к закону. Тем на протяжении всей жизни твердят, что перед законом все равны, мало того, время от времени за какой-либо проступок наравне с чернью несет наказание и какой знатный вельможа. Какая разница, что это результат политических интриг и разборок, главное, что чернь видит яркий пример – перед законом все равны, от консула до золотаря. При таком воспитании куда легче привить дисциплину в их легионах и она там прямо таки железная.

Георг попытался воссоздать что-то подобное у себя в сотне и вроде как у него получилось. Но 'вроде' не считается. Вот несколько дней изнурительного похода и просто окрика, для сохранения порядка, уже недостаточно. Сомнительно, чтобы загросские солдаты позволили бы себе что-либо подобное, весьма сомнительно. И все же, ему удалось добиться такой дисциплины, какой не встретишь ни в каких графских дружинах, не говоря уже о наемничьих отрядах.

Инцидент был исчерпан не успев начаться. Наемник поднялся, помял челюсть, сплюнул на землю, не забыв ощупать языком зубы, после чего движение возобновилось. Только после этого, присутствующие заметили стоящего в сторонке командира, тут же постаравшись сделать вид, что у них есть куда более важные занятия, чем разглядывание начальства. Кто-то проверял сбрую лошадей, кто-то оправил снаряжение и оружие, подгоняя его поудобнее, кто-то увидел что-то более интересное в противоположной стороне. Виновник происшествия, тяжко вздохнув понурился и взяв повод, потянул за собой увязанных между собой лошадей. Десятник, ударил себя правой рукой по левой стороне груди, все верно, в боевом походе, а не на пирушке в таверне, во время отдыха.

Признаться Георг и сам удивился тому обстоятельству, что они поспели вовремя. Когда он соглашался на найм, точно зная, что обязательно посетит мать, он и предположить не мог, насколько окажется трудно осуществить задуманное им. Но все вышло в лучшем виде, если позабыть о том, что десятникам еще несколько раз приходилось вдалбливать в головы особо несдержанных, каноны дисциплины. Радовало хотя бы то, что подобных фактов все же было не так много, и обошлось без крайних мер.

Георг ничуть не лукавил, когда говорил о том, что казнит десятников без лишних разговоров, если они вместо поддержания дисциплины сами станут посягать на нее. Спрос с наемников был строгим, но с десятника он был куда выше. С другой стороны, они прекрасно осознавали, что именно дисциплина и порядок, сделали сотню такой, какой она была, и были готовы принять правила игры. Ничего, вот вернутся, вино польется рекой, горячие женщины заберутся под бок и напряжение сковавшее сотню спадет. Осталось только переночевать, а с рассветом в обратный путь.