Младший брат - Кори Доктороу

Ужин по-настоящему удался. Атмосфера за столом сразу потеплела после того, как Энджи извлекла распылитель взрывоопасной приправы, сдобрила ею свою порцию и рассказала про шкалу Сковилла. Папа для пробы зачерпнул вилкой с ее тарелки и помчался в ванную полоскать рот, а затем выпил целый галлон молока. Хотите верьте, хотите нет, но даже после этого мама тоже попробовала и всем своим видом выразила удовольствие. Как оказалось, она от природы обладает пристрастием к острой пище, просто до сих пор не было подходящего случая, чтобы это проявилось.

Перед уходом Энджи почти силой заставила маму принять в подарок убийственный баллончик.

— У меня дома есть запасной, — объяснила она в ответ на возражения мамы. Я видел, как Энджи сунула его в свою дорожную сумку. — Видимо, таким женщинам, как мы с вами, полезно иметь это при себе.

Глава 19

Вот текст письма, запущенного в семь утра следующего дня, пока мы с Энджи выводили краской из баллончиков «ВАМПМОБ СИВИК-СЕНТЕР —> —>» в пунктах сбора икснетовцев.

> ПРАВИЛА ИГРЫ «ВАМПМОБ»

> Вы член клана необычных вампиров. Вам открылась тайна выживания в смертоносных лучах солнца. Секрет кроется в каннибализме: кровь другого вампира наделяет вас способностью существовать среди живых людей.

> Чтобы оставаться в игре, вам необходимо постоянно находить и кусать вампиров. Если за минуту вы не сделаете ни одного укуса, то выбываете из игры. Очутившись вне игры, вы становитесь арбитром-наблюдателем. Для этого переоденьте свою футболку задом наперед и проследите за двумя-тремя вампирами, чтобы те вовремя раздавали укусы.

> Чтобы укусить другого вампира, вам надо пять раз подряд произнести слово «укус!» быстрее вашего соперника. То есть подбегаете к нему, поворачиваете к себе и кричите ему в лицо «укус-укус-укус-укус-укус!». И если вам удастся произнести это раньше него, вы остаетесь жить, а он обращается в прах.

> Вы образуете единую команду с вампирами, которых встретите в пункте сбора. Это ваш клан. Кровь соплеменников не принесет вам желанного продления жизни.

> Вампир может стать невидимым, если замрет на месте со скрещенными на груди руками. Никто не может укусить невидимого вампира, равно как и ему не дано никого укусить.

> Эта игра основана на честности участников. Ее цель — не победить, а оторваться и реализовать свои вампирские наклонности.

> По мере исчезновения вампиров приближается завершающий этап игры, о чем участники будут оповещены устно. В нужное время организаторы игры прошепчут условную фразу, которую также ШЕПОТОМ надо как можно быстрее передать по цепочке и после этого дожидаться сигнала.

> M1k3y

> Укус-укус-укус-укус-укус!

Мы с Энджи рассчитывали примерно на сотню желающих сыграть в «ВампМоб» и разослали по двести приглашений каждый. Но когда я, сонный, вскочил по будильнику в четыре утра и первым делом схватил иксбокс, в моем почтовом ящике лежало уже более четырехсот заявок. Более четырехсот!

Я скормил их адреса боту и стал прокрадываться к выходу из дома. На лестнице услышал храп отца в родительской комнате и скрип кровати, когда мама беспокойно ворочалась с боку на бок. Я запер за собой входную дверь.

В четверть пятого на Портеро-Хилл царила прямо-таки деревенская тишина. Откуда-то издалека едва доносился гул моторов с оживленного шоссе, а здесь лишь раз мимо меня проехал случайный автомобиль. Я подошел к банкомату, получил 320 долларов двадцатками, скатал их в рулон, стянул резинкой и спрятал в карман на молнии сбоку чуть выше колена моих вампирских штанов.

Я снова щеголял в короткой накидке, рубашке с кружевным жабо и черных брюках со множеством дополнительно нашитых карманов, чтоб было куда рассовать всякую полезную мелочь. На остроносых ботинках красовались серебряные пряжки в виде человеческих черепов, а взлохмаченные волосы стояли дыбом, будто почерневший одуванчик. Энджи обещала намазать мне лицо белым гримом, обвести глаза черными тенями, а ногти покрасить черным лаком. А почему бы и нет? Выпадет ли еще когда-нибудь такая возможность перевоплотиться в вампира?

