Живой щит - Сергей Зверев

Но тут взорвался Святой:

– Сначала Лия устроила переполох, теперь ты отплясываешь танец маленьких лебедей. А мне что делать прикажете?! – Завернувшись в плед, точно древний римлянин в тогу, он сел на край дивана.

– Любоваться влюбленными! – протянула хозяйка. – Димочка, ты иди фейс сполосни, бивни щеточкой прошуруй, гимнастику сделай, а потом нам утренний кофе забацай и яичницу с ветчиной. Да… – Она приложила палец к пухлым губам. – Достань винчик из бара, положи в холодильник. Если микроволновка не будет врубаться, долбани по ней кулаком! Я голодная как волчица…

– Проголодавшаяся барменша… – хмыкнул Серегин, не выпуская Лию из рук. – Это что-то новое! Вам на работе рты пластырем заклеивают?

Перебранка голубков служила вступлением к обычной утренней процедуре, так раздражавшей пенсионера с верхнего этажа. Но пожелание Лии съесть ранний завтрак было чем-то новым. Впрочем, обязательный танец эта пара исполнила на профессиональном уровне: две розовые физиономии сияли, словно «спортсменам» вручали за него золотые олимпийские медали.

– Кушать подано! – жестом официанта Святой пригласил неутомимых любовников к столу.

– Кажись, я нашла нужного вам хмыря, – говорила Лия с набитым ртом. – Костик, крупье казино, подсказал. Он с этими свиньями на короткой ноге, дружбу водит. Я просила Костика свести меня с торгашами камушками: мол, желаю сбережения в надежные ценности перевести, чтобы никакая инфляция кусочка от моих вложений отколупнуть не могла. – Она сделала паузу для глотка вина. – Сегодня подруливает ко мне обтянутый кожей скелет и комплименты килограммами отвешивает, а гляделками в разрез блузки постреливает…

– Ты, конечно же, ради дела пуговки пониже расстегнула, выставила прелести на всеобщее обозрение! – ревниво вставил Серегин.

– А то! – пожала плечами Лия, дразня любовника пикантными подробностями. – Мумия эта и раньше в казино наведывалась, но я не знала, кто он. Костик объяснил – Федор Владимирович, подпольный ювелир и антиквар по совместительству. Государство лицензий на работу с драгметаллами не выдает, и он свой бизнес втихаря ведет… – Хозяйка расправилась с яичницей и закурила. – Сперва сапфиры предлагал. Говорил, что они очень идут к моим голубым глазам, а я на изумруды напирала. Вешала этому Федору Владимировичу лапшу на уши: и по гороскопу они мне подходят, и сведущие люди рекомендовали покупать исключительно уральские изумруды…

Лию охватил азарт. Она принялась в такт рассказу притопывать ногой, пока рука Серегина не легла ей на колено.

– Представляете, он клюнул! Я в точку попала! – девушка торжествующе ударила миниатюрным кулачком по столу. – Этот тип хочет перепродать два изумруда за умеренную цену!

– Ну и что? – скептически спросил Николай и почесал щетину. – Не оскудела богатствами земля русская… Мафия с Урала самоцветы самосвалами вывозит.

– А то! – Лия щелкнула его по носу. – Изумруды вправлены в старинную церковную чашу! Доставать из оправы камешки Федор Владимирович не собирается… – на одном дыхании выпалила девушка.

Друзья так и замерли.

– Времени на раздумья нет! У него правило: предлагать товар один раз. Чаша уникальная, изумруды чистой воды, ни единого пятнышка. Стоимость – восемнадцать штук долларов. Если средства позволяют и есть желание, он будет ждать меня в сквере у Большого театра ровно в два часа дня. Я согласилась! – закончила Лия и облегченно перевела дух.

– Дура набитая! – выкрикнул Серегин. – Мы же тебя подставим! Вздумай этого хрыча пробросить! – Задев угол стола, он вскочил, налетел на стол, заметался по кухне. – Сразу станет понятно, что ты – наводчица!

На ресницах девушки повисли слезинки.

– Распишут ее, командир! – перешел на свистящий шепот Николай. – Возьмем гоп-стопом гражданина Федора Владимировича, чашку Голубеву вернем, а Лийку порешат! Ой, какая же ты дебилка! – запричитал Серегин, приложив ладони к вискам. – Чего расселась, Мата Хари, налей нам коньяка! Слушай, может, нам понаблюдать за этим ювелиром?.. Нет! – отверг свое же предложение Николай. – Без машины никак нельзя.

Святой ничего не отвечал и сосредоточенно размышлял: «Коля прав, нахрапом ювелира брать нельзя! Загубим девчонку. Стукануть милиции – эффект будет тот же. Подозрение падет на Лию. Думай, Святой… Думай!»

