Келльская пророчица - David Eddings

Бельгарат вздрогнул.

– Но, может статься, вы можете хотя бы в общих чертах описать нам эту вашу великую миссию? – осторожно спросил Сади.

– Увы, нет.

– А я на это и не рассчитывал... – пробормотал евнух.

– Здравствуй, Эрионд, – поприветствовала Поледра светловолосого юношу.

– Здравствуй, Поледра, – ответил он.

Эрионд, как всегда в подобных случаях, не выказывал и тени изумления. Гарион начинал подозревать, что мальчик вообще не умеет удивляться.

– Ты очень вырос с тех пор, как мы виделись.

– Конечно.

– Ты готов?

От этих слов Поледры по спине у Гариона побежали мурашки – он внезапно вспомнил свой странный сон накануне того самого дня, когда ему стало известно, кто он такой.

Тут раздался деликатный стук в дверь. Дарник отворил – на пороге стоял рыцарь в сверкающих латах.

– Его величество удостоили меня чести сообщить вам и товарищам вашим, что корабль уже ожидает вас в гавани, господин рыцарь.

– Но я не... – начал было Дарник.

– Оставь все как есть, Дарник, – прервал его Шелк и обратился к рыцарю: – Не соблаговолите ли сказать, господин рыцарь, где могли бы мы видеть его величество? Нам предстоит проститься с ним и выразить искреннюю нашу благодарность за его бесконечную доброту.

– Его величество ждет вас в гавани, господин. Там он простится с вами и пожелает вам удачи в великой миссии, которую призваны вы исполнить.

– Тогда мы поспешим, господин рыцарь, – пообещал маленький человечек. – Заставлять ждать одного из величайших монархов мира было бы пределом неучтивости с нашей стороны. Позвольте заверить вас, господин рыцарь: то, как вы выполнили королевское поручение, делает вам честь – и мы в долгу у вас.

Сияющий рыцарь поклонился и вышел.

– Да где ты научился так разговаривать, Хелдар? – ошарашенно спросила Бархотка.

– Ах, любезная госпожа, – столь же изысканно ответил Шелк, – неужели вам неведомо, что порой под заурядной личиной скрывается тонкая душа поэта? И если будет на то воля ваша, то в доказательство я сложу изысканную оду каждой прелестной части вашего непревзойденно прекрасного тела.

Он беззастенчиво оглядел ее с головы до ног.

– Хелдар! – воскликнула девушка, заливаясь краской.

– А знаешь, это очень забавно, – сказал Шелк, разумея при этом цветистый старинный слог, – по крайней мере, Гарион надеялся, что имелось в виду именно это. – Как только язык привыкает ко всяким этим «извольте», «соблаговолите» и «благоугодно», все идет как по маслу. Да и звучит красивенько, правда?

– Мы со всех сторон окружены мошенниками, мама, – вздохнула Польгара.

– Бельгарат, – начал практичный и деловой Дарник, – видимо, нет смысла брать с собой лошадей? Ведь мы наверняка будем карабкаться по скалам по колено в бешеных волнах, когда доберемся до этого рифа. Зачем же мучить животных?

– Наверное, ты прав, Дарник, – согласился старик.

– Тогда пойду на конюшню и поговорю с конюхами, – сказал кузнец. – А вы все ступайте в гавань. Я вас догоню.

И Дарник невозмутимо удалился.

– В высшей степени практичный человек, – заметила Поледра.

– Но под личиной человека заурядного скрывается истинный поэт, мамочка, – улыбнулась Польгара. – И ты не поверишь, сколько радости приносит мне эта особенность моего мужа!

– Полагаю, всем нам следует спешно покинуть этот остров, Старый Волк, – сказала мужу Поледра. – Еще денька два – и все будут сидеть по углам, кропая дурные вирши.

