Соприкосновение - Андрей Ливадный

Или порталы окончательно превратились в памятник далекой эпохи? Неужели нашлись столь беспечные чиновники, которые решили что технический артефакт, в создании которого принимали участие как минимум семь иных цивилизаций, можно отнести в разряд туристических достопримечательностей местности?

Пока она размышляла, вокруг окончательно стемнело. Южная ночь, как и прежде, наступала стремительно, а сумеречная громада мегагорода лишь подчеркивала сгустившийся мрак, в котором сиротливо сияли редкие габаритные огни наиболее крупных строений.

Возможно, люди покинули Землю и теперь живут в колониях?

Пока что промелькнувшая в сознании мысль являлась наиболее разумным, правдоподобным объяснением увиденного.

Она некоторое время стояла на краю лишенной растительности каменистой площадки.

Двигаться вниз в скафандре было бы крайне неудобно, и Лада решила снять гермоэкипировку, оставшись в легком облегающем тело костюме, поверх которого она надела куртку, спрятав под ней элементы "разгрузки" с неприкосновенными запасом пищевых капсул, оружием, и набором метаболических имплантов.

Тревога не покидала ее. Выйдя к дороге с потрескавшимся асфальтовым покрытием, сквозь которое пробивались редкие, чахлые пучки травы, она начала спуск, рассчитывая за пару часов достичь наклонных стен цоколя.

Микромашины позволяли ей видеть в абсолютном мраке, физические усилия, что приходилось прилагать, были даже приятны, но моральное восприятие менялось, как погода перед грозой: она ощущала постоянно растущее напряжение, как будто что-то все сильнее давило на психику, не давая вкусить радости от своего невероятного возвращения на Землю.

Не выдержав, Лада остановилась.

Сколь сильна была ее надежда на чудо, столь велико оказалось саднящее чувство тревоги, не отпускающее теперь ни на миг.

Да на Земле за три столетия вполне могли произойти глобальные изменения, но успокаивать себя подобными мыслями становилось все труднее.

Отсюда со склона открывался мрачный вид на уступчатую громаду сверхмегаполиса.

За дальностью расстояния, а быть может из-за массивности несущих конструкций основания исполинского города, она, даже при помощи колоний микромашин не могла различить отчетливых признаков жизни, скрытой за толстыми стенами.

Связь.

Вот что могло помочь ей рассеять зародившуюся тревогу. Да, древние средства коммуникации наверняка не годились, за истекшие века прогресс не стоял на месте, но существовали незыблемые каналы связи, поддерживаемые структурами к которым относились и ВКС.

Ее попытка оказалась тщетной.

Не ответил ни один спутник, более того, переключив свое восприятие в режим сканирования, Лада не сумела обнаружить ни сигналов мобильной связи, ни передач телевизионного вещания, ни спутниковых каналов всемирной сети.

Внезапно сделанное открытие ошеломило ее.

Теперь ночь казалась еще более вязкой и мрачной, чем минуту назад, тишина – еще более зловещей.

Оставался лишь один способ получения информации – двигаться вперед, войти в черту города и своими глазами увидеть – что же на самом деле произошло на Земле за время ее долгого отсутствия?

Через два с половиной часа Лада подошла к серым наклонным стенам. Сканирование подсказывало, что город построен на прочном основании цоколя, внутри которого располагаются основные системы жизнеобеспечения.

Безлюдье настораживало все больше.

Поначалу она рассчитывала найти какой-либо технический вход в коммуникации цокольного этажа, но ей повезло – примерно в полутора километрах к югу массивные стены прорезала дорога, ведущая вверх к первому жилому уровню городских кварталов.

У устья неширокого ущелья транспортной артерии она обнаружила систему из четырех крытых парковок, так же не освещенных, и видимо давно заброшенных.

Беспокойство стало острее, особенно когда она увидела многочисленные машины, выстроившиеся ровными рядами. Судя по налету пыли, – этого неизбежного спутника самого чистого из городов, – ими уже много лет никто не пользовался.

Лада собиралась подойти к машинам, осмотреть их, ведь преодолевать десятки, если не сотни километров пути по городским коммуникациям пешком, – занятие неблагодарное. Так она могла путешествовать на своих двоих месяцы, прежде чем доберется куда следует.

А куда мне следует идти или ехать?

Звенящая тишина, темные здания, хоть бы где-то вверху проблескивали бы огни освещенных кварталов… Досадуя на непонятные обстоятельства она посмотрела вверх, надеясь увидеть не замеченные ранее источники света и вдруг…

Пока она спускалась по горной дороге и шла вдоль цоколя, густую облачность разорвало ветром, который совершенно не ощущался здесь, внизу. Облака расступились, и она увидела звезды, но взгляд Лады приковали не серебристые искорки света, складывающиеся в почти позабытый рисунок знакомых созвездий, а Луна.

В первый момент она не поверила увиденному.

Расколотая на семь разновеликих фрагментов, окруженная красноватым сиянием, изуродованная необъяснимым катаклизмом спутница Земли висела так низко, что казалось ее обломки, меж которыми струился багряный свет, вот-вот зацепят четко оконтурившиеся вершины зданий, доросших своими верхними этажами почти до границ стратосферы.

Лада невольно вскрикнула от неожиданности, хотя, что могло ее удивить или шокировать после всего пережитого?

Луна. Добрая старая Луна… как неожиданно и больно было видеть ее обломки, пить взглядом зловещее багряное сияние, струящееся с небес.

Что же произошло на Земле?

На пути к родной планете она прошла немало испытаний, но только сейчас ее души коснулся настоящий холод. Внезапное усилившееся моральное напряжение мгновенно нашло отклик: сеть микромашин активировалась, расширяя восприятие мира, микрочастицы, интегрированные в нервные ткани, воспринимали острое, граничащее с ужасом беспокойство хозяйки, отвечая рефлекторной активацией скрытых до поры возможностей: мгла рассеялась, отступила темнота, краски мира изменились, теперь зрение Лады больше напоминало компьютерное видение, а картина окружающего, формирующаяся в рассудке, пополнилась многими недоступными ранее деталями: взгляд частично проникал сквозь стены, в инфракрасном спектре резче обозначились имеющие собственную температуру постройки, воздух стал фактически зримым, особенно там, где теплые потоки поднимались вверх, сталкивались с холодными, закручивались искажениями…

Ладе пришлось приложить мысленное усилие, чтобы отключить часть опций восприятия, которые только мешали.