Неожиданно его осенило:

– Коля, у тебя телефон Скуридина есть?

Серегин поперхнулся коньяком:

– Кого?

– Скуридина, – повторил Святой.

– Восемнадцать тысяч у этой сучары вымаливать будешь?

– А хотя бы… Не дрейфь… – с деланым оптимизмом произнес Святой. – Проверим ювелира, посмотрим чашу… Обещаю, со Скуридиным буду рассчитываться я.

– Каким образом? В бригаду киллером наймешься? Наш безупречный командир серийными убийствами будет отрабатывать долг! – У Николая сдали нервы. Его привязанность к Лии оказалась сильнее, чем он сам думал.

Разрываясь между честью, словом, данным товарищу по оружию, и любовью, Серегин искал выход из безвыходного положения, тыкался в поисках черной кошки в темной комнате.

Раздалась барабанная дробь зубов о край стакана. Николай вливал в себя лошадиные дозы коньяка и разглагольствовал:

– Давай завалим ювелира как лося. А потом смоемся к едрене фене…

– Куда? – механически переспросил Святой.

– Да к черту на кулички! В Иностранный легион завербуемся! Научимся лягушек жрать, дамам «пардон» говорить и будем плевать на все с Эйфелевой башни! Тебе парижанку сосватаем! – В руке Николая хрустнул стакан, между пальцами показалась струйка крови. – Можно в Сербию податься, браткам-славянам «духов» помогать глушить. Опыт у нас богатый… Сербы дома нашим дают с видом на Адриатическое море! Представляешь, командир, ты под зонтиком в шезлонге развалился, на голове белая панама, элегантные опять же шорты, кругом стройные креолки цвета шоколада, и сигара в пасти дымится. – Серегин пьяно хихикнул, погрозив кому-то невидимому порезанным пальцем. – Нас в параше не утопишь! Солдаты отдельного разведывательного батальона специального назначения не из такого дерьма чистыми выплывали! Едем к Большому… – Он вскочил, балансируя на нетвердых ногах. – Будет им и опера, и танец маленьких лебедей под аккомпанемент «АКСа».

– Налей воды в ванну погорячее! – попросил Святой Лию. – Пусть Коля отмокает, а сама ложись спать. Я им займусь, не волнуйся.

Девушка попыталась что-то сказать, но он не терпящим возражений тоном остановил ее:

– Иди, пожалуйста! Мне надо побыть одному.

Святой проводил Лию взглядом. Под накинутым на голое тело шелковым халатом острыми крылышками подрагивали выпирающие, точно у четырнадцатилетней девочки, лопатки. Святой понимал, что даже ради справедливого дела он не сможет переступить через хрупкую барменшу казино «Клуб Фортуна».

Размеренно тикали настенные часы, включенное радио истязало слух попсовым стенанием вперемешку с безрадостными последними новостями, урчал двигатель холодильника, упрямая муха маниакально долбила оконное стекло своей безмозглой башкой.

«Я как это насекомое, – мелькали в голове у Святого обрывки мыслей, – пытаюсь идти напролом. – Святой подошел к окну и накрыл ладонью непрошеную гостью Лииной кухни. – Нажму сейчас посильнее, и от мухи останется только пятно на стекле. Но если сдаться, сложить лапы под ладонью таких, как Банников, как сопливый садист Савел, как неуловимый скот Гаглоев, то раздавят тебя, товарищ бывший спецназовец!.. Так, хватит расчесывать собственные болячки! – тряхнул головой Святой, концентрируясь на сложившейся ситуации. – Первое – с антикваром надо встретиться, второе – потир можно взять силой, третье – Лию подставлять никоим образом нельзя. Третий пункт исключает второй. Мы возвращаемся в исходную точку… Здравствуйте, приехали. Глухой тупик… Остается гангстер Скуридин! Смешно надеяться на его благотворительность. Николай прав, но попытка не пытка».

Потрепанная записная книжка Серегина явно знавала лучшие времена и еще хранила следы былой респектабельности. В ней было множество адресов и телефонов, в основном представительниц прекрасной половины человечества. Возле некоторых из них красовались закорючки, похожие на египетские иероглифы. Таким шифрованным письмом отмокающий в ванне ловелас помечал интимные особенности своих многочисленных приятельниц, не надеясь на память.

Страница с телефоном Скуридина была жирно перечеркнута крест-накрест фиолетовой губной помадой. С трудом разобрав цифры, Святой снял трубку японского радиотелефона. Лия любила звонить подругам с кухни и поэтому оставляла аппарат на холодильнике.

Кнопки под пальцами Святого попискивали, словно угодившие в мышеловку грызуны. В записной книжке было два номера: квартирный и мобильник, установленный в машине. Святой решил попробовать дозвониться по второму, рассудив, что мафиози и деловых людей проще поймать на колесах.