Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители - Монах Лазарь (Афанасьев)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вследствие болезненности, отчасти же и по сану, иеромонах Амвросий теперь уже должен был оставить послушание келейника у старца Макария, потому 2 января 1846 года он переведен был в другую келью, которая находится в северо-западной части корпуса, от скитской церкви на север»278.
В августе 1846 года Калужский преосвященный Николай по просьбе отца Макария назначил отца Амвросия ему помощником по духовничеству. В сентябре того же года вследствие сильной простуды (он ездил приглашать в Оптину владыку Илиодора, архиепископа Курского и Белгородского) отец Амвросий заболел и скоро пришел в крайнее изнеможение. С этой поры болезненность не оставляла его, и он в декабре 1847 года дал подписку в том, что желает быть оставленным в обители за штатом. После медицинского освидетельствования отец Амвросий был исключен из штата братии, но оставлен на пропитании и призрении обители.
Отец Амвросий долго не мог встать на ноги и только летом 1848 года впервые вышел из келии на воздух. Он прошелся, опираясь на палку, по дорожке за скитской сажалкой вдоль восточной ограды. Уже здесь он получил монашеский урок, о котором вспоминал потом с благодарностью. Встретил его на дорожке игумен Варлаам и спросил: «Ну что, поправляешься?». Отец Амвросий отвечал: «Да вот, слава милосердому Господу, оставил на покаяние». «Отец игумен остановился и, глядя на меня, — вспоминал старец, — начал говорить смиряющим тоном: “А что ж, ты думаешь, лучше что ли будешь? Нет, не будешь лучше: хуже, хуже будешь”». Рассказывая об этом, старец говорил: «Вот теперь и сам вижу, что стал хуже»279.
«Болезни тяжелее скорбей» — так говорил отец Амвросий. Коснемся здесь еще раз его физического состояния, чтобы хотя отчасти представить себе, что он преодолевал (а его недугов, пожалуй, и на пятерых хватило бы). «С течением времени, — пишет отец Агапит, — здоровье отца Амвросия… несколько поправилось, но совершенно не восстановилось, и разные его недуги более или менее давали себя чувствовать уже во всю последующую его жизнь до самой кончины. То усиливался у него катар желудка и кишок, открывалась рвота, то ощущалась нервная боль, то простуда с лихорадочным ознобом и просто жестокая лихорадка. К тому же еще стали появляться геморроидальные кровоистечения, которые по временам до того измождали страдальца, что он лежал в постели точно мертвый. Несмотря на это, он не только никогда не скорбел о своих болезнях, но даже считал их необходимыми для своего духовного преуспеяния. Веруя вполне и уразумевая собственным опытом, что аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни (2Кор.4:16), он никогда и не желал себе совершенного оздравления. И другим потому всегда говаривал: “Монаху не следует серьезно лечиться, а только подлечиваться” для того, конечно, чтобы не лежать в постели и не быть в тягость другим. Так и сам он постоянно подлечивался. На столе у него потому всегда стояло много пузырьков с разными лекарствами. Доктор же приглашался только в крайних случаях»280.
Конечно, отец Амвросий скрывал свою духовную жизнь, свои молитвенные и аскетические подвиги. Под руководством старца Макария начал он проходить умную молитву и, лежа в болезни, не только не оставлял ее, но в ней укреплялся более и более. При старце же Макарии, работая с ним над приготовляемыми к изданию рукописями, много читал святоотеческих писаний и у себя в келии, многое проходил делом и запоминал так хорошо, что, когда к нему как к духовнику обращался кто-нибудь из братии, он мог взять книгу и открыть место, где содержался ответ на предложенный вопрос.
В 1852 году, 8 мая, отъезжая в Москву по неотложному делу, старец Макарий собрал скитскую братию к себе на чай и объявил, что в его отсутствие за порядком в скиту будет смотреть иеромонах Пафнутий, а назидание духовное братии поручается отцу Амвросию. Игумен Марк вспоминал, что он ходил к отцу Амвросию для откровения помыслов и всегда заставал его за книгой. Тот же отец Марк вспоминал, что наставления свои старец Амвросий «преподавал не от своего мудрования и рассуждения, хотя и богат был духовным разумом…Предлагал не свои советы, а непременно деятельное учение святых отцов. Для сего, бывало, раскроет книгу того или другого отца, найдет, сообразно с устроением пришедшего брата, главу писания, велит прочитать и затем спросит, как брат понимает ее. Если кто не понимал прочитанного, то старец разъяснял содержание святоотеческого учения весьма толково. И все это делалось с безграничною отеческою любовию и благопожеланием. <…> К согрешающим, но чистосердечно кающимся и исправляющимся он был снисходителен и милостив паче меры»281.
По поручению старца Макария отец Амвросий ходил для беседы с посетителями и на гостиницу. Ему же были поручены для духовного окормления монахини Борисовской пустыни Курской губернии, которые приезжали в Оптину, и отец Амвросий беседовал с ними на гостинице.
Настало время, когда уже и те из монахов, которые — по немощи человеческой — некогда завидовали его столь быстрому рукоположению в священный сан, начали относиться к нему с уважением. Внутренняя жизнь отца Амвросия стала обнаруживаться в делах. Еще до кончины отца Макария он был келейно пострижен в схиму (дата этого события неизвестна). После кончины старца Макария он перешел в ту келию у скитских ворот, где и прожил до конца жизни, вернее — до отъезда в Шамординскую обитель. Отец Амвросий стал признанным старцем. В 1862 году ему уже помогают в писании писем к духовным чадам два письмоводителя, которых он для смирения называл писарями. Когда не стало сначала архимандрита Моисея, а потом и его брата отца Антония, то многие из их чад перешли под руководство отца Амвросия.
В феврале 1871 года отец Амвросий слег с опасным обострением болезни. Лечение не помогало. Белёвские монахини, духовные чада его, получили со Святой горы Афон икону великомученика и целителя Пантелеимона, заказанную ими для отца Амвросия, а 24 февраля перед этой иконой в келии страждущего отправлено было бдение, наутро же — молебен с акафистом. С этого времени старцу стало лучше. Летом он даже смог выехать вместе с отцом Климентом на скитскую дачу в