Тут явились слуги, чтобы отнести в гавань поклажу, а Гарион с друзьями, пройдя по роскошной анфиладе дворцовых залов, очутились на улицах Дал-Перивора. Хотя утро выдалось ясное и солнечное, но на западе уже клубились тяжелые пурпурные облака – красноречивое свидетельство того, что над рифом Корим с погодой явно не все ладно.

– Полагаю, это надо было предвидеть, – горестно вздохнул Шелк. – Ах, если бы хоть однажды – лишь один-единственный разочек – одно из этих великих событий произошло в ясный погожий день!

Гарион вполне осознавал, что скрывается за этой непринужденной болтовней. Ни один из его друзей не свободен был от естественного страха в преддверии грядущей встречи. У всех в мозгу сидели занозой слова Цирадис, сказанные в Реоне, – что один из них сложит голову во время единоборства. И каждый в меру сил пытался гнать от себя эту мысль – такова уж человеческая природа. Гарион, кое о чем вспомнив, приблизился к келльской прорицательнице, чтобы перекинуться с ней словечком.

– Скажи, Цирадис, надобно ли нам с Закетом вновь облачиться в доспехи перед высадкой на риф? – Он взялся двумя пальцами за ткань камзола, который с таким облегчением надел нынче поутру, надеясь, что ему никогда более не придется заковывать себя в сталь с головы до пят. – Ну, я имею в виду, что если встреча будет, так сказать, чисто «духовной», то в этом ведь нет надобности, правда? Но если все же есть вероятность столкновения, то следует быть во всеоружии...

– Ты прозрачен, словно стекло, Бельгарион, – ласково упрекнула его прорицательница. – Как наивно пытаешься ты получить у меня ответы на вопросы, кои я не вправе с тобою обсуждать! Делай, как сам сочтешь нужным, король Ривы. Однако простое благоразумие диктует не пренебрегать крепкой сталью в преддверии возможных неожиданностей.

– Благодарности моей нет предела, – усмехнулся Гарион. – Советы твои – средоточие мудрости.

– Сколь жалки твои попытки шутить, Бельгарион!

– Как можно, великая прорицательница?

Он еще раз улыбнулся ей и отошел туда, где Бельгарат и Поледра рука об руку шли вслед за Сади и Закетом.

– Дедушка, мне только что удалось выудить из Цирадис кое-что важное.

– Если это и впрямь так, то это нечто новое, – отвечал старик.

– Думаю, там, на рифе, может разыграться битва. Я спросил ее, надо ли нам с Закетом снова влезать в латы. Она не ответила прямо, но намекнула, что это не самая дурацкая идея – просто так, на всякий случай.

– Тогда стоит предупредить остальных. Нельзя допускать, чтобы они угодили в неожиданную переделку.

– Я это сделаю.

Король, окруженный празднично разодетой свитой, уже поджидал их на пристани, выдающейся далеко в покрытое легкой рябью море. Невзирая на погожее утро, монарх был облачен в горностаевую мантию, а голову его венчала массивная золотая корона.

– Счастлив видеть вас, Бельгарион из Ривы, и благородных спутников ваших и с искренней грустью расстаюсь с вами. Многие из присутствующих здесь высокородных особ просили у меня позволения произнести по этому поводу речи, но ради вас я безжалостно отказал им, будучи прекрасно осведомлен о неотложности вашего дела.

– Вы – настоящий и преданный друг, ваше величество, – с искренней благодарностью за то, что его избавили от бесконечных витиеватых речей, сказал Гарион. Он тепло пожал руку королю. – Знайте, что если Небо дарует нам завтра победу, то мы возвратимся на сей благословенный остров, дабы выразить глубочайшую благодарность и вам, и вашим придворным, которые отнеслись к нам со столь изысканной учтивостью и искренним радушием. – «Да и за лошадьми так или иначе пришлось бы возвращаться», – подумалось ему. – Теперь же, ваше величество, великие дела ждут нас. И мы расстаемся с вами, устремляясь навстречу нашей судьбе. Если будет на то воля богов, вскоре мы возвратимся. Прощайте, друг мой.