Мы встретились на улице перед домом Энджи. На ней были колготки в сетку, кружевное готическое платьице, белый грим на лице, глаза тщательно подведены в стиле японского театра кабуки, пальцы и шея унизаны серебряными побрякушками. Сумка, как обычно, висела на плече ремнем через грудь.

— Ты выглядишь потрясно! — сказали мы друг другу одновременно, оба негромко засмеялись и, будто два привидения, нырнули в предутренний сумрак улиц Сан-Франциско, держа наготове в карманах баллончики с краской.

Я смотрел на Сивик-сентер и пытался представить себе, что здесь будет твориться, когда нагрянут сразу четыреста «вампмоберов». Через десять минут они должны появиться перед входом в городскую администрацию. Большую плазу — площадь, застроенную магазинчиками — уже наводнили прибывшие из пригородов на работу служащие. Они старательно обходили устроившихся прямо на панелях бездомных попрошаек.

Мне никогда не нравился Сивик-сентер, его широченные тротуары и похожие на огромные белые свадебные торты здания судов, музеев, муниципальных подразделений и самого Сити-Холла. В путеводителях по Сан-Франциско эта часть города снята как-то нереально — вылитый Эпкот-сентер с его скупой, футуристической архитектурой, а в действительности она грязная и отталкивающая. На уличных скамейках в любое время суток отсыпаются бомжи. Здесь нет жилых домов, и после шести вечера не встретишь никого, кроме алкашей и наркоманов — с закрытием казенных учреждений торчать тут нормальному человеку нет никакого смысла, особенно когда стемнеет. В общем, это скорее специфическая торговая зона, где днем продают поручительские залоги для временного освобождения всякой швали из-под стражи, а ночью — алкоголь для все той же швали, облюбовавшей себе под ночлег местные скамейки.

Истинное понимание того, что здесь происходит, пришло ко мне после прочтения интервью Джейн Джекобс, специалиста по городскому планированию, обладающей богатым опытом градостроительства. Она первой поняла, почему нельзя кромсать города скоростными автомагистралями, сгонять бедняков в обособленные жилые новостройки и, пользуясь зональным законодательством, жестко указывать, кто, где и что будет строить.

Джекобс считает, что социальные составляющие больших городов — богатые и бедные, белые и цветные, англосаксы и латины, жилье, торговля и даже промышленное производство — органично взаимосвязаны. В городских районах, где такая связь не нарушена, в любое время дня и ночи на улицах находятся самые разные люди и тем самым создают спрос на всевозможные товары и услуги, вытесняют криминогенные элементы, выполняют функцию глаз и ушей местной общины.

Вам наверняка доводилось бывать в таких местах. Вы прогуливались по старинным улочкам какого-нибудь большого города, где полно всяких потрясных магазинчиков, прилично и модно одетых прохожих, фешенебельных ресторанов и кафешек с прикольным интерьером; возможно, вам попался один кинотеатрик, а дома были выкрашены в причудливые цвета. Вероятно, не обошлось и без «Старбакса», зато вы набрели на чудесный фруктовый рыночек или цветочный магазин, которому уже лет триста, и флористка выставляла в витрине аккуратно подрезанные букеты. У таких городских районов нет ничего общего со спланированными застройками вроде пешеходных торговых зон. Они живые, они растут сами по себе.

Их полную противоположность являет собой наш Сивик-сентер. В своем интервью Джекобс рассказала, что ради его постройки снесли прекрасный старинный уголок города — именно такой живой райончик, возникший без планов, указаний и разрешений.

Она также напророчила, что через несколько лет Сивик-сентер станет одним из самых отвратительных районов Сан-Франциско, где жизнь едва теплится безлюдными ночами, обеспечивая убогое существование лишь редким лавчонкам, торгующим выпивкой, да дешевым мотелям. Джекобс говорила об этом без тени мстительного злорадства, скорее с грустью, как об умирающем друге.

Но теперь, в час пик, жизнь в Сивик-сентре била ключом. Помимо станции метро, здесь пересекаются сразу несколько трамвайных линий, поэтому много транзитных пассажиров пересаживаются с одного вида транспорта на другой. К восьми утра тысячи людей спускаются и поднимаются по лестнице подземки, садятся и выходят из такси или салонов автобусов. Человеческий поток протискивается сквозь контрольно-пропускные пункты ДНБ возле административных зданий, огибает места скоплений бесцеремонных попрошаек, распространяет вокруг запах шампуней и дезодорантов, покачивает на ходу чемоданчиками и сумками ноутбуков. В восемь утра Сивик-сентер превращается в центр деловой активности.