Окрыляющая - Анастасия Никитина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Об этом потом, — оборвала я, догадываясь, что мерзавец попросту унюхал рабский загон. — Что еще говорили?
— Да ничего больше. Я сказал, что двоих сразу — это только чинской ягодой прибрать можно, чтобы шума не было. Господин сходил куда-то через арку и ягоды эти мне в бумажке принёс. Так-то я больше арбалетом промышлял, — парень осёкся и заискивающе заглянул мне в глаза. — Правду вам обещал, госпожа, как есть говорю. Господин велел поторопиться. Главное, мол, выясни, где гость обитает, здоров ли и всё такое. А если стерегут крепко, то всё узнай, да ему распиши. Ну,
я, как вы меня шуганули, так и сделал: В лагерь рванул. А там мужик этот.
Тут меня аккуратно отодвинули сторону, я вскинулась было, но, увидев брата, промолчала. Тот подошёл к малолетнему убийце с какой-то раскрытой книгой, но часть страницы старательно прикрывал ладонью.
— Посмотри. Такая змея?
— Ага, она самая, — тут же кивнул пленник. — Только у той поверху, где пальцы ваши, ещё гребень был.
— Угу, — буркнул Энрико и протянул мне книгу. Я уставилась на вычурный герб. На бело-синем щите встали на дыбы две какие-то когтистые твари. В лапах они держали копья, прижимая к нижней кромке щита длинного дракона вроде китайского. По периметру всего этого великолепия вилась лента с замысловатым девизом.
— Чем моложе род, тем вычурнее герб, — уронил Энрико.
Я вспомнила барельеф, украшающий надвратную башню Бельфора: скрещенные меч и топор на белом фоне и слова «По верности награда». «Да уж…» — фыркнула я про себя и перевела взгляд чуть выше, туда, где на странице красивой буквицей было выведено родовое имя.
— Твою ж мать… — только и смогла проговорить я, прочитав короткую строчку.
ГЛАВА 40
— Я всё сказал, милостивая госпожа! — напомнил о своём присутствии пленник. — Про лагерь тот я ничего не знаю. Недолго мне там прохлаждаться позволили…
— Ах, да, — я обернулась через плечо. — Этого в кандалы. Как разберёмся с рудниками, отправить туда. В штольню.
— Как?! — взвыл мерзавец. — Госпожа! Вы же обещали!
— Чего стоят обещания, данные таким как ты, — один из стражей замахнулся на парня бронированным кулаком, но я его остановила.
— Моё слово стоит ровно столько, сколько стою я.
— Аниселла! — возмутился брат. — Его нельзя отпускать.
— А кто сказал про «отпускать»? — приподняла брови я. — Ему была обещана жизнь, а не свобода.
Сообразив, как просчитался, пленник разразился таким потоком проклятий, что даже видавшие виды стражи и те морщились. Но мне уже было всё равно. Отпускать на волю человека без стыда и совести я не собиралась. Вместе с Энрико мы вышли из тюремного коридора и поднялись наверх. У двери в кабинет нас нагнала Леона.
— Изволите завтракать, ваша светлость? — спросила она.
— Да, да, вели что-нибудь подать сюда, — кивнула я. — Есть что-то новое?
Леона тоже вошла в кабинет, но остановилась у двери.
— Ничего серьёзного, госпожа баронесса. Дворня обсуждает, как вы толпу передравшихся солдат простой палкой разогнали…
— Что?! — опешила я, а Энрико прыснул от смеха.
— Ну, так молва, она такая, — пожала плечами женщина. — Драка была, вас с палкой видели. И как вы драчуну этой палкой шлем на нос нахлобучили — тоже. Вот и… Теперь старики предрекают, что вы скоро соседей воевать пойдёте, как ваш батюшка, а молодые поселянам басни сказывают, как их госпожа одним ударом рыцаря убила.
— Вот так и рождаются легенды, — таки расхохотался Энрико. — Про нашего отца рассказывали, что он одним ударом кулака быка завалил. Так что ты на верном пути, сестрёнка.
Я невольно усмехнулась и перевела взгляд на Леону.
— Ещё что-нибудь? Кроме сказок.
— На кухне всё пересмотрели, не лежат ли где ядовитые ягоды. Ничего не нашли. Не заходил туда убивец проклятый — колпак поварской в коморке стащил, где кухонные спят, — с готовностью продолжила доклад женщина. — Дракон ваш тих, как ягнёнок. Позавтракал в трапезной и без споров в свою комнату пошёл. Интерес проявлял, мол, не спрашивали ли вы о нём.
— Чёрт, а про дракона-то мы и забыли, — спохватилась я. — Позови его сюда, Леона.
— Слушаюсь, госпожа баронесса, — поклонилась та и вышла.
— А дракон тебе зачем? — поморщился Энрико.
— Его тоже собирались убить, если ты не забыл.
— Надеюсь, он тебе нужен только поэтому.
— Прекрати, — я нахмурилась, хотя вынуждена была признать, что доля правды в подозрениях брата всё же имеется. По крайней мере, Розье меня уже точно не раздражал, как раньше. Он был предупредителен, вежлив. А если и шутил, то весело, а не грубо.
«Это потому, что он забыл, какой сволочью является на самом деле», — одёрнула я себя и села за стол.
— А что там, кстати, за история с быком? — спросила я первое, что пришло в голову.
— А, — махнул рукой брат. — Семейная легенда. Как отец объезжал свои посёлки и на него выскочил взбесившийся бык. Цвет его плаща животине не понравился.
— Да… быки красное не любят. Надо будет учесть, — проворчала я, вспомнив своё ярко-алое церемониальное платье.
— Ну вот. А отец треснул зверюгу кулаком промеж рогов и убил.
— Ух ты, — восхитилась я. — А на самом деле?
— А на самом деле он пьяный зашёл в чей-то хлев, наступил там на поросёнка и шлёпнулся в навозную лужу, — ухмыльнулся Энрико. — От злости треснул кулаком в стену. Перегородка хлипкая попалась и завалилась на стоявшую в соседнем стойле старую корову.
— Корова выжила? — засмеялась я.
— Об этом история умалчивает. Но как по мне… Что ей сделается от парочки трухлявых досок?
— Тоже верно…
В дверь тихо постучали, и в кабинет вошёл Розье:
— Я вижу на ваших лицах улыбки, — поклонился он. — Значит, новости хорошие. Доброе утро, ваша светлость. Служитель…
—
